Книга Шиза, Хром и всякая хтонь - Влада Багрянцева

ему между глаз. В позвоночник будто вонзили копье.

– Хоть слово еще о моей матери – и ты узнаешь, что такое лоботомия без иглы и молоточка, – пообещала она, и Хрому показалось, что волосы вокруг ее лица шевелятся как змеи. – Кивни, если мы с тобой договорились, потому что, – она глянула на экран смартфона, – у нас с тобой еще три часа восемь минут. А я потрогала только пальцы.

Хром кивнул. Придется что-то да рассказать Сократовичу – смотря что попросят. Главное, он уже точно решил, чего рассказывать не станет.

* * *

В комнату его вносили, впрочем, как будто эту самую лоботомию ему уже сделали – он не мог говорить, даже мычать, потому что силы остались только на то, чтобы радоваться отсутствию боли. Его раздели, забрали даже трусы, и так он лежал в полной жопе, если так можно выразиться, впервые чувствуя себя таким беззащитным. Время тянулось, тело ныло, а он даже перевернуться не мог. В какой-то момент, когда сознание начало гулять, в комнате будто из воздуха материализовался Дипломат. Поднес к губам Хрома бутылку, спросив:

– Пить можешь?

– Угу, – кивнул Хром, потянулся к горлышку и вылакал всю воду почти целиком. Остатки Дип оставил рядом с матрасом. Встретившись с его грустным взглядом, Хром вздохнул: – Ты знаешь, что твоих завалили? Толяна и Леху.

– Я не знал… Что все так будет. Я думал, им нужна инфа про тот подвал.

Конечно он знал. И то, что на лице мелькнула скорбь, стало хорошим знаком. Как и то, что он принес воды. Хром решил рискнуть.

– Короче. Если хочешь… кхм, – он закашлялся, охрипшее горло не давало еще говорить нормально, – помочь Максу… Найди что-нибудь по Рубцову Павлу Анатольевичу, этнографу из Казани. Он уже помер, но, может, родственники какие есть. Запомнил?

Тот кивнул. Оглядел Хрома, съежившегося на матрасе, и через несколько минут притащил ему вещи. Чьи это были шмотки – неясно.

– Они все личные вещи забирают. Типа тебя тут не было.

Хром так и подумал. Надо будет выяснить, где хранят эти вещи, если получится свалить. Плана он еще не придумал, у него было чуть менее трех часов, чтобы это сделать, а пока требовалось подготовиться к встрече с Сократовичем, и чтоб без помощи Машеньки.

Когда тачка с большим боссом зарулила на террасу – Хром уже мог стоять и глядел в окно, – за ним практически сразу пришли. Пока один челик с пушкой ждал у дверей, Дипломат, явно вызвавшийся не из-за большого человеколюбия, помогал Хрому надеть притащенные откуда-то ботинки.

– Адрес? Нашел? – шепнул он, и Дип едва заметно дернул головой.

– Кинь его в ящик… В сортире, куда меня водят. Ящик тумбы, выдвижной. Только туда.

– Понял, – сказал тот. – Но завтра мне придется сказать им. Понимаешь, она же все равно узнает потом.

Он сглотнул, и Хрому впервые стало его невыносимо жаль. Сейчас он ощущался совсем не как гибкий прутик – а как сухая ветка, что трескается от малейшего усилия. И сам большой дядька, которого Хром имел счастье лицезреть уже буквально через пять минут, тоже теперь чувствовался иначе. Это был ходячий труп.

Он восседал на резном кресле с бархатной обивкой, сзади стояла Машенька, уложив руки ему на плечи, и массажными движениями делала с ним это. Сращивала, чинила, заставляла тело хранить тепло. Хром поежился, а когда его подвели, поддерживая под мышками, ближе, – закашлялся, и из глаз брызнули слезы.

– Добегался, зайчик? – мрачно усмехнулись усы, и изо рта Сократовича пахнуло гнилью и смертью.

– Мы все обсудили, Игнат Сократович, он больше так не будет.

– Вот и хорошо. Не люблю я по-плохому.

Легкий взмах пальцев, и Хрома усадили на стул прямо перед креслом «начальства».

– Ну, рассказывай.

Хром посмотрел на Машеньку – та не улыбалась, на ее лице отражалась готовность выполнить все, что попросит работодатель. Дипломат стоял позади нее с застывшим ужасом в глазу: понятно, что он одновременно боится и того, что сделают с оставшимися конями, выдай Хром всю инфу, и того, что сделают с ними самими, если Хром говорить откажется. Выбора не было. Точнее, как говорил Шиза, выбор был всегда – и теперь Хром отчаянно надеялся разыграть тот вариант, который никто из упырей в расчет пока не брал. Гадалка он или кто?

Сделка

Хром со вздохом устроился на стуле поудобнее, если вообще можно было найти хоть какой-то комфорт под гнетом нацеленных на него враждебных глаз и пистолетов. Он скорее чувствовал себя лягушкой на уроке биологии, когда в принципе бесполезно искать в этих условиях удобное положение. Однако все-таки выпрямился, кряхтя, ощущая твердую спинку стула своей спиной, оглядел каждого медленно, обводя взглядом все помещение, и в конце снова повернулся к Сократовичу.

– Вы все скоро умрете, – сказал Хром.

Тот, на мгновение затормозив, хохотнул раз, второй, а вслед за ним громко заржал Шахтер.

– Ты чё-то попутал, дорогой мой. Тебя таращит, что ли? Машуля перестаралась?

Его шутки Хром проигнорил, решив не ввязываться в ненужные чесания языками, а говорить, как обычно, только по существу и правду.

– А у вас, Игнат Сократович, – обратился Хром к главному, стараясь держать такой же холодный, как взгляд большого дядьки, тон, – вообще времени почти не осталось.

– Так, – тот сдвинулся вперед и чуть нагнулся, опершись локтями о колени. – Чем докажешь?

Хром тоже склонился к нему, словно собираясь поведать большой секрет.

– Кожа, случаем, не отслаивается?

– Чего? – моргнул Сократович.

– Ну, ногти, зубы не выпадают? Хотя, если там протезы, может, и не выпадут.

Больно пихнув в плечо, Шахтер мгновенно вырос рядом с Хромом и сдавил ему шею, а флер вежливости слетел с него так быстро, будто до этого момента в его теле все это время сидела душа какой-нибудь приличной и воспитанной девочки.

– Ты чё, гнида, гонишь?

– У меня чуйка козырная, забыл уже? – кашлянул в ответ Хром, переходя на понятный тому язык общения. – Ты в бычку сам сейчас лезешь на ровном месте, а я по