Книга Игра кота. Книга 1 - Роман Прокофьев

– Хорошо. Сегодня, примерно с двенадцати часов дня, в «СФЕРЕ» началась нестабильность. Сначала перестали работать квесты, генерация заданий и подземелий. Затем началось саморазрушение уже созданных. Закончилось все критической ошибкой «процедурного генератора» – основного искина «СФЕРЫ». Он просто вышел из строя и перестал отвечать на наши запросы.

Японец говорил без эмоций, спокойно и негромко. Он прекрасно разговаривал по-русски, без малейшего акцента. Присутствующие на совещании знали, что Йошико Ямато попал в Россию в возрасте четырех лет, в страшные дни Тряски. В том сумасшедшем водовороте беженцев сгинули его японские родители, а сам Йошико попал в детский дом. Однако ему хватило ума и силы, в тринадцать лет юного вундеркинда программирования уже знала вся Сеть, а в двадцать он считался самым одаренным юным дарованием Нью-Токио.

– И что вы предприняли, господин Ямато?

– Дело в том, что такое считалось невозможным… – японец немного запнулся. – «Процедурный генератор» – краеугольный камень «СФЕРЫ», надежнейшая система. Вы знаете, что нам так и не удалось разобраться в его программной архитектуре… Но я отклонился от темы. Что мы сделали? Да перепробовали все что можно. Пробовали даже перезапуск серверов. Бесполезно.

Ашот Багдасарович снял золотое пенсне, пригладил седеющие волосы.

– Вы выяснили, каковы причины сбоя?

– У меня нет ответа на ваш вопрос, Ашот Багдасарович. Есть только догадки.,

– Догадки! Три месяца, Ямато! Три месяца вы возглавляете команду этого проекта! Признаться, когда мы подписывали с вами контракт, я рассчитывал, что пригласил лучших специалистов этого мира! Вы получили мой карт-бланш, возможность набирать в свою команду лучших людей! И что в итоге? Догадки!

Японец хранил молчание, лицо его было абсолютно бесстрастно.

– Вы, господин Ямато, должны, – армянин сделал ударение на последнее слово. – Должны знать, а не оперировать догадками.

– Я очень огорчен, что не оправдал ваших ожиданий, – после паузы тихо сказал Японец. – Но и тогда, когда я ставил подпись под контрактом, и сейчас, я повторяю: я не даю гарантий. После гибели Балабанова у нас не осталось ничего, – продолжал он. – Нам не предоставили никакой, абсолютно никакой информации по проекту. По сути, мы начали разбираться в «Сфере» с нуля! В чужом, очень сложном коде, написанном на специально разработанном для проекта языке. У нас нет ничего, ни исходников, ни техзадания команды Балабанова, ни диздоков!

– Что с расшифровкой данных на «облачном» сервере, который дублировал всю информацию? – спросил крепыш, вошедший вместе с Агасяном.

– Там очень сложный криптографический шифр. Взломать практически невозможно – ну мы и не пытаемся особо. После того, что было, когда полезли взламывать запароленные компьютеры Балабанова, – как-то не хочется.

– Андрей Петрович всегда был малость параноиком, – кивнул Агасян. – Всегда боялся, что у него украдут его идеи.

– Может, и так, но разработчик это был действительно гениальный, – сказал Японец. – Нобелевскую премию так просто не дают. К сожалению, Ашот Багдасарович, мы так и не разобрались в архитектуре игры, ее коде. Я надеюсь, что пока не разобрались. Очень нестандартные программные модули. Если честно, все, на что мы способны сейчас, – это пользоваться встроенным редактором, подчищая процедурную генерацию.

– Вы можете объяснить, в чем сложность?

– Могу попробовать. Вам, как неспециалисту, понять будет сложно.

– И все же попробуйте.

– Понимаете, Балабанов много лет трудился над «СФЕРОЙ». Он написал для нее уникальный язык программирования, разработал свой VR-движок, внедрил и связал все это с помощью внутриигрового ИИ. Это многолетняя работа команды специалистов! Для нас это – чужой код, код на коде, целые взаимосвязанные слои кода. Когда мы начинаем тыкать в эту путаницу палкой, резать нити, получаются вот такие вот вещи. Как этот сбой.

– Из ваших слов я делаю два вывода, – произнес Агасян. – Первый: «СФЕРА», получается, неуправляема. Второй: вы все же знаете, в чем причина сбоя.

Японец усмехнулся.

– Я повторяю – лишь догадываюсь. Мы подняли логи системных действий, которые могли привести к сбою, есть некоторые соображения. По поводу неуправляемости – в определенной степени вы правы, мы не контролируем проект.

– Припоминаю, Андрей Петрович как-то говорил мне, что его система все делает сама. – задумчиво сказал инвестор.

– Внешнее воздействие не приносит результата, – сказал Ямато. – Более эффективно оказывается влияние с помощью игровой механики, «изнутри» игры. Мы пытаемся…

– Поэтому вы почти двое суток не вылезаете из капсулы, Ямато? – хмыкнул неприметный крепыш.

– Именно, Юрий Михайлович, – кивнул японец. Присутствующие обратили внимание на его изможденный внешний вид, темные круги под глазами.

– Боюсь, вы недооцениваете серьезность вопроса, – произнес Агасян. – Роберт, что на данный момент мы имеем?

Один из присутствующих на совещании, сухонький старичок с умным лицом старого юриста, легонько защелкал по экрану своего коммуникатора, тяжело вздохнул.

– На данный миг семьсот тринадцать досудебных претензий. Двадцать три иска. Четырнадцать запросов от прокуратур разных субъектов. Полсотни запросов от других ведомств. Это по РК. В междуна…

– Достаточно, Роберт, – прервал его Агасян. – Это за сколько? Десять часов простоя? Но это еще цветочки, отбрешемся. Но ведь есть еще проект «Зеро», есть проект номер одиннадцать! Что вы прикажете делать с ними? Каждый час простоя игры может стать для них…

Он прервался, перевел взгляд на Японца.

– Ямато, нам необходимо восстановить работу «СФЕРЫ». Это вопрос жизненной важности. Моей… и вашей.

– Я понимаю, Ашот Багдасарович, – кашлянул руководитель проекта.

– Вы сказали, что знаете о причине сбоя.

– Я сказал, что догадываюсь. У меня есть версия. Дело в том, что накануне мы пытались пофиксить игровые баги. В список ошибок попал один подозрительный предмет, предназначенный, очевидно, для какого-то обновления.

– Что за предмет? – заинтересовался армянин. – Поподробнее, Ямато. Что за обновление?

– У нас не сохранилась информация по обновлению. Исчезла вместе с Балабановым, как и все остальное. Предмет же… ничего интересного, меч. Предназначенный явно для НПС. Этим мечом каким-то образом завладел игрок, новичок. Мы предупредили его о недопустимости использования предмета, но он не послушал. Мы получили много петиций с жалобами на его действия… и приняли решение об удалении этого предмета из игры. К сожалению, он был «вшит» в программный модуль очень глубоко, разобраться во всех связях мы не успели. Поэтому решили «заморозить» его на аккаунте игрока, забанив его.

– Наивные! Если Балабанов так усердно «зашивал» эту штуку в игру, вы думаете, он не предусмотрел такой возможности? Так вы думаете, что сбой произошел из-за этого предмета?