Книга Сожжение Просперо - Дэн Абнетт

Нет, только не это… Не это воспоминание… Ты все время к нему возвращаешься… Мы должны миновать его…

— Это самое тревожное происшествие в моей прежней жизни, — с некоторым вызовом ответил ему Хавсер. — В нем сильнее всего проявилось… зло.

— Ты сам знаешь, что это не так, — возразил Длинный Клык. — В своем сердце ты это сознаешь. Ты сам себе противоречишь.

Уже лучше. Теперь мы продвинулись. Миновали воспоминания о Длинном Клыке и подходим к сути.

Хавсер чувствовал себя усталым и измотанным, как будто после кошмара или наркотического забытья. Мышцы рук и ног побаливали. Это было обычное состояние, вызванное искусственной силой притяжения.

Сквозь ставни в комнату пробивался золотистый свет, сглаживая шероховатости и придавая помещению теплый уютный вид.

Послышался электронный звонок.

Задержись здесь. Сосредоточься.

— Да? — отозвался он.

— Сэр Хавсер, уже пять часов, — произнес негромкий голос сервитора.

— Спасибо.

Он сел в кровати. Он чувствовал себя одеревеневшим и очень усталым. Давно ему не было так плохо. И нога опять разболелась. Может, в тумбочке у кровати найдутся обезболивающие средства.

Он доковылял до окна и нажал кнопку подъема жалюзи. Послышалось негромкое гудение, и в комнату хлынул золотистый свет. Он выглянул. Из окна открывался потрясающий вид.

Не обращай внимания на вид из окна. Кому он интересен? Ты видел его раньше, и не раз, видел во сне и в жизни. Он тебя отвлекает. Сосредоточься!

Солнце, испускающее золотые лучи, только что поднялось над горизонтом. Перед ним во всем своем великолепии раскинулась Терра. За чертой уходящего терминатора он видел ночную тень и созвездия освещенных ульев, с другой стороны под солнечными лучами простирался голубой океан и бело-кремовые купы облаков, а внизу, мерцая огоньками, величественно проплывала суперорбитальная станция «Родиния». Ее орбита пролегала под платформой, на которой он находился. И это была…

Все это неважно. Не. Важно. Остановись на этом моменте. Сосредоточь свои мысли на этом воспоминании. Эта часть самая важная!

«Лемурия». Да, точно. «Лемурия». Роскошный номер на нижнем уровне платформы «Лемурия». Хавсер перевел взгляд на стекло. Он увидел отражение своего лица, освещенного солнцем.

Ты отвлекаешься! Не смей отвлекаться. Не обращай внимания на свой внешний вид. Это сон! Воспоминания! Важно только то, что у тебя за спиной. Обернись! Посмотри назад! Сосредоточься! Кто там, сзади?

Старик! Какой старый! Какой старый! Сколько же ему лет? Восемьдесят? Восемьдесят стандартных лет? Он содрогнулся. Этого не может быть. На Фенрисе его изменили, они…

Вот только на Фенрисе он еще не был. Он еще не покинул Терру.

Сосредоточься! Кто стоит позади тебя?

Наслаждаясь золотистым светом, он посмотрел на свое испуганное лицо. И вдруг заметил лицо другого человека, стоящего у него за спиной.

Да! Да!

Его охватил ужас.

— Как ты мог здесь оказаться?! — воскликнул Хавсер.

И проснулся.

Хавсер застонал. Он весь покрылся потом, сердце неистово билось. В нос ударили терпкие запахи травяных притираний и краски.

— Ты видел? — спросил Аун Хельвинтр.

— Нет, — ответил Хавсер.

— Ах!

— Мне очень жаль.

Жрец пожал плечами:

— Мы попробуем еще раз. Завтра или сегодня ночью, если ты сможешь.

— На этот раз я был совсем близко, — сказал Хавсер. — То есть сегодня я повернулся раньше. Я изменил свои воспоминания, я вел себя по-другому. Я развернулся, но все-таки не успел.

— В следующий раз, — не скрывая своего разочарования, произнес Хельвинтр.

Сквозь безмолвные лесные заросли они поднялись к скалам, возвышающимся над высокогорной станцией. Такую двухчасовую прогулку они совершали каждый день уже на протяжении недели. Погода стояла прохладная, и если они выходили рано поутру, были заметны следы заморозков. Серые и светло-коричневые камни скал покрывали пятна зимнего лишайника — пурпурные, голубые, красные. Грубые, как наждачная бумага, и мягкие, словно кротовый мех.

Аун Хельвинтр утверждал, что уединение в скалах способствует концентрации мыслей и усиливает внутренний взгляд. Здесь не было слышно ничьих голосов и шума повседневной жизни. Кроме того, на Тардии, где люди жили только на высокогорных станциях и исследовательских базах, на человеческие нити не могло повлиять ни наследие вигхтов, ни призрачные воспоминания.

И еще, Хельвинтру нравился холод. Тардия даже в своих полярных областях не могла сравниться с грозным величием зимнего Фенриса, но жрецу пришлась по вкусу здешняя бодрящая прохлада и вылетающие изо рта облачка пара при дыхании.

Хельвинтр стал собирать склянки с мазями, талисманы и прочие атрибуты, разложенные на обломке скалы, выбранном для сегодняшнего сеанса. Плоский невысокий камень был достаточно большим, чтобы Хавсер мог растянуться в полный рост, словно на кровати, и весь был покрыт голубоватым покрывалом мха. Хавсеру мох напоминал ветхую бархатную подкладку осетинской молельной шкатулки или старой игровой доски.

Жрец пришел в своем обычном облачении из шкур и кожи. Его голову, грудь, плечи и руки полностью закрывала черная лоснящаяся кожа с бесчисленными узелками. Длинные белые волосы были залиты лаком и торчали из-под маски на затылке S-образным хвостом. Устрашающая маска с дьявольским оскалом предназначалась для отпугивания вигхтов.

Хавсер тоже оделся в кожу, но его темно-коричневый костюм был более простого покроя, а маска закрывала лишь половину лица. Путь от Никеи до Тардии занял двадцать шесть недель, и он воспользовался этим временем для того, чтобы научиться работать со шкурами и кожей. Воины Тра время от времени показывали ему различные приемы, осматривали его поделки и предлагали варианты украшений. Хавсер даже начал пробовать основы вышивки узелками на левом рукаве, но остальная часть кожаного костюма оставалась еще совершенно гладкой.

Хельвинтр, собрав свое имущество, присел на край каменной плиты, широко расставив ноги и согнув спину. Его поза на мгновение напомнила Хавсеру какое-то земноводное на листе кувшинки, но затем он разглядел нечто иное: настороженный волк на скале, спокойный, но бдительный, отдыхающий и наблюдающий за простирающимся внизу лесом.

Хельвинтр вытащил из-за пояса атам и стал чертить во мху на камне какие-то символы.

Хавсеру стало холодно. Он решил оставить жреца с его малопонятными манипуляциями, свойственными всем годи. Любая пригодная для жизни планета создавала для его занятий куда более подходящие условия, чем закрытое пространство космического корабля. Хельвинтр старался не упустить ни малейшей возможности, представившейся во время короткой остановки отряда на Тардии.