Книга В полночный час - Шеннон Дрейк

В ту ночь он лежал в церкви и мучился. Но ночь прошла тихо. Ни криков, ни грома, ни хлопанья крыльев, ни мерзкого свиста. И все же далеко за полночь в самый темный час ночи он почувствовал острое желание выбраться на волю.

Он вышел и остановился у дверей церкви. Питер вышел следом.

— Чего ты хочешь от меня? — с надрывом крикнул он монаху.

— Ты научишься. Ты научишься усмирять себя.

Рагнор ему не поверил.

На закате следующего дня вернулась Нари. Она подошла к нему с опущенной головой, и в глазах ее блестели слезы.

— Помоги мне, они за мной охотятся, хотят меня уничтожить.

— Нас надо уничтожить.

— Нет… Тебе они не причинят вреда. Пожалуйста, позволь мне остаться с тобой. Если возможно… Я должна быть с тобой, молю тебя.

Рагнор никогда не чувствовал себя таким одиноким, таким озлобленным и таким беспомощным. Нари знала, что он чувствует, и понимала, как смягчить его. Был способ. Она останется, и она научится.

Монахи построили им домик, в то время как сами братья постоянно находились в церкви. Со временем Рагнор понял, что тревогу можно унять.

В лесу почти исчезли олени.

Самого злого вепря ничего не стоило усмирить.

Странную они вели жизнь. Монахи исподволь следили за ними, но постоянно оставались настороже. Каждый день они выезжали в лес на поиски врага. Рагнор наконец спросил Питера, зачем он остается здесь и что хочет найти во время своих вылазок. Атаки более не повторялись, враги, очевидно, ушли в другое место.

— Я буду здесь, пока нужен тебе, — ответил ему Питер, и Рагнор удивился. Он считал, что рядом с ними монахи находятся в большей опасности, чем где бы то ни было.

Но Питер ничего не стал объяснять.

В то время Рагнор не очень расстроился. Он сам мог немало понять и узнать. Он обнаружил, что сю способности к размышлению весьма обострились, как и умение выживать. У него появилась странная, вызывающая страх сила собственного рассудка, острота ума и острота чувств. И еще были ночи с Нари.

Между ними крепла связь. Прочная связь, способная противостоять ужасу от осознания того, кем они стали и чем они были. Казалось, она его понимала. Ночью они неслись как ветер, наслаждаясь темнотой и собственной силой. Они пировали кровью, они занимались любовью с той же яростной страстью, с которой охотились и утоляли голод.

При первом свете дня они засыпали и отдыхали.

Монахи ждали, настороженные.

Через год Рагнор почувствовал беспокойство. Он поговорил с Питером и сообщил ему, что хочет поехать домой или на тот остров, который он много лет считал домом.

Питер внимательно на него посмотрел.

— Ты готов.

— Я знаю, что я готов.

— А Нари? — спросил Питер.

— Она меня слушает. Питер помолчал немного.

— Тогда отправляйся домой, но помни: мы здесь.

— Почему? Почему бы вам тоже не вернуться домой?

— Потому что не все еще кончено.

Рагнор ему не поверил. Больше никто их не беспокоил. Немногие уцелевшие жители заново отстроились и сняли урожай. Земля воздала им сторицей. Скоро народится больше детей, дети вырастут и дадут новое потомство, и жизнь войдет в свое русло.

— Возвращайся, когда почувствуешь, что должен возвратиться, — велел ему Питер.

На следующий день Рагнор уплыл вместе с Нари, вернувшись на остров, где жили преданные ему викинги. Викинги сразу признали в нем своего командира. Он рассказал им, что брат погиб в битве, украсив рассказ красивыми подробностями, ибо каждый воин достоин саги.

Он жил вместе с Нари и снова стал отправляться в море со своими дружинниками. В мире еще велись войны за правое дело, и он бился за тех, кого считал правым, неустрашимо и яростно, как подобает викингу.

Он упивался насилием, неизбежным в любой битве. Нари стала чем-то вроде королевы викингов. Она ждала его возвращения, и одна делила с ним тайну его мистической силы.

Так прошли месяцы. Рагнор вновь почувствовал сильное желание увидеться с Питером, вернуться в церковь, которую тот по-прежнему охранял, готовый в любой момент отразить атаку сил преисподней. Нари предпочла остаться дома, сославшись на то, что толкователь рун не велел ей трогаться в путь.

Рагнор вернулся в церковь с острым предчувствием беды. Однако оказалось, что все идет своим чередом. В деревне все жили, как в старые добрые времена, и только ночью жители спали в церкви. Поля приносили богатый урожай, дичи водилось много, и снова деревня у моря стала вожделенным приютом для тех, кто искал себе место в жизни.

Рагнор спал один в маленькой деревянной избушке, что когда-то построили для него монахи. Почти все дни он проводил с Питером. Он учился у монаха, говорил с ним и спорил.

И как-то на закате Рагнор увидел Питера сидящим на ступенях церкви. Монах вглядывался в темную даль и прислушивался.

— Что там? — спросил Рагнор.

Питер как-то странно на него посмотрел.

— Ты не знаешь? Не чувствуешь?

Нет.

Что-то происходит.

— Что?

— Они возвращаются.

— Они?

— Они где-то рядом. Хотят чего-то. Высматривают. Ждут.

— Тогда оставайся внутри. Они ничего не смогут сделать.

Но на следующий день церковь загорелась.

Пламя занялось на закате, и отчаянные действия, предпринятые для ее спасения, оказались бесполезными. Когда наступил рассвет, головешки еще догорали, и людям ничего не оставалось, как в страхе жаться друг к другу у огня.

Рагнор стоял на страже. Сейчас и он чувствовал близость чего-то… кого-то…

Злобный шелест пронесся по воздуху.

А потом пришли они.

Они налетели стаей, на крыльях ночи. Они разорвали ночную тишину своими криками, оставаясь лишь тенями. Они издавали звуки, словно что-то бьется о воздух. Потом они обрели плоть. Вначале чернота уплотнялась, обретала формы, затем костер зашипел, и в ослепительных сполохах пламени явились они.

Враги не были похожи на воинов в своих коричневых одеяниях и с тонзурами на головах. Монахи дрались с ними, рубили мечами. Они убивали демонов, ибо знали их уязвимые места и старались отрубать головы. Враги падали замертво. Некоторые падали наземь, как простые смертные из плоти и крови, иные поверженные рассыпались в прах прямо на глазах, становились подобными пеплу костра.

И все же, когда все закончилось, несмотря на то, что враги лежали на земле, на той же земле осталось немало от монашеской братии. И костер в ночи гневно гудел, когда монахи кремировали останки.

На рассвете Рагнору нестерпимо захотелось спать. Монахи и поселенцы принялись за работу, они стали строить новую церковь. У них получалось убогое строение, но монахи молились, чтобы Господь принял его как свою обитель.