Книга Избалованные смертью - Нора Робертс

— Найди мне связь между Адриенной Джонас и Мориарти. Я уже знаю, что он не один раз был ее клиентом. Найди мне что-нибудь, тогда и поговорим о любви. Как дела с мокасинами?

— Я с головой зарылась во внебрачные романы, мир моды и светских развлечений, скандалы со знаменитостями. Я проверю.

— Я еду в морг. Когда закончу, вернусь в Управление. Отполируй мне это дело, Пибоди.

— По-моему, оно уже начинает блестеть. Честное слово, мне так кажется.

Ева отключила связь.

— Мне пора.

— Что там насчет обуви? — спросил Рорк, пока она садилась в машину.

— Подонок был в тех же мокасинах, что мы срисовали с камеры наблюдения, когда я допрашивала его этим утром. Крошки печенья.

Рорк проводил ее взглядом и решил непременно купить печенье перед встречей с ней в Центральном полицейском управлении.

Пибоди перезвонила, когда Ева шла по длинному белому коридору морга.

— Я все еще очень к тебе привязана, — предупредила Ева.

— Сейчас ты скажешь, что питаешь ко мне нежные чувства, и это по меньшей мере. Неофициально: Макнаб говорит, что, если это не тот же самый чертов мокасин, он съест его с соусом для барбекю.

— Да он все, что угодно, съест с соусом для барбекю, — отмахнулась Ева. — Мне нужно официальное заключение.

— Фини только что официально подтвердил, что мокасин, который был на ноге у Дадли этим утром, того же размера, той же модели, того же цвета, что и на камере наблюдения в луна-парке.

— Уже теплее, но до нежных чувств все-таки не дотягивает.

— Он не может стопроцентно подтвердить, что это тот самый мокасин. Он дает вероятность восемьдесят восемь и семь десятых процента.

— А мне нужно девяносто с лишним. Пусть попробует еще немного увеличить изображение. И передай ему, что девяносто с лишним лучше, чем восемьдесят восемь.

— Я передам.

Ева сунула коммуникатор в карман и толкнула плечом двойные двери анатомички.

Моррис оторвался от работы и взглянул на нее.

— Ну что ж, Даллас, можно сказать, что у нас тут убийственное лето.

— Скоро-скоро оно станет убийственным для двух самодовольных скотов.

— Сейчас мы к этому вернемся, но сначала позволь тебя поблагодарить за завтрашнее сборище.

— А-а… Я думаю…

— Я понял, что слишком часто отгораживался от друзей. Это проще — погружаться в собственное горе, оставаясь в одиночестве. Время от времени меня надо подталкивать, чтобы я вылезал из своей норы.

— Да. — А у нее-то уже сложился логичный и разумный план — как перенести эту дружескую вечеринку! — Гм… Ну что ж.

— Могу я попросить об одолжении? Мне бы хотелось кое-кого привести с собой.

У Евы сам собой открылся рот.

— Э-э-э… да, конечно. Я не знала, что ты…

— Это не то, что ты подумала. Это Чале… отец Лопес. Мы с ним крепко подружились, и, я знаю, ты высоко его ставишь. И он к тебе очень привязан.

«Все друг к другу привязаны, — подумала Ева. — Священник на вечеринке у копов. Ну, точнее, у одного копа, — подкорректировала она себя. — Черт, а почему бы и нет?»

— Без проблем. Буду рада с ним повидаться.

— Спасибо. А теперь вернемся к твоему тандему.

— Ха. Я назвала это «два по цене одного». Мы оба психи.

— А как еще пережить это кошмарное лето? Кстати, наш француз на самом деле родом из Топеки. Урожденный Марвин Клинк.

— Без балды?

— Пибоди провела проверку, включая все данные по законной смене имени. Как бы то ни было, твое предположение на месте оказалось верным: смерть в результате сквозного ранения гарпуном. Гарпун идентифицирован, и лаборатория подтверждает, что вылетел он из гарпунного ружья.

— Вообще-то это не твоя обязанность. Ты что, созванивался с Дики Беренски? И он подтвердил?

— Мы все стараемся по максимуму. К тому же мне было любопытно. А знаешь, он влюблен.

— Да, я слышала.

— Не могу себе представить его в этом качестве.

— Еще бы! — Ева ткнула его в плечо в знак солидарности. — На меня он жуть нагоняет.

Веселые искорки зажглись в темных глазах Морриса, и Еве впервые за этот ужасный день стало немного легче.

— Нехорошо так говорить, но и на меня он жуть нагоняет. Идентификация оружия уже ждет тебя на столе в кабинете. Опять рана в сердце. Острие гарпуна пробило грудь, вошло в сердце и вышло из спины. Гарпун удалили, как видишь, зарегистрировали и отдали в лабораторию. Других ранений нет. Он выпил белого вина незадолго до смерти. Я заказал анализ вина для определения марки.

— Не надо, у меня есть бутылка.

— А мы подтвердим, что вино именно из нее. Он съел легкий обед — салат, креветки на гриле, спаржа в винном соусе и небольшую порцию мороженого крем-брюле.

Несмотря на обстоятельства Ева почувствовала, как у нее разыгрывается аппетит.

— Неплохо пообедал.

— Надеюсь, так оно и было, — кивнул Моррис. — Были в его желудке следы и другой пищи, съеденной уже позже. В очень малых количествах Я думаю, он пробовал то, что готовил. И еще немного сыра и пара крекеров. Наркотиков в организме нет. Он был курильщиком.

— Все сходится, — подтвердила Ева.

— Он делал пластику лица и тела, — продолжал Моррис. — Но вмешательство минимальное. Держал себя в форме, хороший мышечный тонус.

— Что насчет нее? — Ева перешла к телу Адриенны.

— Она не так быстро умерла. Выпила шампанского, потом нейтрализовала его действие. Позже я дам тебе точное время. В желудке кое-какая еда, обычная для вечеринки. Икра, тосты, салат, ягоды. Все это было съедено за два, максимум за четыре часа до смерти. Никаких признаков сексуальных контактов — насильственных или добровольных. — Моррис поднял мертвую руку. — Есть следы небольших ушибов на ладонях и на коленях, соответствующие падению. Вот эти глубокие царапины на шее соответствуют крови и коже у нее под ногтями. Она расцарапала себе шею и, как видишь, сломала при этом три ногтя, причем два из них — под корень. С кровью.

— Старалась отодрать от себя кнут.

— Кнут трижды обмотался вокруг шеи. Удар был нанесен со страшной силой. Местами — видишь? — сорвало кожу, дыхательное горло было перекрыто, гортань раздавлена.

— Она не могла кричать, — заметила Ева.

— Нет, не могла. А если присмотришься… Хочешь очки?

— Нет, я и так вижу. — Ева наклонилась ниже. — Он вздернул ее… может, даже от земли оторвал. Потом еще раз — еще выше, подтащил, вздернул на сук. Шея у нее не сломана. — Ева взглянула на Морриса, и он кивнул в подтверждение. — Значит, ее смерть была ужасной и мучительно медленной. Бесконечной. Минута, может, две, но ей они показались вечностью.