Книга Ледяной палач - Николай Иванович Леонов

Я бы слился, да Сивый из-под земли достанет. Черт меня дернул связаться с этим барахлом. – Слон с тоской в глазах смотрел на сумку, где лежали изуродованные тела из гипса.

– Послушай. – У Льва в голове родилась идея, как им добраться, минуя охрану, к самому Иностранцу. – Я с тобой пойду на разговор. Расскажешь о своем косяке, а меня представишь как скульптора, фамилия Горюцкий. – Эта фамилия мелькнула у него в голове обрывком воспоминания. Кажется, какой-то очень талантливый ученик Лидии, о произведениях которого она с восторгом отзывалась. – Скажешь, что из своего гонорара договорился со мной о восстановлении статуй. Понял?

Слон затоптался на месте:

– Командир, точно не спалят, что ты подсадной? Меня же потом ребята быстро порешат. Сивый на вокзале за лютого слыл, он долгие разговоры не любит, шмальнет легко. Они за эти скульптуры шкуру снимут, но хоть живым останусь, а если узнают, что ментов навел…

Сыщик хлопнул домушника по широкому плечу, вложил в руку самодельное орудие-дудку:

– Мое слово – сила, ты знаешь. Проведем облаву и вместе с остальными и тебя, и меня ребята примут в СИЗО. Потом уже по-тихому выйдешь, как по камерам разным раскидают. Ну, веришь мне?

Слон поднял угрюмый взгляд:

– Нормально я жить хочу, командир, надоел криминал. Дураком был, сейчас тюрьма мозгов прибавила. Сегодня повезло. А завтра? Вылезти хочу из этой ямы.

– Если захотел, то получится. – Гуров уже совсем не злился на громилу из-за обожженных глаз и разбитого носа. Ему искренне хотелось помочь мужчине, пока тот увидел для себя другой вариант жизни. – Последний раз с бандюганами сегодня встретишься, а потом разойдутся ваши пути. Даю тебе свое слово.

Слон обреченно побрел к выходу из гаража. Он даже не заботился теперь о своей добыче, наоборот, небрежно волочил за собой огромную сумку. Лев же кинулся и схватил за ручку поклажу. Он не мог допустить, чтобы с произведениями, которые создала Лидия, обращались так наплевательски. Это художественное наследство, которое, видимо, стоит больших денег, раз какой-то спекулянт открыл за ними охоту и нашел покупателей. После погрузки сумки в багажник потрепанного «уазика» опер отвел Крячко в сторону:

– Сообщил ребятам? Готовят операцию?

Напарник закивал:

– Адрес нужен, группа захвата готова выдвигаться. Всех наших подключили, уже пакуются в машину и выдвинутся. Час, минут сорок – и будут за нами хвостом идти. Он сказал координаты?

Гуров назвал место, куда на встречу со своими сообщниками отправлялся Слон. Они условились со Стасом, что тот будет следовать на машине на расстоянии в пару километров, поддерживая связь с бойцами группы захвата и прокладывая им маршрут до места встречи с бандой.

Пара из двух машин выдвинулась по ночной трассе. Автомобили быстро выехали за черту города и ускорили свой ход. Опер старался не выдать растущего волнения, хотя ему то и дело хотелось повернуться назад и проверить, не отстала ли машина напарника. Что Крячко едет следом, было понятно лишь по лучам фар, которые рассекали иногда черные сумерки загородного шоссе. В кармане загудел телефон, пришла эсэмэска от напарника: «Лев, бойцы еще в пути, отстают от нас на полчаса. Если что – тяни время».

В ответ улетело короткое: «Хорошо», и оперативник отключил телефон. Его придется оставить в машине, как и удостоверение сотрудника внутренних органов. Если вдруг что-то пойдет не по их плану, ничто не должно выдать его статус сотрудника полиции. Реакция бандитов будет однозначной – избавиться как можно быстрее от свидетелей и предателя. Поэтому в голове его кружились в такт ветру за окном мрачные, как эта ночь, мысли. Что не предупредил жену о неожиданном задании, что операция толком не продумана и не согласована с генералом Орловым, что на душе не стало легче после разгадки смерти Олега Митрофановича. Напичканный виагрой пенсионер почувствовал себя неважно, а вместо помощи к нему заявились бандиты и напугали старика до смерти. Скорее всего, его приступ напугал бандитов, спугнул с места преступления без добычи, а чтобы не позориться перед главарем, они выдумали байку о привидении. Как и говорил Зимин, все оказалось просто, никакого призрака – лишь человеческие ошибки.

В багажнике громыхали скульптуры от толчков дороги по колесам машины. От каждого стука внутри у опера все сжималось при мысли, что сейчас нежные линии белоснежных тел ломаются на куски, превращаясь в уродливые осколки. Вместе с ними и его воспоминания о доме Журиных, о внимательном умнице-ученом Олеге Митрофановиче, блестящей красавице Лидии тоже покрывались уродливыми трещинами современности. Люди настоящего так и норовили испортить творческое наследие Лидии, превратить старика в дойную корову для бывшей содержанки, окружить семейное гнездо черным ореолом из сплетен о живущих в доме демонах и привидениях.

Но именно эти воспоминания о гостеприимном уютном доме, горячие и душистые, как фирменный кофе, что варила для него Лидия, толкали опера вперед. Лев твердо знал, что хочет доискаться до правды, вытащить ее из болота лжи и обмана, чтобы не дать опорочить ни доброе имя семьи Журиных, ни наследство Лидии.

Глава 5

Когда показалась крыша темного, вытянутого здания в глубине поля, Слон сбавил быстрый ход автомобиля. Грабитель протяжно вздохнул, поежился на своем месте, хотя был в теплой куртке, а от волнения на широком лбу блестели капли пота.

– Ну все, командир, прибыли. Как там фамилия у тебя будет? Запамятовал.

Вдруг они оба подпрыгнули от луча фонаря, что разрезал темноту и впился в стекло автомобиля со стороны водителя. Рядом с пучком света на них смотрело дуло пистолета. Резкий голос прохрипел:

– Выходите из машины, руки вверх. Одно движение, и получите пулю.

Слон снова заерзал на месте:

– Ты чего, Сивый, это же я. Опусти ствол. Я выхожу.

Он потянул огромную руку к ручке двери, но бандит тут же отреагировал пинком ноги по дверце:

– Я сказал, без глупостей! Чтобы руки твои я видел!

Сивый сам распахнул дверь и выпустил Слона, ткнул дулом в сторону замершего на своем сиденье Гурова:

– Ты кого притащил?

– Это мастер, лепильщик. Ну, скульптор, Сивый, там, короче, такая история вышла. Статуи покоцало немного.

– Чего?! – зашипел невысокий крепкий мужчина, узкие прорези глаз даже в темноте блестели злобой. – Ты че мне лепишь, Слон? Зачем припер лишние глаза сюда?! Мы так не договаривались.

– Простите, – откашлялся Лев, стараясь придать голосу мягкости. – Скорее не глаза, а руки. Я – скульптор, моя специализация – реставрация разрушенных композиций из гипса, глины, мрамора. Ваш товарищ попал в аварию – и вот обратился ко мне за реставрацией. В неурочное время, конечно,