Книга Джузеппе Бальзамо. Том 1 - Александр Дюма

После официальных приветствий растерянная графиня попыталась подняться с тем, чтобы удалиться. Канцлер едва заметно кивнул ей в знак того, что аудиенция окончена.

– Прошу прощения, монсеньер, – заговорил виконт, – простите, графиня, я вам помешал. Не уходите, графиня, прошу вас, если его высокопревосходительство ничего не имеет против. Я займу его всего на несколько минут.

Графиня не заставила себя упрашивать и вновь опустилась в кресло; сердце ее забилось от радостного нетерпения.

– Я вам не помешаю? – прошептала графиня.

– Да что вы! Мне необходимо сказать несколько слов его высокопревосходительству. Я отниму не больше десяти минут его драгоценного времени. Мне нужно только подать жалобу.

– Какую жалобу? – спросил канцлер.

– Меня чуть не убили, ваше высокопревосходительство. Вы, надеюсь, понимаете, что я не могу этого так ocia-вить. Нас поносят, высмеивают, смешивают с грязью – это еще можно снести. Но когда нам пытаются перерезать глотку – черта с два я стану это терпеть!

– Объясните, сударь, что произошло, – обратился к нему канцлер, изобразив на лице ужас.

– Сию минуту! Однако я помешал ее сиятельству…

– Позвольте представить: графиня де Беарн, – проговорил канцлер.

Дю Барри отступил на шаг и поклонился, графиня сделала реверанс; оба стали рассыпаться и любезностях, словно были на дворцовой церемонии.

– Говорите, господин виконт, я подожду, – сказала она.

– Ваше сиятельство! Мне не хотелось бы показаться неучтивым.

– Говорите, сударь, говорите: мне спешить некуда, мой вопрос – денежный, а у вас – дело чести, значит, вам и начинать.

– Пожалуй, я воспользуюсь вашим любезным предложением.

И он стал излагать свое дело канцлеру, который важно его выслушал.

– Вам потребуются свидетели, – сказал г-н де Монеу после минутного молчания.

– Ах! В этом весь вы – неподкупный судия, для которого не существует ничего, кроме правды… – заметил Дю Барри. – Отлично! Свидетели будут…

– Ваше высокопревосходительство! – вмешалась графиня. – Один свидетель уже есть.

– Кто это? – в один голос воскликнули виконт и г-н де Монеу.

– Я, – отвечала графиня.

– Вы? – удивленно переспросил канцлер.

– Да. Это произошло в деревне Ла Шоссе, не так ли?

– Да, графиня.

– На почтовой станции, верно?

– Да, да.

– Ну, так я готова быть вашим свидетелем. Дело в том, что я там проезжала через два часа после того, как было совершено нападение.

– Неужели это правда, графиня? – спросил канцлер.

– Ах, как вы меня обрадовали! – сказал виконт.

– Это событие наделало столько шуму, – продолжала графиня, – что все жители только о кем и говорили.

– Берегитесь! – воскликнул виконт. – Берегитесь, потому что если вы возьметесь помогать мне в этом деле, то вполне вероятно, что Шуазели найдут способ заставить вас раскаяться.

– Это будет для них тем проще, – заметил канцлер, – что у ее сиятельства в настоящее время процесс, который вряд ли можно надеяться выиграть.

– Ваше высокопревосходительство! – вскричала старая графиня, поднося руку ко лбу. – Я чувствую, что попала из огня да в полымя!

– Положитесь на господина виконта, – шепнул ей канцлер, – он готов протянуть вам руку помощи.

. – Но только одну руку, – кокетливо проговорил Дю Барри. – Однако мне известно, кто мог бы предложить вам обе руки, щедрые и длинные, и кто, к тому же, готов это сделать.

– Ах, господин виконт, – вскричала почтенная дама, – неужели вы не шутите?

– Я говорю совершенно серьезно! Услуга за услугу, графиня: я принимаю вашу, а вы – мою. Уговорились?

– Вы спрашиваете, могу ли я принять от вас услугу!.. О, за что мне такое счастье!..

– Прекрасно! Я сейчас еду к сестре, прошу вас пожаловать в мою карету.

– Как же я поеду: без повода и так неожиданно? Я не смею…

– У вас есть повод, графиня, – сказал канцлер, вложив в руку графине указ о назначении Замора.

– Господин канцлер! – вскричала графиня. – Вы – мой ангел-хранитель. Господин виконт! Вы – цвет французской нации!

– К вашим услугам, – проговорил виконт, пропуская вперед графиню, выпорхнувшую из кабинета, словно птичка.

– Благодарю вас от имени сестры, – едва слышно проговорил Жан Дю Барри, обернувшись к г-ну де Монеу. – Благодарю вас, кузен. Ну как, неплохо я справился со своей ролью, а?

– Превосходно! – отвечал Монеу. – Прошу там рассказать, как я сыграл свою. Должен вас предупредить, что старуха непроста.

В эту минуту графиня обернулась.

Оба собеседника склонили головы в прощальном поклоне.

У подъезда ждала великолепная королевская карета с лакеями на запятках. Чванная графиня уселась, Жан взмахом руки приказал трогать, и карета покатилась.

* * *

После того, как король вышел от графини Дю Барри, она некоторое время с угрюмым видом принимала придворных и наконец осталась наедине с Шон. Затем к ним присоединился ее брат, но только после того, как врач осмотрел его рану – она оказалась неопасной.

После семейного совета графиня, вместо того чтобы отправиться в Люсьенн, как ома обещала королю, уехала в Париж. У графини был на улице Валуа небольшой особнячок, служивший пристанищем членам ее клана, постоянно сновавшим туда-сюда, как того требовали неотложные дела или частые развлечения.

Приехав домой, графиня взяла книгу и стала ждать.

А в это время виконт раскидывал сети.

Пока фаворитка ехала через весь Париж, она не могла удержаться от того, чтобы время от времени не выглянуть из окна кареты. Это одна из повадок хорошеньких женщин – показываться на глаза, потому что они, вероятно, чувствуют, как приятно ими любоваться. Итак, графиня время от времени показывалась в окне кареты, и скоро слух о ее прибытии разнесся по всему Парижу. От двух до шести часов пополудни она уже успела принять человек двадцать Для бедняжки графини эти визиты были подарком судьбы, потому что она умерла бы со скуки, останься она хоть ненадолго в одиночестве. Благодаря этому развлечению она провела время, злословя, отдавая приказания и кокетничая.

Часы на главной башне показывали половину восьмого, когда виконт проезжал мимо церкви св. Евстафии, направляясь вместе с графиней де Беарн к своей сестре.

Сидя в карете, графиня выразила сомнение: прилично ли ей будет появиться у Дю Барри.

Виконт покровительственно и вместе с тем с достоинством отвечал, что знакомство с графиней Дю Барри – редкая удача, сулящая графине де Беарн неисчислимые блага.