Книга Маски сбежавшей невесты - Анастасия Волжская

— Ваше величество, — я низко поклонилась. — Вы хотели меня видеть?

— Да. Коул уже рассказал о моем решении?

— В общих чертах.

— Твой род будет восстановлен в правах, а ты получишь статус законнорожденной дочери айонских Митчелов. Обо всем остальном, — императорский перстень, подогнанный под тонкий палец, сверкнул радугой, — будет разумнее умолчать ради твоей же безопасности. Со всех участников тех событий, кроме лорда и леди Хенсли, уже взяты нерушимые магические клятвы. В твоем случае мне будет достаточно устного согласия. Для меня важно, чтобы мы оставались если не друзьями, то хотя бы союзниками. Айоне предстоят непростые времена. Будет лучше, чтобы линия прежнего императорского рода оставалась непрерывной.

— Я понимаю, ваше величество. И полностью согласна с вашим выбором.

Она кивнула.

— В ближайшее время я подпишу приказ, согласно которому ты, как единственная оставшаяся в живых родственница последней супруги герцога Голдена, унаследуешь его титул и земли.

— Целое герцогство? — переспросила я, несколько ошарашенная легкостью, с которой Императрица отдала в управление приютской девчонки, пусть и являвшейся отпрыском императорского рода по крови, почти четверть страны. — Простите, но… я не знаю, что мне делать с землями Айлеса.

Солнцеликая Гвеновид снисходительно улыбнулась.

— У тебя есть мужчина, чтобы переложить сложные решения на его надежные плечи, дорогая Эверли. В крайнем случае, вы всегда можете нанять управляющего. С доходами от сельскохозяйственных угодий и добычи полезных ископаемых вы сможете позволить себе жить долго и счастливо. Считайте это моим подарком на грядущую свадьбу.

Я зарделась.

— Ваше величество, но мы еще не решили, что останемся в Айоне. Да и про свадьбу, — щеки покраснели ещё сильнее, стоило только вспомнить о поцелуях и признании Коула, — еще не объявляли.

— Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что все между вами давно решено. Императорское благословение у вас есть. А если кто-то начнет злословить, что у графа Хенсли недостаточно высокое положение для женитьбы на герцогине, — Солнцеликая усмехнулась, — скажи об этом мне, и я скормлю сплетников моей Феррейе.

Услышав свое имя, рысь встрепенулась. Повернувшись ко мне, огромная пестрая кошка широко зевнула, демонстрируя полный набор оружия против сплетников, и тут же потеряла ко мне интерес, подставив лоб под ладонь хозяйки. Тонкие пальцы зарылись в мягкую шерсть.

И тут меня осенило.

Синие глаза рыси когда-тo были желто-зелеными! Точно так же поменял цвет взгляд Императрицы в тот миг, когда я передала ей способности императорского рода и венценосный титул. Если подумать, в этом не было ничего удивительного — Солнцеликая Гвеновид была непревзойденным мастером над зверем, и пушистая Феррейя, должно быть, была полностью подконтрольна хозяйке.

Но… а как же желто-зеленые взгляды дворцовых кошек, собак и даже ворона, которого я однажды видела за окном в момент полнейшего отчаяния? Неужели Солнцеликая следила за мной и знала все с самого начала? Могла ли она исподволь направлять нас, пока история с Голденом и Солнцеликим Эдуардом не пришла к закономерному финалу?

Пораженная внезапной догадкой, я подняла неверящий взгляд на Императрицу. Синие глаза загадочно сверкнули из-под пушистых светлых ресниц. Не оставалось сомнения, Солнцеликая Гвеновид прекрасно поняла, о чем я думала. И четко дала понять, что ответа на свой вопрос я никогда не узнаю.

Хотя… все получилось к лучшему.

Ρазве не так?

Императрица улыбнулась.

— Не смею больше задерживать тебя. Полагаю, вам с женихом есть что обсудить.

Она махнула было рукой, призывая слугу, но остановилась, увидев, что я дерзко осталась на месте. В синих глазах мелькнуло любопытство.

— Ваше величество, — решилась я. — Есть ещё кое-что, о чем я хотела бы попросить.

— Слушаю, леди Митчел.

— Мэрион. Ее тело не было захоронено должным образом. Εсли мне будет дозволено провести обряд…

— Разумеется, — Солнцеликая Гвеновид кивнула. — Леди Мэрион Голден-Митчел будет похоронена со всеми почестями согласно ее статусу и заслугам перед Айоной. Я лично буду присутствовать на ритуале.

— Благодарю, ваше величество, — я низко поклонилась. — Это большая честь для меня.

Камень силы в императорском перстне сверкнул серебром. Изящно очерченные губы раскрылись.

— И для меня тоже, Эверли, — голос леди Гвеновид, тихий и легкий, словно дыхание, прозвучал лишь для меня одной. — Поверь, и для меня тоже.

* * *

Торжественные похороны леди Мэрион Митчел были назначены на последний день весны — через девять дней после судьбоносного разговора с Императрицей. Я была готова отплыть следующим же утром — несмотря на все положительные перемены, оставаться на Дворцовом острове хотя бы на день дольше необходимого не хотелось.

Коул не возражал. Барон Рихард Сильвен, готовящийся заменить графа на посту начальника службы безопасности Солнцеликой, был доверенным помощником лорда Хенсли и уважаемым человеком среди стражей, так что передача дел не должна была занять дольше недели. Сборы требовали и того меньше. За Коула упаковкой картин, мебели и пересылкой вещей занимались камердинер и дворцовые слуги, а я в дополнение к единственному сундуку разжилась лишь парой приличных платьев. Внушительный саквояж с документами и расходными книгами по землям Южного Айлеса, полученный от казначея Императрицы, отправился до поры в сейф лорда Хенсли. Коул обещал заняться ими позже — по дороге в Варравию у нас будет достаточно времени, чтобы вникнуть в дела герцогства и решить вопрос с управляющим.

Но беспокоили меня не похороны Мэр, внезапно свалившийся титул герцогини или предстоящее двухнедельное путешествие на одной из комфортабельных каравелл осиротевшей варравийской делегации. Нет.

Единственным, что занимало мои мысли… была Лоррейн.

Лоррейн, не делавшая ровным счетом ничего для подготовки к будущему отъезду. Заговаривавшая мне зубы рассказами о грядущих нововведениях в Айоне, о смене политического курса страны, а потом убегавшая по «неотложным делам» Солнцеликой, как только я решалась завести разговор о нашем варравийском будущем. Оживленная, возбужденная, деятельная сверх всякой меры, она казалась такой знакомой… и одновременно такой чужой. А нам с Коулом оставалось лишь наблюдать и гадать, что же происходит в ее бедовой головке.

На четвертый день я не выдержала. Заманила графиню какао и пирожными, встала в дверях и, наконец, решительно задала волнующий меня вопрос.

Ответ Лорри поразил в самое сердце.

— Я не поеду.

— Что? — выпалила я, чувствуя, как рушится созданный в голове образ идеального мира, где я, Коул и Лорри будем наслаждаться покоем и свободой в Варравии. — Почему? Как?