Книга Сервантес - Андрей Красноглазов

Монетарная система Испании времен Сервантеса

Эта монетарная система была создана в самом конце XV века и просуществовала без существенных изменений на протяжении всего XVI и части XVII веков. Система определяла монеты из золота (дукат), серебра (реал) или из вельона (vellon) — сплава серебра и меди (бланка). Все они использовались в различных расчетах и измерялись в одном исчислении — мараведи, или мараведис, как иногда переводят испанское «maravedis». Дукат — 375, реал — 34 и бланка — 0,5 мараведи.

Монета, которую чеканила королевская казна, была в своем большинстве кратным умножением оговоренных выше единиц. Так, дублон, или двойной дукат (doble ducado), еще называли пистолей (pistola).

Эскудо, или, по-другому, корона, был введен в 1537 году императором Испании Карлом и равнялся 350 мараведис.

Л. И. Вольперт
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Живой Сервантес

Книга, которую читатель держит в руках, имеет особую ценность: на русском языке нет ни одного полного описания жизни Сервантеса. Автор переработал и осмыслил огромный материал, множество фактов и свидетельств, добытых за четыре столетия в странах Европы и Америки упорными усилиями ученых. Чтобы в Новое время суметь восстановить в деталях жизнь великого гуманиста Возрождения, необходимо обладать прежде всего именно письменными свидетельствами. Поиск документа (купчей, завещания, судебного иска, записи в церковно-приходской книге и т. п.), как показывается в этой книге, часто требовал от исследователя поистине героических усилий. Однако и умение собрать весь этот разношерстный материал, разобраться в море письменных свидетельств, обобщить и выделить главное (все то, что с блеском удалось автору) — далеко не легкое дело. Еще труднее была поставленная им задача — освободить жизнеописание Сервантеса от субъективных оценок, сомнительных гипотез, надуманных схем, всего того, чем грешили многие книги о жизни автора бессмертного Дон Кихота.

Сервантес — личность удивительная и неповторимая. Его роман пережил многие столетия, вошел в число бессмертных книг; великий испанец, безусловно, мифологенная фигура. Можно понять стремление исследователей к некоторой его идеализации. Трагичной бывала судьба многих гениальных творцов, при жизни они часто оставались безвестными (слава почти всегда вдова), но столько несчастий, сколько выпало на долю Сервантеса (инвалидность, рабство, клевета, разорение, тюрьма), доставалось вряд ли кому из великих писателей. Заметим в скобках: не будь этих несчастий и не сыграй свою роль его величество Случай, столь к нему неблагосклонный, но и подаривший внезапное чудесное спасение, вряд ли Дон Кихот был бы создан.

Примечательно, что и в тяжелейшие минуты автор Дон Кихота неизменно был верным самому себе, смелым, великодушным, деятельным. Убедительно это демонстрируя,

А. Красноглазов в то же время стремится раскрыть и другое: Сервантес целиком принадлежал своему времени, был истинным человеком эпохи с ее достоинствами и слабостями. Автор сознательно отказывается от какой бы то ни было идеализации творца Дон Кихота. Стремясь к объективности, он не обеляет своего героя, не обходит вниманием нелицеприятные ситуации. Свою книгу А. Красноглазов с полным правом называет документальной биографией.

О художественных сторонах произведений создателя Дон Кихота здесь написано мало (этому вопросу посвящены многие научные исследования, в том числе монументальная монография К. Державина «Сервантес»), но в этом есть свое положительное свойство. К сожалению, немало биографических повествований, посвященных писателям, как раз грешат излишним увлечением литературоведческой стороной творчества в ущерб самому жизнеописанию. Автора интересует прежде всего всё, предшествующее творчеству: практическая сторона рождения книги, предыстория замысла, воплощение его. Как удалось найти издателя? Получить королевскую привилегию (право на издание)? Какие были условия договора? Насколько подлинна рукопись? На эти и многие другие вопросы книга дает убедительный ответ.

Книга на первый взгляд написана неровно. Страницы о пятилетием алжирском плене однорукого раба, его многочисленных безуспешных попытках бегства, его страданиях и надеждах написаны увлекательно, они прочитываются на одном дыхании. Но как в жизни Сервантеса сменяются периоды затишья и бурь, так и в их описании динамическая напряженность уступает спокойной тональности. Фрагменты, посвященные генеалогии, включающие имена и судьбы сородичей Сервантеса, краткие профильные биографии, каталогизация фактов быта могут показаться кому-то не столь увлекательными и даже несколько перегруженными материалом. Однако без них трудно было бы представить эпоху во плоти и крови. Читатель постигает жизнь автора Дон Кихота не на уровне общих и абстрактных представлений, а в житейских подробностях, на фоне красноречивых и сочных бытовых реалий (денежные затруднения, долговые расписки, тюремные порядки, тяготы плена и т. п.). Поэтому читателю, интересующемуся этой удивительной эпохой и этой удивительной страной, на наш взгляд, стоит запастись терпением, оно будет вполне оправдано. Частные факты лучше всяких абстрактных теорий подводят к обобщенным представлениям и оценкам. На примере системы сбора налогов для Непобедимой армады или картины безнадежных поисков работы (два жизненно важных аспекта для Сервантеса) автору биографии удалось убедительно изобразить распад гигантской империи в конце XVI — начале XVII века.

Подчеркнуто объективный тон книги не исключает своеобразной лирической интонации, спрятанной за суховатой манерой изложения. Она захватывает и нас, и вот уже мы вместе с автором восхищаемся подвигами католических монахов, с истинной самоотверженностью и героизмом собирающих деньги для выкупа из алжирского плена рабов-христиан (без них Сервантес погиб бы в плену и мы бы не имели Дон Кихота). Или сожалеем, что Эль Греко нарисовал лицо безвестного монаха, знакомца Сервантеса, а не его самого, а ведь был шанс лицезреть его подлинный портрет. Зато какая удача, что сохранилась подробная опись имущества семьи Сервантесов, изъятого за долги, или замечательное Донесение, оправдание свидетелей против низкой клеветы на Сервантеса, содержащее изложение главных событий жизни за пять лет рабства в Алжире.

Книга воссоздает жизнь Испании второй половины XVI — начала VII века во всей противоречивости и сложности. Нарисованная картина ярка и образна, богата и зрима. Краски пестры и разнообразны: тут и биографии знаменитых городов (Мадрид, Барселона, Севилья, Толедо, Вальядолид), и история страны, и военные походы, и литературная и театральная жизнь, и выразительные портреты испанцев, от королей до простолюдинов. Интересны и лингвистические экскурсы автора, раскрытие связи Сервантеса со стихией простонародного языка; чего стоит, например, ироническая этимология имен главных героев романа: Чокнутый идальго, Толстое брюхо, Сладкая путана, Кляча из кляч.

Очень важны и примечания, часто превращающиеся в развернутые приложения (Как создавалась биография Мигеля де Сервантеса). Они во многом дополняют, делают еще более рельефной картину, создаваемую основным текстом.

Книга удовлетворяет вечному желанию узнать о великих людях побольше, и чтобы это знание было бы насколько возможно более правдивым. Она приближает к нам Сервантеса, заставляет сопереживать ему, восхищаться его стойкостью, упорством и талантом, раскрывает нам Сервантеса-Человека.