Книга Боярышня Воеводина - Елена Милютина

— княжеским сыном.

Глава 42

За ужином повеселил воевод рассказом об укатившейся пушке, дурных шведах, расположивших склад с горючими продуктами типа постного масла рядом с пороховым, что привело к плачевным последствиям. Он-то планировал только взрыв пороха!

Въедливый Гагарин спросил, почему такой сложный путь. Не проще было бы просто поджечь порох огненным шаром? Пришлось объяснять, что тогда маги короля, а они у него имелись, просчитали бы место атаки, и, по магическому следу высчитали бы виновника. Отследить же магический след от заклинания тлена, брошенного на лафет пушки, может только очень опытный и сильный маг. Таких у короля не было. Значит, его не раскроют. И он сможет оставаться рядом с королем, тихо внушая ему, что лучше замириться с русскими и заняться прытким старшим родственником. Гагарин опять влез с вопросами, почему он был уверен, что магический след приведет именно к нему. Пришлось нудно объяснять, что примерно трое суток после сильного заклинания на каждом маге остается след от того заклинания. Он особенно силен в месте его сотворения, маг-дознаватель может его запомнить, и, просто пройдя по лагерю, вычислить виновного. А он планировал вернуться. И вернулся бы, если бы пожар не был бы таким сильным и долгим и он не выложился бы почти до дна. Будь у него сила он просто чуть-чуть левитировал бы, или поддержал себя воздухом на краю, в общем, вылез бы. Микки бы не уехал, письма отправились в походную печку, он продолжил бы общаться с королем и подталкивать его к миру. А получилось, как получилось. Может, и неплохо. Густав удалился с позором, и теперь его будет легче склонить к миру. Жаль, он не сможет принять участия в переговорах. Слишком много народу в окружении короля его знает!

И опять прицепился Гагарин. Нет, надо сказать отцу, что бы он подал на него жалобу! Лезет куда не надо и не по чину! Теперь его интересовало, почему Михаил не кинул заклинание тлена с большого расстояния, зная, что последует взрыв. Миша повернулся к Гагарину и спросил:

— У вас дар имеется?

— Так, ерунда. Дрова поджечь, свечку.

— Имеется слабый, но есть. Вас основам чародейства учили?

— Нет, посчитали дар слабым и не стали.

— Тогда я не смогу вам толково объяснить, почему я не мог бросить дар тлена на лафет с большого расстояния. Попроще, так. Чем дальше стоишь, тем большая площадь поражением даром охватывается. Так что туда попали бы и пушка, и порох, а может быть и другие орудия. Но для такого охвата у меня не хватило бы сил. В лучшем случае я пролежал бы без памяти прямо там, на месте и попал бы в руки магов короля, в худшем — просто умер бы там же.

Другие воеводы, проходившие обучение зашикали на Гагарина, пытаясь объяснить, что заклинание тлена, требует гораздо большей силы, чем простой огненный шар. Наконец, тот понял то, что все равно ничего не поймет, так как не обучен и замолчал. Ужин закончился спокойно. Михаил извинился и попросил отпустить его, так как слабость после перерасхода силы все еще сильная, он ждет зелья от Татьяны, но оно будет готово не раньше завтрашнего утра. Должно настояться. Так что Михаил отправился спать, а воеводы продолжили обсуждать его личность.

— Я почти уверен, что это Михаил Муромский — заявил Морозов — Он вспомнил и меня, и моего дядю. Уверен, что никто из шведов не мог знать о нашем знакомстве, а если и знал, то у меня нет портретов, что бы ему могли показать.

— Да, и молодой человек просто создан, что бы носить нашу одежду. Ясно, носил с детства! Я уверен, кто-то из Муромских подтвердит его личность!

— Но все-таки подождем до ответа из Москвы. Кстати, помните болт с запиской? Это же он послал! ММ — Михаил Муромский. Рисковал.

Гагарин сидел, поджав губы. И не скажешь ничего. Муромские действительно почти по прямой линии от Владимира-крестителя происходят. От правящего рода, правда, далековато, и без претензий на трон, хотя могли бы, вполне могли о себе напомнить. Да еще трое святых в родословной! Местных, муромских, но канонизированных. Просто князь Константин не захотел семью под удар ставить, претензии на трон предъявлять. Умен и осторожен. Правда, младшего в пекло бросил. Но когда у тебя восемь сыновей, сейчас шесть осталось, то одним можно и пожертвовать! Посмотрим, кого пришлет личность младшего подтвердить.

Московских гостей ждали не раньше, чем через десять дней. Кого пришлет князь Муромский? Одного из сыновей, или просто гонца, что Михаил дома и ваш гость подосланный самозванец! Сам гость, так они на всякий случай решили то ли пленника, то ли гостя именовать, был совершенно спокоен. Пил зелье, много спал, восстанавливался. Приболел, правда, слегка после холодной грязевой ванны. Покашливал. Татьяна, кроме зелья для восстановления сил, сварила еще парочку против простуды. Их тоже пил. Но на обеды и ужины приходил всегда. Они его расспрашивали о житье-бытье в Европе, посмеялись, над тем, как он чуть не умер от грязи в прославленном просвещенном мире. Готовился к встречам с инквизицией, стражниками местных князьков, громко Великими Герцогами именуемыми, а главным врагом оказалась грязная вода и нечистоты с помоями на улицах. Ну, еще полчища насекомых везде — на кроватях, на самих обитателях городов и деревень. Как обрадовался возможности сходить в баню в Риге под предлогом любопытства, и как оказалась, что она общая — для мужчин и женщин вместе. Посмеялись. Обрисовал поляков. Их житье-бытье. С замашками ясновельможных панов, гульбой, пьянством и похвальбой. И над дутым роскошеством их одежд.

— Идет пан, весь в золоте, подошел ближе — а шуба-то суконная, просто галунами вся расшита и не на приличном меху, а на овчине! Хорошо еще, что не на козлиной шкуре. Та вообще мало того, что тяжелая, не греет, так еще иногда козлищем воняет. Те, кто побогаче, те на медведе носят. Хотя бы теплые, но тяжелые, а совсем богатые — на рыси. Очень она у них ценится. А на вид кошка и кошка. Одно название, что мех! Хорошо, хоть что бани имеют. Моются часто! Шведы, кстати, тоже моются и даже парятся, но странно. Нагонят жара, и сидят, потеют. Потом, под конец некоторые поддают пару, а некоторые просто уходят и пот смывают. Одно хорошо, вся живность с тела подыхает, или убегает. А вот куда? Сидишь и думаешь, лишь бы не на