Книга Революция. От битвы на реке Бойн до Ватерлоо - Питер Акройд

Раздробленность коалиции, беззастенчивое предложение Фокса назначить лояльных ему полномочных представителей, а также растущая непопулярность действующего правительства дали Питту возможность нанести неожиданный удар. Он сделал ставку на то, что сможет противостоять объединенной оппозиции достаточно долго и подготовиться к тому, чтобы распустить парламент и назначить новые выборы. Фокс, напротив, считал, что «мы уничтожим оппозицию на корню». Новое правительство Питта получило насмешливое название «Министерство рождественского пирога» (Mince-Pie Administration). Ожидалось, что оно будет столь же недолговечным, как и сладкий рождественский пирог. В то время в ходу был такой стишок:

Видя такое, соседние страны таращатся от изумления.Неужто школьнику управлять королевством хватит умения[188].

Новый парламент был созван 12 января 1784 года, а Питт будет занимать свой пост следующие 18 лет.

С самого начала он демонстрировал спокойствие, педантичность и решительность; его цели и методы были ясными, выкладки – неоспоримыми, а руководство палатой общин достойно подражания. Он мог рассчитывать на поддержку и расположение короля, открывшего перед ним гостеприимные двери покровительства; некоторые из его сторонников сразу получили титулы пэров. Питт не чурался лжи, если ему это выгодно. Когда Фокс обвинил новоиспеченного первого министра в том, что его законопроект об Индии был отклонен палатой лордов из-за «тайного влияния на голосовавших», тот ответил, что «ему не известно ни о каком тайном влиянии, а его собственная верность принципам будет служить ему защитой от подобных угроз». Впоследствии Питт еще не раз говорил о своей «верности принципам».

Питт Младший решил быть единственным членом возглавляемого им кабинета в палате общин и вскоре продемонстрировал истинное мастерство управления многоуважаемым собранием. Он полагал, что безусловная преданность королю, новые полномочия и покровительство монарха, а также присущая ему стойкость перед лицом невзгод позволят дотянуть до следующих выборов. Медленно, но верно он сокращал число своих оппонентов, сохраняя при этом мрачное и невозмутимое спокойствие.

Помимо естественного желания остаться у власти, Питт намеревался реформировать государственную финансовую систему и расширить национальную торговлю. Таковы были два обязательных условия безопасности и мира. Он разбирался в финансовых вопросах и понимал, что первостепенная задача состоит в том, чтобы погасить или хотя бы уменьшить государственный долг, возникший в результате многолетней военной кампании. Не менее важным, по его мнению, было сокращение расходов за счет осторожной и планомерной ликвидации лишних должностей и кормушек. На что же в таком случае могли жаловаться Фокс и другие виги? Но они ясно дали понять, что не собираются экономить государственные средства. Речь Питта была четкой, убедительной и аргументированной. По словам одного из его оппонентов, доктора Парра, «Питт знал, о чем говорит»; или, как сказал поэт Сэмюэл Тэйлор Кольридж, он «со сверхъестественной ловкостью и умением, нетипичным для столь юного возраста, складывал слова».

Долгожданные выборы состоялись весной 1784 года; предшествовавшая им кампания длилась пять недель. Вскоре стало ясно, что преимущество на стороне Питта и короля, а не Фокса и его присных. «Мы разбиты наголову, – признавался член парламента Уильям Иден, – а страна помешана на королевской прерогативе». Это было не противостояние между короной и парламентом, а борьба за санкционированный королем парламент или против него. На стороне Питта были землевладельцы и фабриканты, торговцы и духовенство. Все хотели от правительства эффективности, безопасности и, по возможности, честности. Виги потеряли в парламенте больше сотни мест; их стали называть «мученики Фокса» в честь одноименного произведения «Книга мучеников Фокса» (Foxe’s Book of Martyrs) Джона Фокса, изданного еще в XVI веке. Питт сохранил место первого министра и, по сравнению со своими предшественниками, получил невиданное могущество. Позднее Томас Пейн писал, что «мистер Питт ничего не заслужил, однако много обещал».

Питт не питал слабости к призрачным планам или необоснованным решениям; он не продавливал вопросы из принципа, и его совершенно не заботил статус-кво. Главным образом его интересовали практические, административные и фактические вопросы. Трудно сказать, был ли он вигом или тори, однако в его случае это не имело значения. Он был воспитан как виг, однако партия, которая теперь находилась у власти, была по природе скорее консервативного склада. В любом случае Питта нельзя назвать «партийцем». Он слишком дорожил своей независимостью, его круг доверенных лиц был весьма мал. В вопросе Индии Питт проявлял недюжинную прагматичность. Он учредил управляющий комитет, состоящий из шести членов тайного совета, чтобы наблюдать за деятельностью Ост-Индской компании; новый генерал-губернатор Индии граф Корнуоллис был направлен в Индию два года спустя. Идея имперского покровительства по-прежнему витала в воздухе. Предложения Питта мало чем отличались от инициатив Фокса, однако их считали более честными и открытыми в сравнении с махинациями Фокса и его друзей.

В вопросах финансов Питт чувствовал себя как рыба в воде. Его личный секретарь Джордж Претимен Томлин, обращаясь к палате общин, прочитал проповедь в церкви Святой Маргариты в Вестминстере, где рассказал об опасностях, которыми грозит государственный долг, и о критическом состоянии государства, «особенно с точки зрения доходов». Итак, налоги увеличивались по всей стране. Не Питт придумал налог на окна, но он сделал все, чтобы доход в казну от него был как можно больше. Он обложил пошлинами лошадей и экипажи; взимались налоги на кирпичи, шляпы и духи; Питт увеличил почтовый сбор и налоги на газеты; он придумал наследственные пошлины и налоги на завещания. Все, что могло дать сок, проходило через соковыжималку государственного аппарата. Для госдолга Питт приготовил свежее решение. Сокращение расходов вкупе с увеличением налогового бремени позволило добиться профицита бюджета. Не желая тратить лишнее, Питт издал указ, согласно которому все излишки пошли на формирование резервного фонда для уплаты госдолга. Использовать средства фонда на какие-либо иные цели запрещалось.

При реализации вышеупомянутых мер Питт полагался на относительное спокойствие внутри страны и за ее пределами. Он не мог позволить себе войну и хотел избежать народных волнений. Он разработал было новый налог на хлопковую промышленность, однако 2000 человек вышли на улицы Манчестера с лозунгами «Даешь процветание торговли!», «Восстановим свободы», «Не дадим уничтожить промышленность». На самом деле Питт разделял чувства протестующих и после жарких обсуждений в парламенте сдался. Начиная с середины 1780-х годов в стране действительно начался подъем в строительной и других отраслях, который перерос в так называемый бум.

Поражения в парламенте, казалось, вовсе не смущали Питта. В каком-то смысле он стоял выше партийных распрей. В отношениях с Европой он выступал миротворцем и дипломатом. Поговаривали, что он либо не интересовался внешнеполитическими вопросами, либо не разбирался в них, однако его кабинет на Даунинг-стрит был увешан четырьмя комплектами географических карт, а в библиотеке хранилось множество географических справочников и атласов.