Книга Иная вера - Влад Вегашин

А с другой стороны… Ну, что ему может сделать этот несчастный? Ничего. Олег богат, могущественен, известен, у него есть все. У Ветровского нет ничего, кроме пары приятелей, которые не смогут его защитить. Решено: если сейчас в «гараже» не Стас, то Черканов оставит его и его приятелей в покое. Сколько можно уже размениваться на детские обиды?

– Проходите, – Кречет придержал тяжелую дверь, захлопнул за спиной хозяина, тут же открыл вторую. Он справедливо гордился тем, что из его «гаража» не сбежать никому.

Олег кивнул, сделал шаг вперед и замер…

Он отказывался верить в то, что видел. Глаза лгут, лгут, этого не может быть. Или просто совпадение, просто похожа – ну мало ли на свете девушек, как две капли воды подобных той, которую он любил?!

Она была надежно привязана к стулу, на левой скуле расплывался безобразный синяк, глаза припухли и покраснели от слез, но самих слез не было, смотрела прямо перед собой, словно не замечая его.

– Все – вон, – хрипло выдавил из себя Черканов. Двое охранников, вошедшие вместе с ним, беззвучными тенями растворились за его спиной, Кречет последовал за ними.

Олег бросился к девушке, упал перед ней на колени, схватился за тугой ремень… черт, да как же он расстегивается!

– Марина…

– Не прикасайся ко мне, тварь, – тихо и безразлично сказала она.

– Что?

– Я сказала: «Не прикасайся ко мне, тварь», – спокойно повторила Марина.

– Почему ты…

– Потому, что ты мразь. Потому что ты лгал. Потому что ты торгуешь наркотиками. Потому что я не желаю тебя ни видеть, ни знать. Прикажи своей ручной горилле пристрелить меня и закончим с этим.

Каждое слово падало, как нож гильотины.

Не желая слышать, не умея чувствовать, Олег все дергал безнадежно туго затянутый ремень, никак не желающий поддаваться.

– Марина, я не… ты не понимаешь, я…

– Я все прекрасно понимаю. Ты дал денег на разработку. Аркадий Викторович изобрел новый наркотик. Ты продал пробную партию наркодилеру. В ближайшее время наркотик разойдется по всем крупным городам страны. Он хорошо пойдет, будет пользоваться большим спросом, ты закажешь Аркадию Викторовичу большую партию, перепродашь ее дилеру в восемь раз дороже, чем ее себестоимость, положишь еще несколько миллионов в свой огромный карман. Я все знаю, Олег.

– Давно? – едва слышно спросил он.

– Несколько часов. Когда ты приглашал меня на ужин перед поездкой к торговцу, я еще ничего не знала. Я хотела лечь спать, чтобы успеть выспаться перед днем рождения… ты, кажется, хотел устроить какой-то сюрприз на всю ночь.

– Я договорился об экскурсии по Ватикану… помнишь, ты хотела туда попасть?

– Наверное, хотела. Но это было давно. И сейчас уже неважно.

– Важно, Марина, важно! – Он почти кричал, не понимая, что крик не позволит собрать сердце из осколков – ни его, ни ее. – Прости меня, я лгал тебе, лгал, что не занимаюсь наркотиками, но… Пойми, мне нужно очень много денег! Я хочу создать страну, понимаешь? Страну, где каждый сможет быть счастливым, где каждый получит возможность полностью реализовать свой талант, где не будет бедности, не будет потребителей, не будет богачей, перед которыми открыты все дороги только потому, что у них есть деньги! Рай на Терре, понимаешь? Да, я лгал тебе – но только в этом. Я люблю тебя, люблю! Еще ведь не все потеряно, можно же еще…

– Нельзя, Олег, – спокойно сказала Марина. Она все так же смотрела перед собой, не видя ничего, не замечая слез на лице того, кого до сих пор до безумия любила. – Уже ничего нельзя изменить, ничего нельзя поправить.

– Почему? – Ремень наконец поддался, и он тут же взялся за другой, подавив желание схватить девушку за руку, целовать багровые полосы, оставшиеся от пут, и вымаливать прощения.

– Потому что ты – зверь. Ты – мразь. Ты – тварь. Нелюдь!

Второй ремень расстегнулся куда быстрее, третий и четвертый поддались мгновенно. Олег не слышал, что говорит девушка, он не хотел это слышать – и не слышал, первый раз в жизни готовый отдать все и отказаться от всего, лишь бы она простила… Надо ей это сказать!

– Марина, что мне сделать, чтобы ты простила меня? Хочешь, я отдам все, что имею, детским домам и бесплатным больницам? Хочешь, сам построю больницу, бесплатную, оборудованную? Хочешь…

– Я ничего не хочу, кроме одного.

– Чего же? – Даже глухой услышал бы дикую надежду в его голосе. Но не Марина.

– Я хочу, чтобы ты умер. И я тоже. Вот и все, чего я хочу.

– Марина, я люблю тебя…

– Я ненавижу тебя.

Именно этих слов не хватало для того, чтобы Олег наконец осознал: все кончено. Он отшатнулся, как от удара, отступил на шаг, машинально пытаясь сохранить равновесие…

Марина бросилась вперед. Сталь в ее руке тускло блеснула кроваво-красным отсветом. Олег видел, Олег мог успеть увернуться, но он не мог сказать, хотел ли он уворачиваться.

Тень возникла сбоку, тень ударила девушку плечом. Узкий клинок, жадно рвавшийся к сердцу Олега, изменил траекторию, надрезав пиджак, вспоров воротничок рубашки и глубоко взрезал кожу на шее. Только кожу.

Отброшенная могучим ударом Кречета, Марина упала на пол, ударилась затылком, тут же попыталась подняться, но перед глазами все плыло и кружилось.

Не обращая внимания ни на телохранителя, ни на собственную рану, Олег попытался броситься к ней, но Кречет перехватил его за плечи.

– Остановитесь, – негромко сказал он. – Вы ее потеряли. Это конец.

– Нет, не конец! – выкрикнул Олег. – Не конец! Я увезу ее, я уговорю…

Южанин вздохнул. И резко отвесил хозяину пощечину – без замаха, быстро и хлестко.

Взгляд Олега прояснился… вот только отчаяния в нем меньше не стало.

– Я увезу ее, уговорю, она поймет и простит.

– Посмотрите на нее. – Кречет легко развернул молодого человека в сторону силившейся встать Марины. – Она ненавидит вас. Она так сильно вас любит, что ненавидит гораздо сильнее. Она никогда не сможет понять. Она убьет вас при первой же возможности. Она – самый страшный враг, какой только может быть. Она знает все ваши слабости. Нельзя оставлять в живых такого врага. Вообще никогда не оставляйте в живых тех, кто знает ваши слабости.

Он говорил тихо, уверенно, спокойно. И Олег начинал его слышать.

– Решайтесь, хозяин. Просто скажите мне, и я сам все сделаю, быстро и безболезненно. Вы знаете, я умею.

Между двумя ударами сердца прошло одно мгновение и еще одна вечность. Эта вечность была наполнена борьбой между долгом, золотой мечтой о райской стране, его целью и его смыслом – и любовью.

Жаль, что любовь редко выигрывает в этом поединке.

– Дай мне пистолет, – тихо сказал Олег. – Я сам все сделаю.