Книга Невидимки - Стеф Пенни

Вдруг неожиданно для самого себя я принимаюсь рассказывать ей о моем бывшем соседе по палате, Майке, и его гангренозных ногах. И как-то он сейчас поживает? Мы словно покончили с семейными тайнами Янко и теперь можем говорить об обычных вещах, как нормальные люди. Вот только, как сказала она сама, это еще не конец.

— Я должен рассказать вам кое-что еще. — Я откашливаюсь, не зная, как приступить. — Когда мы разговаривали с Розой, выяснилось, что… в общем, Роза — не мать Кристо.

Лулу смотрит на меня во все глаза:

— Что?!

— Она — не его мать.

— Разумеется, она его мать!

Лулу улыбается, видимо считая, что все это какая-то шутка. Но ее улыбка меркнет.

— Что вы хотите сказать? Это бред какой-то.

— По словам Розы, ее брак с Иво не был консумирован. У нее не было ребенка — ни тогда, ни потом.

Лулу с упреком смотрит на меня. За то, что не сказал ей сразу. За то, что сначала заставил ее сочувствовать мне.

— Это она вам так сказала?

— Да.

— Она врет!

Я качаю головой.

— Почему вы принимаете ее слова на веру? — спрашивает Лулу.

Набрав в грудь побольше воздуха, отвечаю ей:

— Я не принимаю. Мы все проверили. Роза второй раз вышла замуж меньше чем через год после свадьбы с Иво. А от него она ушла в феврале семьдесят девятого.

— Нет! Это было в восьмидесятом! Зимой…

— Она вышла замуж за своего теперешнего мужа тридцатого августа того же года — я имею в виду семьдесят девятый. Кристо появился на свет семь недель спустя.

Глаза Лулу распахиваются так широко, что я боюсь, как бы не потрескалась кожа вокруг них. Губы у нее пересохли.

— Этого не может быть! Не может!

— Я подумал то же самое, поэтому проверил и перепроверил все десять раз. Все обстоит именно так. Кристо родился в октябре семьдесят девятого?

Она неохотно кивает.

— Я разговаривал с людьми, которые присутствовали на свадьбе Розы в августе семьдесят девятого. И видел свадебные фотографии. Она не может быть матерью Кристо.

Лулу выглядит такой потерянной, что я и рад бы ошибаться. Я был бы рад взять свои слова назад. Но не могу.

— Прошу прощения, но я должен задать вам этот вопрос: вам известно, кто мать Кристо?

Она поднимает на меня глаза. Гнев, недоверие, боль предательства.

— Лулу, мне очень жаль, что все так получилось. Хотел бы я…

Голова у нее слегка трясется; это скорее непроизвольная дрожь, нежели акт отрицания. Лулу шумно выдыхает, осторожно ставит на стол стакан и закрывает лицо руками.

— Я принесу вам еще чего-нибудь выпить, — предлагаю я.

— Нет! Мне нужно идти.

Яростные нотки в ее голосе заставляют меня отвести взгляд. Когда я снова смотрю на нее, она сидит, уставившись поверх сложенных лодочкой пальцев, и с усилием распрямляется.

— Когда я виделась с Тене после той аварии, в декабре семьдесят девятого, Иво сказал, что она сбежала давным-давно. Я думала, он имеет в виду несколько недель назад.

— Мне это тоже в голову не приходило. А должно было бы прийти — что выпал целый год.

— И кто же тогда его мать? Вы считаете, что… что это она лежит там, на Черной пустоши? — произносит Лулу шепотом.

— Я не знаю.

Лулу скрывается в дамской комнате, прихватив с собой свой мешок с секретами. Я смотрю на низенький столик перед нами, на пепельницу, полную окурков со следами помады, на подставки для стаканов в пятнах от пролитого пива. Черный жакет Лулу все так же небрежно наброшен на спинку стула. Дешевенькая атласная подкладка, еще хранящая тепло ее тела, засалена. Это невыносимо. Каждый раз, когда я встречаюсь с Лулу, мы оказываемся во власти драмы Янко. Я вынужден говорить ей вещи, которые причиняют ей боль. Однако же между нами есть что-то, какая-то ниточка — тонкая, зыбкая, натянутая практически до разрыва. Я почти в этом уверен. Но что я могу поделать?

Подчиняясь импульсу, пока она не успела вернуться, я беру ее стакан с полупрозрачным алым отпечатком на краю и допиваю полурастаявшую ледяную взвесь, еле уловимо пахнущую ромом. Это дает мне возможность на миг прижаться губами к призраку ее губ.

49

Рэй

С Тене Янко произошла разительная перемена. Он весь как-то усох, кожа истончилась и посерела, как будто не видела солнца с моего последнего приезда. Мне даже не верится, что при знакомстве он произвел на меня впечатление крупного мужчины.

— Я приехал, чтобы извиниться перед вами, — начинаю я с порога.

Тене вскидывает на меня глаза и делает знак садиться.

— Как поживаете, мистер Янко? Вы нормально себя чувствуете?

— Вполне сносно, — отвечает он.

— Я должен кое-что вам рассказать. Хотелось бы, конечно, чтобы при этом присутствовал и ваш сын, но… В общем, мы нашли Розу Вуд.

— Я же вам говорил, — произносит он тихо.

— Да, говорили. Так что мое предположение о том, что Иво каким-то образом причастен к ее исчезновению, оказалось неверным. Я приношу свои извинения вам и ему. Прошу прощения за страдания, которые я вам причинил.

Тене внимательно разглядывает столешницу. Интересно, он вообще осознал, что я сказал? Отчего такая реакция? Где праведное возмущение, гнев… хоть что-то?

— Вы ее видели? — спрашивает он после паузы.

— Да. Мы ее видели и говорили с ней. Она рассказала нам о том, как сбежала от… от брака с Иво. Она сказала, что вы помогли ей. И она очень благодарна вам за это.

Я внимательно наблюдаю за ним. Его лицо не выражает ровным счетом ничего. Он безучастно смотрит в пол.

— Что ж, хорошо. Делу конец.

— Не совсем. Ее появление на сцене ставит больше вопросов, чем дает ответов, как вы сами должны понимать.

— Что вы имеете в виду? — ровным тоном спрашивает он.

— Она сказала, что у нее никогда не было ребенка.

В конце концов Тене кивает — медленно и коротко.

— Так я и думал. Она так и не смогла принять все, что произошло. Это оказалось ей не под силу.

— Нет. Она не может иметь детей. И никогда не могла. Она — не мать Кристо.

Я говорю ему о датах. О свадебных фотографиях. О свидетелях. Он сидит, все так же не поднимая глаз. Я не вижу выражения его лица.

— Вы попали в аварию в декабре семьдесят девятого. Роза ушла не через несколько недель после рождения Кристо, а за много месяцев до этого. Между этими событиями целый год. Она не его мать.

Тене не шевелится. Не подает никаких признаков того, что он меня слышал.