Книга Цветы пустыни - Влада Ольховская

выдающегося, способного решить любую проблему. Поэтому Литвинов старался, как мог: безупречно одевался, ни на чем не экономил и явно следил за модой. Он был уверенным в себе, но не до наглости. Таиса почти не сомневалась, что их визит его напрягает.

– Как Дашкевич попал к вам? – поинтересовался Матвей.

– Сначала его привели родители, потом он начал ходить ко мне сам.

О том, что родители не махнули на сына рукой, Таиса уже знала. Они просто не понимали, что с ним можно сделать. Поэтому, пока Михаил был несовершеннолетним и у них оставалась еще хоть какая-то власть над ним, они вынудили его пойти к психологу.

– Проблема действительно была, – подтвердил Литвинов. – Зависимость… Но та, за которую под арест не сажают, к сожалению.

Сначала Михаил зависел только от адреналина. Он с раннего детства был неусидчивым, легко поддавался скуке. Ему нравилось двигаться, рисковать, провоцировать. Когда он подрос, проблема только усугубилась, потому что мальчику открылся дивный мир любительских трюков.

Хуже всего оказалось то, что Михаила не очень-то интересовало собственное здоровье, а в свою смерть он вообще не верил. Не верил и все, с таким же фанатизмом, с каким сектанты обычно впадают в религиозный транс. То, что он не умрет никогда, не в молодости так точно, было для Дашкевича абсолютной истиной. С каждым новым успешным трюком его вера укреплялась и достигла непробиваемого уровня.

Чуть позже ко всему этому добавилась зависимость от мнения толпы. Раньше Михаил восхищал только своих дворовых друзей. Теперь же он получил внимание сотен, тысяч, десятков тысяч подписчиков. Голоса, предупреждающие о беде, звучали очень редко – и тут же заглушались троллями, которые не любили представителей здравого смысла в виртуальном пространстве. В большинстве же своем подписчики Михаила поощряли его, требовали больше, чаще, опасней… Если он выполнял трюк чисто, они аплодировали. Но если он падал, сдирал кожу, ломал кости, если они видели кровь – поклонники восторгались еще больше. Михаил же, с высоким болевым порогом и неадекватным бесстрашием, только радовался.

– Я не удивлен тому, что его заставили ходить сюда родители, – заметил Матвей. – Но почему он вернулся сам?

– А мне удалось до него достучаться, – пояснил Литвинов. – Миша как раз накануне серьезно повредил ногу, месяц провел в больнице. Я навещал его там, мы много говорили. Я наконец нашел нужные точки давления.

Запугать Дашкевича было невозможно, однако психолог сумел-таки заставить его быть осторожным. Михаил начал постепенно принимать тот факт, что он тоже смертен. Это не заставило блогера сменить хобби, он просто внимательней стал подходить к организации трюков. Он все еще принимал риск переломов и других увечий, но жизнь на кон больше не ставил.

– То, что он сотворил в парке аттракционов, даже в теории не предполагало легкий риск, – отметила Таиса.

– Я знаю. Для меня то, что случилось, стало таким же шоком, как для его родителей… Может, большим. Потому что им казалось, что Миша остался таким, каким был. Но я-то знал, что он изменился! Он не должен был так поступить… Его регресс был слишком быстрым, я не успел сообразить, насколько велика опасность.

– Слишком быстрым, но не внезапным, – насторожился Матвей. – Предпосылки все-таки были?

– Не совсем предпосылки… – смутился Владислав. – Просто я потерял возможность за ним следить. Миша ходил ко мне раз в неделю, но бывало и так, что сеансы он пропускал… Так что, когда он пропустил первый, я не обратил внимания. Когда он пропустил второй, он сказал, что занят каким-то проектом, но в следующий раз обязательно придет.

– Не пришел? – догадалась Таиса.

– Нет. Не пришел – и трубку брать перестал. Вот это уже насторожило, но я решил, что это лето на него так влияет, он действительно влез в какой-то проект, да и подписчиков у него становилось все больше… Я продумывал, как подступиться к нему, но в итоге ничего не успел.

Не похоже, что он врал им. Таиса чувствовала: смерть Михаила Дашкевича его по-настоящему задела. И как профессионала, провалившего свою задачу, и как человека, который знал этого парня много лет. Литвинов был неплохим психологом, хорошим даже, и он искренне не понимал, как мог допустить такую грубую ошибку, что пошло не так…

Он просто не рассматривал вариант, при котором на его подопечного воздействовал еще более опытный специалист.

– Вы ведь нашли подход к Дашкевичу не сразу, – напомнил Матвей. – Как вам это в итоге удалось? Вам помогли?

– Да, я обратился за консультацией, – подтвердил Литвинов. – Если вы и сами психологи, вы знаете, что это не запрещено.

– Даже поощряется. Вашим консультантом стал Виталий Любченко?

Таиса едва удержалась от того, чтобы бросить на своего спутника изумленный взгляд – да и то потому, что Литвинов бы такое не упустил, это выглядело непрофессионально. Хотя Матвей мог бы и предупредить! Вот о чем он, должно быть, говорил с Форсовым…

Имя оказалось незнакомым, зато фамилию Таиса помнила, и от этого становилось еще интересней.

Владислав отмалчиваться не стал:

– Да, он… Опять же, это не нарушение.

– Никто и не говорит о нарушении, – поддержал его Матвей. – Это вполне нормально – консультироваться по таким сложным случаям со своим супервизором. Я бы так и поступил.

Литвинов кивнул, он чуть расслабился, улыбнулся даже.

– Это ведь помогло, – заметил он. – Виталий Константинович умеет находить ключи к людям.

– Он встречался с Мишей? – уточнила Таиса.

– Нет, это было и не нужно. У него очень мало времени, так что он руководствуется теми данными, которые передаю ему я. Мы с ним вместе составили программу, все работало… И должно было работать дальше! Я очень много думаю о случившемся, правда. Но я до сих пор не понимаю, почему Миша так поступил.

– Не все в этой жизни зависит от нас, – развел руками Матвей. – Еще вопрос… Вы знакомы с Павлом Усовым и Светланой Филипповой?

– Усова я не знаю, впервые слышу, – ответил Владислав. – А вот Свету – знаю, конечно, не раз пересекались. Она, кстати, тоже на супервизии у Виталия Константиновича. Почему вы спросили?

– Просто хотел уточнить, чистая формальность. Спасибо. Больше вопросов у нас нет.

* * *

Марата Яковлева сейчас раздражало все без исключения. Тупой младший брат, который был не в состоянии закупить столько продуктов, сколько ему было велено. Крошечный вонючий магазин с похожей на сонную корову продавщицей. Дороги, состоящие по большей части из ям. Жара. Комары. Вся его проклятая жизнь.

А ведь раньше это была очень даже неплохая жизнь… Пару месяцев назад, а как будто целая вечность прошла! У Марата было все, чего он хотел. Денег ему хватало, работа не напрягала, он умел и развлечься, и отдохнуть. Ну а все остальное существовало на уровне его фантазий, о которых однажды спросил Павел Усов.

Не стоило ему отвечать. Они с Усовым и друзьями-то настоящими не