Книга Последний ранг - Анна Кондакова

— Простите, профессор, могу я войти? — спросил я, не переступая порог без приглашения.

— Ну конечно, мой друг! Выпей со мной! Давай отметим, что это был не ты! Хотя признаюсь честно, в тот момент я хотел убить тебя всеми способами, какие мне только известны… — Он икнул и отхлебнул из стакана, стукнувшись об его края зубами.

— Вы о чём, профессор? — нахмурился я, заходя к нему вместе с Эсфирь.

Увидев девочку, он снова принялся плакать.

— Ну какая трагедия… о-о… какая жалость… а у него ведь была внучка… такая же маленькая и смышлёная… но его больше нет, и мне не с кем спорить по научным вопросам…

Я сел в соседнее кресло, и профессор тут же протянул мне свой стакан.

— За моего прекрасного друга! За великого учёного! За Анатолия Ануфриевича!

Стоило ему это сказать, как я сразу же убедился, что моя догадка оказалась верна.

Анатолий Ануфриевич — это и был тот самый учёный Басов из Академии, которого убили.

— Я даже пальцем к нему не прикоснулся, профессор, — произнёс я. — И это уже доказано. Я лишь хотел поговорить с ним о моих родителях и их исследовании. Но когда вошёл к нему в кабинет, то оказалось, что он… ну вы знаете. И я бы хотел узнать, кто совершил это преступление. Мы бы не оставили это просто так.

Услышав это, он опустил голову и стёр пальцами слёзы со щёк.

— Ох, мой дорогой Алексей… твои слова как бальзам. Анатолий Ануфриевич был не просто учёным. Он был добродушнейшим человеком, хоть по научным вопросам мы и спорили с ним чуть ли не до драки. Он мне помогал… и именно с ним я тогда встречался, когда впервые встретил тебя и Эсфирь у гостиницы…

А вот этого я не ожидал.

Думал, что Троекуров и Басов просто были знакомы. А оказалось, что два профессора совместно что-то обсуждали, да ещё и в таком месте, как окраина города.

Ещё тогда мне показалось странным, что профессор, явно большой эстет, бродит по криминальному району Изборска со своим чемоданчиком.

Я не стал ничего спрашивать, ожидая, что Троекуров мне сам всё расскажет. Он был слишком растроган и пьян, чтобы держать это в себе.

Он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.

И да — потом признался:

— Простите меня, Алексей. Я должен был сразу вам сказать, но я смалодушничал. Тогда, в гостинице, узнав вашу фамилию, я решил помочь вам не просто так. И не потому что у меня внук такого же возраста, что и вы. Дело было в другом. В том, что профессор Басов, испугавшись преследования со стороны властей, передал мне кое-какие исследования… с пометками ваших родителей.

Эсфирь нервно стиснула мою руку.

Да и сам я не ожидал такого поворота.

Значит, бумаги, которые искали агенты Стрелецкого в кабинете Басова, всё это время были у профессора Троекурова. Басов отдал их ему не так давно.

Но, похоже, это было не всё.

— Анатолий Ануфриевич помогал мне в создании одного существа, — продолжил своё признание Троекуров. — Очень необычного существа. Там нужна была сила некроманта, а я алхимик. Без совета такого великого ума, как Басов, я бы не обошёлся. Но мы оба понимали, что это нарушение закона. Големов не создают просто так, без лицензии и проверки на безопасность. Это всё строго контролируется государством. И тут мы, два учёных… это был бы прорыв… но Басова больше нет, и всё, что мы создавали, пошло прахом… нет больше ничего… ничего-ошеньки, Алексей…

Эсфирь не выдержала и погладила рыдающего профессора по голове.

— Вы такой хороший, дядя Пимен. И всё у вас будет хорошо. Я точно знаю. И зубы больше выпадать не будут… какое-то время.

— Ох, моя дорогая, — всхлипнул профессор, — спасибо и на этом.

— А эти исследования, — нахмурился я, — они как-то связаны с червоточинами и тем, что вы создавали с Басовым?

Троекуров выдохнул, окатив меня ядрёным запахом спирта даже через стол.

— Увы, да. И это ещё одна причина, по которой я и Басов встречались тайно. Мы хотели создать существо, которое бы проходило в червоточины. Оно бы узнало, что там внутри. Мы хотели спасти мир, как и твои родители когда-то. Но мы так и не завершили свою работу…

Он снова всхлипнул и сделал крупный глоток виски.

— И где сейчас эти исследования? — не отставал я от него.

— Где, где… у меня. Но без Басова я и половины не разберу… там такой сложный шифр… его сам Басов придумал…

Я зачем-то глянул на Эсфирь, будто хотел увидеть на её лице отражение будущих событий. Ничего, конечно, не увидел, кроме больших пронзительных глаз.

Ну что ж, была не была.

— Вы можете передать мне эти исследования, профессор? Думаю, я имею право их увидеть.

Он поднял на меня глаза с припухшими веками. На лице профессора читалась вина и в то же время опасение. Оно и понятно. Мало ли, что я буду делать с этими исследованиями. Сдам Троекурова ко всем чертям.

— Даже не знаю, Алексей… — Профессор тоже зачем-то посмотрел на Эсфирь, будто среди нас троих она была самой взрослой. — А ты что скажешь, дорогая?

Эсфирь опять погладила его по голове.

— Осколки будущего говорят, что ваши изобретения ещё поразят весь мир, обе его стороны. И что вы будете путешествовать по Нео-стороне, сделаете открытия. Вы будете так счастливы. Но для этого нужно быть смелым.

Профессор моргнул мокрыми ресницами.

— Правда? Ты это видишь? Сколько твоих предсказаний сбылось? Есть хотя бы двадцать процентов?

— Нет, — ответила Эсфирь. — Двадцати точно нет.

Профессор уже собрался расстроиться, но Эсфирь добавила:

— Но есть сто.

— И я могу это подтвердить, — сказал я.