Книга Возвращение - Геннадий Марченко

– О’кей, подумаю, что тут можно предпринять… Спасибо, Мейер, спасибо за всё. Кстати, как твой бизнес?

– Неплохо, хотя налоговики обложили со всех сторон. У тебя, я слышал, тоже дела движутся. Киностудия вовсю работает, университет строится, второй отель-казино готовится к открытию…

– Жаль, откроют его без меня, – грустно усмехнулся я.

– Надеюсь, ленточку на университетском крыльце ты всё же перережешь лично, – тоже позволил себе чуть улыбнуться Лански. А на прощание заметил: – Да, кстати, я приехал не с пустыми руками. Не знаю, чем вас тут кормят, передал посылку с кое-какими разрешёнными деликатесами, побалуешь себя на досуге. Жаль только, что спиртное запрещено, я бы сунул в коробку бутылочку из моих запасов.

Посылку после проверки надзирателем я притащил в камеру. Пригласил к «столу» сокамерника, который, как выяснилось, выполнял и функции моего телохранителя, позвал до кучи Морриса, и мы на троих умяли всё, что прислал Лански. Причём кошерного в этой куче еды было минимум, и мы смаковали мясное, сыры и фрукты в течение почти двух часов. Ещё бы чего для аперитиву… Но, увы, пришлось довольствоваться тем, что есть.

На следующий день я выпросил у Диксона разрешение на звонок, связанный якобы с вопросом по облагораживанию тюрьмы, мол, не помешало бы превратить задний дворик в небольшой сад, в котором зэки могли бы выращивать плодовые деревья и ухаживать за огородиком, а я типа договорюсь насчёт саженцев. Позвонил сначала Стетсону в Лас-Вегас, но трубку никто не брал, пришлось перезванивать в головной офис, где мне сказали, что Саймон улетел в Нью-Йорк решать какие-то важные, требующие личного присутствия дела с владельцем «Нью-Йорк Таймс». Я вспомнил, что сам зарядил ещё осенью Стетсона договориться о приобретении контрольного пакета акций издания, похоже, именно по этому вопросу мой помощник и отправился на Восточное побережье.

Не представляю, как у меня хватило наглости выглянуть в коридор и попросить у Диксона разрешения ещё на пару звонков, хотя можно было предположить, что после моих финансовых вливаний в его тюрьму и трудоустройства дочки он закроет глаза на счета от телефонной компании. Которые, кстати, директор оплачивал не из собственного кармана.

– А теперь, Саймон, слушай внимательно! – сказал я после того, как закончилась предварительная часть нашего разговора. – Ко мне приезжал один человек, которого ты хорошо знаешь, и он с гарантией девяносто девять и девять десятых процента назвал мне фамилию заказчика моей подставы. Помнишь такого Гектора Сальвадо?

– Неужели это он?!

– А чему тут удивляться? У него на меня большой зуб вырос, вот он, наверное, и вынашивал всё это время мысль, как мне отомстить. Не исключено, что такой вариант с подставой ему подсказал кто-то более сообразительный, так как Сальвадо в голову столь умные мысли вряд ли могли прийти. Если бы я лично не перерезал глотку Хименесу, то с уверенностью указал бы на него. Можешь привлечь Толсона, думаю, он не откажет себе в удовольствии снова порыться в куче этого дерьма.

Свидания в тюрьме проходили по чёткому графику, не более одного краткосрочного раз в два месяца или одного длительного раз в три месяца. Это для тех, кто ведёт себя прилично, не вступая в конфликты с тюремной администрацией. Но ради меня, даже невзирая на ужесточение режима, делались исключения. Поэтому я хоть и удивился, но не очень, когда на второй день после визита Лански увидел в комнате свиданий индейца Джо со своей неразлучной скво. Те тоже заявились не с пустыми руками, хотя, конечно, их посылка выглядела намного скромнее той, что презентовал мне босс еврейской мафии.

Поболтали в течение разрешённого времени, Джо похвалился новой ролью, рассказал о детях, постаревшая, но ещё вполне аппетитная Амитола показала фото маленьких внуков… В общем, прощался я с ними на вполне позитивной волне, приятно всё же встречать хороших друзей, особенно когда ты сам не имеешь возможности никого навестить.

Неделю спустя заявились Вержбовский и Науменко. Если Виктор Аскольдович заметно сдал, то атаман выглядел по-прежнему бодро.

– Знаю вас как весьма решительного, порой жёсткого человека, но не могу поверить, что вы оказались способны на такое убийство! – воскликнул Вержбовский.

– И правильно, что не верите, так как это не более чем спектакль, призванный засадить меня за решётку, хотя дело могло закончиться даже смертным приговором. Не могу раскрыть всех нюансов расследования, которое предпринимают мои люди, чтобы найти заказчика и организатора, но уже кое-какие результаты имеются. Поверьте, мне самому совсем не хочется куковать здесь пятнадцать лет, ну или десять, если повезёт с условно-досрочным.

В этот раз посылка содержала деликатесы, более привычные русскому человеку. В частности, меня впечатлили пласты красной рыбы и по три банки с чёрной и красной икрой. Одну из таких банок я по доброте душевной презентовал Диксону, решив, что лишний раз подмазаться не помешает. А вот кедровыми орешками и подсоленными тыквенным семечками я решил ни с кем не делиться. Всё равно ни Лука, ни Джеймс не оценили бы всей прелести такого времяпрепровождения, как щёлканье орешков или лузгание семечек.

И всё же с куда большим нетерпением я ждал приезда Вари в сопровождении Стетсона. Мне жизненно важно было знать, что он предпринял после моего звонка, есть ли подвижки в этом деле с моей подставой.

Приехали они 17 февраля. Стетсон на короткое свидание, а Варя на длительное. Судя по довольной физиономии Саймона, дело было на мази, что он и подтвердил в присутствии Вари. Стетсон решил, что от моей жены можно скрыть кое-какие подробности расследования, но имя человека, от которого пошла волна, она имеет право знать. К тому же супруга босса не такой человек, чтобы болтать о таком на каждом углу. Уж в этом Саймон за годы знакомства с Барбарой Бёрд несомненно убедился.

– Я решил всё же сообщить Толсону, вы с ним вроде в неплохих отношениях, и он обещал направить в Синг-Синг своих лучших сотрудников, настоящих мастеров допроса, которые без пыток вызнают больше, чем если бы допрашиваемому загоняли иглы под ногти. Завтра они будут в тюрьме работать с Сальвадо, и я молюсь за успех предприятия.

– А уж как я молюсь… Вся надежда на парней Толсона.

Потом у нас пошёл разговор о других делах. С открытием отеля-казино решили какое-то время повременить, хотя он уже был готов принять первых гостей. Вдруг в ближайшие месяцы получится вытащить меня из тюряги, и если я лично перережу ленточку – это будет выглядеть намного символичнее. Я сказал Варе и Стетсону, что в случае неудачи агентов ФБР с Сальвадо пусть открывают с участием мэра, губернатора и привлечением СМИ, в общем, куражатся по полной.

А вот недельные гастроли артистов Ленинградской филармонии прошли «на ура», и, как вполголоса сообщил мне Саймон, у него «наладились отношения с миссис Вишнеффской». Он устроил ей отдельную экскурсию по Нью-Йорку, когда туда добралась советская делегация, особенно гостью восхитил Бродвей с его постановками и расположенная там же Метрополитен-опера. Близости у них ещё не было, но подающая надежды советская певица уже смотрит на него влюблёнными глазами.