Книга Запретные мечты - Дженнифер Блейк

— Это тебе только кажется! Посмотрим, как ты запоешь, когда я расскажу твоему муженьку, что ты тут вытворяешь с Вардом!

Сирена остановилась.

— Ты этого не сделаешь.

— Не сделаю? Ты так считаешь? Подожди, ты еще узнаешь, на что я способна. Я не удивлюсь, если Натан после этого убьет Варда!

— Нет, о нет, — прошептала Сирена.

— Да, о да, — передразнила ее Перли. — Тебе ведь этого хочется, правда? Чтобы они перегрызлись из-за тебя, как пара бешеных собак. А ты бы стояла и ждала, готовая расставить ноги перед победителем, кем бы он ни был. Ты же этого добиваешься, да? Скажи!

Спорить с Перли было бесполезно. Она уже не отвечала за свои слова. Сирена подобрала юбки и направилась к конюшне, высоко подняв голову и расправив плечи.

Когда запрягали ее лошадей, Сирена увидела Перли еще раз. С исказившимся от горя и отвращения к себе самой лицом она прошла мимо публичного дома, направляясь к покосившемуся домику, где надеялась купить забвение. Поднявшись по ступенькам, она навалилась на дверь и постучала в нее слабой рукой. Дверь открылась, и Перли со стоном исчезла за ней.

Сирена лежала на спине, положив руку под голову и глядя в потолок ничего не выражающим, отсутствующим взглядом. Она дышала глубоко и неровно, словно пытаясь натянуть тяжелое одеяло на полуобнаженную грудь. Вард развалился рядом, прижимая ее к себе одной рукой. Он повернулся, приподнял одеяло, потянул его на себя и подоткнул его края под Сирену. В спальне было прохладно, хотя в соседней комнате топился камин. Судя по серому небу за окнами, день выдался холодным и снежным.

Вард снова забрался под одеяло, положил руку Сирене на талию и погладил нежную кожу широкой ладонью. Когда он заговорил, она обратила внимание на задумчивый тон его голоса.

— Ты очень упрямая женщина.

Сирена закрыла глаза.

— Почему?

— Ты создана для того, чтобы разделять любовь с другими, но ты изо всех сил стараешься удержать ее в себе. Ты даришь ее по капле и не желаешь предаться ей, пока тебя не заставишь. Ты отказываешь мне в удовольствии, только понятно ли тебе, что ты одновременно отказываешь и себе самой?

— Ты завладел моим телом, я прихожу сюда по твоему первому требованию. Тебе этого недостаточно?

— Да, ты приходишь ко мне, только на самом деле тебя здесь нет. Нет, этого недостаточно, и я никогда этим не удовлетворюсь. Однажды я было решил, что мне хватит и этого, но я ошибался.

— Твои слова не имеют смысла, — вздохнула она, прекрасно понимая, что лжет. Вард говорил правду, чистую правду. Этого она от него не ожидала. Ей казалось, что на сей раз слез не будет. Но дна ошиблась и теперь с трудом сдерживала подступавший к горлу комок.

— Правда? — спросил Вард. — В прошлом году, до того как наступило лето, ты несколько раз принадлежала мне не только телом, но и душой, ты обещала мне огромное счастье в будущем. Я не успокоюсь, пока не возьму все, что ты можешь дать.

Сирена повернула голову, открыла глаза и посмотрела на него.

— То, чего ты от меня добиваешься, можно получить лишь в обмен на доверие. Ты должен довольствоваться тем, что тебе удается отнять у меня с помощью шантажа.

— Но меня это больше не устраивает.

— Может, ты откажешься от сделки, если она тебя уже не удовлетворяет?

— А тебя обрадует мой отказ?

Вард говорил грубо, но в то же время сдержанно. Сирену неожиданно охватило раздражение.

— Это имеет какое-нибудь значение?

— Нет, — тихо ответил он и вздохнул.

Они впервые завели серьезный разговор. Сирена отвела взгляд от его темных глаз, от его лица, черты которого, как ей показалось, неожиданно изменились.

— Мои чувства, возможно, не играют главной роли.

— Как это понимать?

Она в нескольких словах пересказала ему разговор с Перли, сообщив о ее намерении поставить в известность Натана.

Вард медленно покачал головой, словно от души посочувствовал бедной женщине.

— Да, — согласилась Сирена, — мне иногда ее тоже жаль.

— Не надо ее жалеть, — посоветовал он. — Это может принести тебе большой вред. Сострадание вызывает у человека чувство вины. При этом он сам не понимает, в чем виноват, когда пытается избавиться от него.

Он имел в виду свое прошлое, то, что жизнь Перли сломалась не без его участия. Сострадание и вина — похоже, это именно то, что она чувствовала по отношению к Натану. Сирена вернулась к прежней теме:

— Что мы будем делать?

— Тебя беспокоит, что он может обо всем узнать? Сирена, нахмурившись, посмотрела ему в глаза.

— А тебе не кажется, что это рано или поздно должно случиться? Как бы то ни было, он мой муж. И он, естественно, будет переживать.

— Скажи ему, что я тебя шантажировал, — посоветовал Вард.

Сирена села на кровати; рука Варда опустилась ниже, но она сейчас почти не обратила на это внимания.

— Ты не понимаешь. Я не о себе беспокоюсь, а о тебе. Натан может тебя убить, и никто его за это не осудит.

— Я тронут твоей заботой.

— Мне приятно это слышать, но меня, к несчастью, не слишком радует перспектива иметь на совести еще одного убитого мужчину!

— Сирена! — Вард сел рядом, оттолкнувшись от подушки локтями. — Неужели ты считаешь, что Натан устроит эту мелодраму или я позволю ему попытаться это сделать? Насколько я могу предположить, он скорее попробует оттереть меня от дел и выжить из Криппл-Крика.

— По-твоему, это принесет мне утешение? — спросила она.

— По-моему, да, если ты больше переживаешь из-за того, что меня убьют, чем из-за моего возможного отъезда.

Сирена опустила глаза.

— Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя все пошло прахом.

— А я думал, это покажется тебе вполне справедливым.

— Насчет этого можешь не сомневаться, — ответила она, поджав губы.

— Это уж конечно!

Вард произнес эти слова совсем спокойно. Казалось, он на самом деле так считал. Взглянув на него, Сирена увидела, что он смотрит на стену, словно не замечая ее присутствия. От удивления она просто не находила, что сказать. Вдалеке послышался гудок паровоза, подъезжавшего к городу по Центральной железной дороге.

Ладонь Варда скользнула к ее бедру, а потом замерла на месте.

— Когда возвращается Натан?

— Не знаю. Наверное, через несколько дней. Он задержался дольше, чем рассчитывал.

— А тебе не приходило в голову, что, даже если Перли и скажет ему что-нибудь, он, возможно, не станет ничего предпринимать, потому что у него нет никаких прав обвинять тебя?