Книга Русский брат. Земляк - Андрей Воронин

Пригодилось. Левченко переворошил в библиотеке тяжелые подшивки и нашел тот самый весенний номер. Съездил в редакцию. Зиба — имя оказалось настоящим, а он-то решил, что это странная кличка. Дочь скончавшегося в прошлом месяце банкира Хаджиева.

— Знаешь, я сама хотела найти тебя, — призналась Зиба, когда он ее разыскал. — После нашего полета все остальное теперь кажется пресным. Как у тебя сегодняшний вечер?

— После девяти согласен на любую авантюру.

— Не знаю, как-то пропал запал. Хочешь познакомиться с Алиной Стрелецкой?

— Знакомая фамилия? Она имеет какое-то отношение…

— Да, — не дала ему договорить Зиба. — Любящая жена. И моя близкая подруга. Это она свела меня с шефом. Кстати, нашу встречу лучше не афишировать. Он не любит внеслужебных контактов между своими людьми.

* * *

Дирижер в очередной раз отправился на гастроли без супруги. Тем временем в его квартире общались в непринужденной атмосфере три человека, связанные по службе.

— За шефа! — провозгласила тост Алина. — Если бы не он, мы бы вряд ли когда-нибудь встретились за одним столом. Положим, он порядочная сука. Между нами девочками говоря. И все равно — за него!

Ей уже и без этого бокала хватало. Подсев к Зибе, она стала расстегивать ей рубашку и целовать в крепкий смуглый живот.

— Извини, если мы тебя смущаем, — улыбнулась та майору. — А если нет: устраивайся поудобнее.

В комнате горел только зеленый торшер. Причудливо отсвечивали вазы цветного стекла, мерцала смятая фольга от шоколада. Нормальные мужские пристрастия никогда не были чужды Максиму, и он долго не мог оторваться от предложенного зрелища.

Два одинаково прекрасных тела сплетались и расплетались, стонали и вздыхали. Иногда они превращались в единое двухголовое и многорукое существо — оно судорожно агонизировало, чтобы через минуту застыть в блаженстве. Левченко даже не мог представить себе таких изощренных ласк. Несколько раз он порывался встать, расстегнуть пояс, потом стряхнул с себя наваждение и осмотрелся.

На полу валялась сумочка хозяйки, из которой та достала зажигалку. Носком ботинка майор придвинул сумочку к себе. Потом опустил руку и, не сводя глаз с умирающей и заново воскресающей для любви пары, кончиками пальцев дотянулся до цели. Остальное было делом техники.

* * *

«Жучок» в Алининой сумке очень скоро дал важный результат: Левченко смог услышать разговор Мастера с ее обладательницей.

— …Вы с ней потеряли всякое чувство меры, — прозвучал раздраженный голос шефа. — Танцуете вместе в ночном клубе, целуетесь.

— Мы так не договаривались. Я свободный человек. Интересно у тебя получается: ложиться в постель с твоими «клиентами» можно, а целоваться с любимым человеком нельзя.

— Какая свобода? Благодаря как раз «любимому человеку» на тебе достаточно много висит.

— Одно потянет за собой другое.

— Не советую со мной ссориться. Я требую только одного — не привлекать к себе внимание. Вы обе отлично сможете себя контролировать, если захотите. А если нет — она узнает, как бедняга Альтшуллер оказался виноватым, как ты ее запросто «сосватала» мне…

Дальше Мастера что-то отвлекло и разговор оборвался на самом интересном месте. Но и сказанного хватало, чтобы попробовать раскрутить цепочку событий в обратную сторону. Не теряя времени, Левченко отвез пленку Зибе. Он опять рисковал всем достигнутым — реакцию бывшей напарницы трудно было предположить.

Зиба выслушала короткий фрагмент записи с бесстрастным лицом. Не стала спрашивать, как кассета оказалась у Левченко, зачем он ее привез. Майор тоже не стал задавать вопросов. Они покурили молча в одной из комнат огромной хаджиевской квартиры, доставшейся Зибе после отца.

— Оказывается, у меня еще много дел, — вымолвила она наконец. — Пора подобрать хвосты.

— Не исключено, что я смогу помочь.

— При условии, что я стану согласовывать с тобой каждый свой шаг, правда? Нет, я уж как-нибудь сама доведу все до конца.

— Уверена, что справишься в одиночку?

Она вдруг улыбнулась:

— Занятная проскочила у тебя интонация. Точь-в-точь как у одного знакомого фээсбэшника. Правда, знакомство было заочным, в аэропорту. Мужу понадобилось переговорить с командиром спецназа, а потом еще один встрял с того конца.

— С какого конца?

— Просто пришла фантазия поболтать по рации. Это совсем не сложно устроить.

«Неужели она? — спросил себя Левченко. — Выжила, продралась сквозь огонь.»

Он потянул из пачки еще одну сигарету.

* * *

Проснувшись утром, он обнаружил на кухне мать — она крепко спала, сидя на угловом диване. На столе остались недопитая чашка кофе и куча блюдец — с остатками пепла, варенья, какими-то крошками.

Стараясь не шуметь Левченко переложил весь этот набор в раковину, поставил греться чайник. Телевизор работал — мать его, конечно, не выключила, и теперь шла утренняя программа московских новостей.

— Только что мы получили известия, что знаменитый дирижер прервал свои гастроли в Соединенных Штатах, получив известие о трагической гибели жены, — сообщила дикторша. — Мы уже рассказывали вам в ночном выпуске, что Алина Стрелецкая была найдена мертвой у себя дома.

На экране появилась знакомая Левченко комната с зеленым торшером. Тело лежало на полу, накрытое простыней. Двое озабоченных сотрудников вымеряли рулеткой расстояние, отворачиваясь от объектива.

— …Обнаженный труп лежал на полу, лицом вниз. Смерть наступила ориентировочно между восемью и десятью часами вечера в результате одного единственного точного выстрела с близкого расстояния в область сердца. Соседи не слышали ни шума борьбы, ни звуков стрельбы. Похоже, Стрелецкая была знакома с убийцей и впустила его сама — следов взлома на двери не обнаружено. Пока нет сведений о том, что из квартиры пропало что-либо ценное…

Квартиру бегло продемонстрировали телезрителям — удовлетворить естественный интерес. Черный рояль, огромная китайская ваза в углу. Большие фотографии на стене: Стрелецкий и Алина в обществе великого тенора Паваротти, снимок Монсеррат Кабалье с дарственной надписью.

— Уходя, убийца оставил дверь открытой. Именно открытая дверь навела соседей на подозрения…

Левченко не стал слушать дальше. Набрал номер — в квартире Хаджиева никто трубку не брал. Вылетел из дома, вскочил на свою «конягу» — раздолбанный в разных переделках «Фольксваген».

Он угадал. По всем законам здравого смысла Зибе никак нельзя было оставаться в этой огромной, ставшей неуютной квартире, но она осталась — просто не снимала трубку. Увидев в «глазок» Левченко, отперла дверь.

— Быстро уходим, — с порога скомандовал он.

— Не с той ноги встал? Что тебе приснилось?