Книга Во главе конца - Лия Арден

тело заметно напряжено. При брате не было оружия, на одежде ни единой металлической нити. Он чувствовал себя беззащитным.

– В Санкт-Данаме ты неплохо ладил с палагейцами, – насмешливо поприветствовала я.

– Там мне не приходилось пить с верхушкой самого влиятельного Дома Палагеды, – едва шевеля губами, пробормотал он.

– Дорогие гости! – чинно объявила я, взмахом руки подзывая слуг с бокалами. – Этот день мы запомним не только как мой первый в качестве архонта, но сегодня вы также познакомитесь с моим братом. Микель – сын Илиры, дочери Калисто и Майрона, мой брат и носитель крови Раздора. Гордитесь им! – твёрдо потребовала я, выдержав нужную громкость, чтобы голос властно разносился по залу. Никакого страха. Мои подданные будут уважать моего до тошноты миролюбивого брата. – Гордитесь, ибо представитель нашего Дома в столь юном возрасте стал царём Металлов. Главой пяти царей.

Микель оцепенел, не ожидав подобного представления. Благо у него в руках был бокал, иначе его тревога стала бы заметной. Я положила правую ладонь Микелю на плечо, на руке появился наруч Фантаса. Зрители ахнули, когда белая мантия Микеля окрасилась в жёлтый с оранжевым узором. Сам Микель одним из последних заметил перемены и с недоумением осмотрел новый наряд. Надень он эти цвета сразу, это могли бы расценить как самоуверенное заявление, но я намеренно при всех дарую ему их, чтобы ни у кого не возникло вопросов касательно наших взаимоотношений.

Закончив с изменением одежд, я тряхнула рукой, и наруч исчез. Во взгляде Микеля читалась искренняя благодарность, граничащая с испугом. Я ободряюще улыбнулась и подняла свой бокал. Следующим его поднял дедушка, и глаза Микеля округлились.

– За Микеля. Сына Илиры и моего внука, – гордо повторил он. – За царя Металлов с кровью Раздора!

– За царя Металлов с кровью Раздора! – подхватили лозунг гости.

Зал наполнился аплодисментами и восторженными голосами: до всех стало доходить, что во главе их бывшего врага в лице Даории сидит царь с кровью их Дома. Гордость отразилась на лицах. К счастью, многие были подвыпившими и не стали вдаваться в сомнительные рассуждения, позволив сохранить хорошее настроение.

Я лишь сделала маленький глоток, помня о том, сколько уже в себя опрокинула, но Микель, как я вначале, осушил весь бокал. Майрон взмахом руки подозвал его к себе.

– Иди, – подбодрила я, когда брат с сомнением взглянул на меня.

– У меня ещё остались дела. Присмотрите за ним, хорошо? – попросила я Мороса, Гипноса и Весту.

Братья заверили, что глаз с него не спустят, а Веста отправилась оценить закуски. Я с трудом проглотила вопрос про Кая, боясь услышать, что он точно не придёт. Хотя половина вечера прошла, а опоздания были не характерны для сына Гипноса.

Микель ушёл с дедушкой, у меня же загудело в голове от постоянных разговоров, и я вышла на закрытый балкон. Освещение казалось приглушённым после ярких ламп главного зала, а чарующий вид далёкого моря успокаивал. Одно из окон оставили распахнутым, чтобы впустить холодный воздух и не создавать духоты в зале. Я по-прежнему слышала шум разговоров и музыку, но они более не давили. Прикрыла глаза, вдохнула прохладу, наслаждаясь свежим воздухом и прочищая сознание от выпитого.

– Архонт? – позвал незнакомый голос.

Я обернулась, и из глубины балкона ко мне подошёл молодой палагеец. Выше меня на голову, широкоплечий, с обаятельным лицом, каштановыми волосами и светлыми, почти янтарными глазами. Я напрягла память, не в силах вспомнить имя.

Это плохо. Мы определённо знакомились, но, похоже, в момент нашего общения я уже едва слушала.

– Никон, – с очаровательной улыбкой напомнил он, поняв мою заминку.

Я расслабилась, ощутив, что это его не смутило.

– Сколько вам лет, Никон?

Он тихо рассмеялся моей прямоте. Было достаточно светло, чтобы я могла оценить его красоту, но мне по-прежнему было сложно определять истинный возраст палагейцев. Внешне он был как Кай. Лет двадцать семь или двадцать восемь.

– Тридцать пять, – отсмеявшись, ответил он. – Я слышал, что вы прожили большую часть жизни среди людей. Не волнуйтесь, даже нам не сразу удаётся определить точный возраст собеседника.

– Как вы это делаете? – искренне заинтересовалась я.

– Обычно по глазам. Они хорошо выдают. Ещё стиль речи. У разных поколений словарный запас и привычные выражения немного отличаются, – продолжил перечислять он, не отрывая взгляда от моего лица. Чтобы не показаться слабой, мне пришлось отвечать ему тем же. – Или по гулу. Чем старше собеседник, тем мощнее он кажется. Даже не знаю, как описать. Легче всего на практике. Прислушивайтесь к чужому гулу и анализируйте.

Я улыбнулась его совету и прислушалась к силе Никона. Давно этого не делала и перестала замечать, научившись воспринимать чужой гул как фон, звуки окружающей среды.

То ли приглушённая обстановка, то ли выпитый мной алкоголь, но, прислушиваясь к гулу Никона, я разобрала его размеренное дыхание. Происходящее показалось мне слишком интимным, словно я слушала его сердце, поэтому торопливо абстрагировалась от чужой силы и выдавила скованную улыбку.

– Благодарю за совет, я им обязательно воспользуюсь.

Никон кивнул, почувствовав мою отстранённость, но обиженным не выглядел, а его спокойствие мне понравилось. Он взял мою руку и не попытался притвориться, что хочет поцеловать мой перстень, он на долгие секунды прикоснулся губами к коже кисти, оставляя явный намёк.

– Я всегда к вашим услугам, если потребуется помощь.

Он выпрямился, а я не успела ответить, как взгляд Никона переместился мне за спину. Палагеец не выглядел испуганным, но его маска былой уверенности треснула у меня на глазах.

– Кириа, прошу прощения за опоздание.

Сердце подпрыгнуло к горлу, а следом рухнуло куда-то вниз от голоса Кая.

Я приказывала себе дышать ровно и не сметь выдавать смесь восторга и надежды, от которой завибрировало всё тело. Никон что-то сказал, кажется попрощался. Я смогла только кивнуть, натянув доброжелательную улыбку, и повернулась к новому собеседнику. Кай ни на мгновение не отвёл от меня внимания, игнорируя прошедшего мимо Никона, который вернулся в зал, оставив нас одних.

Эта встреча отличалась от неожиданного сюрприза в усадьбе Ойзис. Тогда я была застигнута врасплох, нынешнего же мгновения я ждала с нетерпением, готовая, намеренная выдержать и даже немного пообщаться.

Между нами оставалось три шага, и я беспрепятственно окинула Кая взглядом. Кожаные сапоги, штаны и шёлковая подпоясанная туника. Всё абсолютно чёрное и простое, без излишеств и украшений, но ему это было и не нужно. Шёлк богато отражал свет зарева, а сдержанность в наряде выделяла сына Гипноса на фоне остальных гостей, не говоря уже о мрачном цвете одежд. Волосы были убраны назад, вновь делая его чуть старше и серьёзнее.

Он также оценивающе осмотрел меня, и я боялась шелохнуться, почти физически ощущая, как его взгляд поднялся