Книга Пепел умерших звёзд - Михаил Дребезгов

На полу были очерчены мелом два широких круга, один в другом. В зазоре были расставлены шесть белых плошек с горящим маслом. Язычки пламени над ними трепетали, едва разгоняя мрак и бросая на рисунки неверные тени. Внутренний круг был почти целиком исписан замысловатыми знаками. Чист оставался лишь самый центр. Там и сидел Нифонт – прямо на полу, выпрямив спину и закрыв глаза. Перед ним лежала карта окрестностей. Перьевая ручка, сама собой двигавшаяся в воздухе, оставляла на карте четкие темные линии.

Завораживающее зрелище, впрочем, не отражало и малой толики того, что представало взору самого чародея. Погрузившись, он наблюдал, как два узора, начертанные ослепительно блистающими линиями, с космической неторопливостью вращаются один поверх другого и как они меняются в точках наложения. Именно это отображала ручка – вернее, отдельные нюансы этих метаморфоз – и именно эти узоры были призваны символизировать меловые круги.

Узор силовых линий планеты и влияние на него хода небесных светил.

Разумеется, чары не учитывали все светила, что украшали небосвод, – ни один разум не смог бы охватить подобное изобилие связей и влияний. Ритуал касался лишь того, что происходит внутри конкретной звездной системы. В первую очередь, конечно же Солнечной – древние астрологи, некогда создавшие первые наброски, и в страшном сне помыслить не могли о космических путешествиях. Но с началом космической эры ему нашлось новое применение – составление карт магических токов новоосвоенной планеты и их сезонных преображений.

Конечно, изначальные чары пришлось серьезно доработать. Например, стало совершенно очевидно, что чем больше вокруг крупных небесных тел – тем труднее удерживать в голове картину. Система Перрейна же в этом смысле была воплощением ночного кошмара: двадцать планет, не считая солнца и спутников!

Возможно, именно поэтому составлять соответствующую карту Луэррмнаграэннайл никто не стал. А если она все же существовала, то не в общественном доступе – быть может, гномогоблин справедливо рассудил, что простым туристам такие мелочи ни к чему, а непростые тем более перебьются. Словом, для Нифонта это стало своего рода вызовом – в очередной раз проверить свои возможности в решении чрезвычайно трудной задачи и заодно выяснить некоторые очень полезные вещи.

Сделав последний росчерк, ручка замерла. Нифонт открыл пылающие глаза и прищелкнул пальцами. Загорелись светильники, озарив кабинет ровным светом. Мановением длани затушив масло в плошках, чародей поднялся на ноги, прихватив карту, пересел на стул и принялся внимательно изучать покрывавшие ее дуги и завитки, перемежаемые пунктирными линиями и бисерных размеров числами.

Не так давно, еще на Ктургомсе, он вычислил, что в крупных силовых узлах растения могут приобретать весьма интересные свойства. Однако наиболее ярко они проявляются раз в год, на рассвете в новолуние. Главная сложность в том, чтобы вычислить, какое именно новолуние окажется судьбоносным – а дальше полученным знанием можно весьма толково распорядиться. Например, срезать в этот час молодые стебли горькой полыни и пустить их в эликсир, сварив зелье поистине чудодейственной силы. А можно отпилить сук у дерева – и получить превосходную основу для магического жезла, чьи свойства должны быть чрезвычайно интересны.

Именно последнее и собирался проделать Нифонт. Соответствующий узел он приметил несколько дней назад – посреди городского парка. Оставалось лишь вычислить нужную дату – и этой ночью чародей сел за астрологическое колдовство, внимая музыке сфер и тому, как рокочуще откликаются на нее тягучие токи земли…

Результат чрезвычайно удивил Нифонта: как оказалось, заветный день наступал сегодня, до сокровенного мига осталось всего несколько часов. Подобные совпадения всегда его настораживали. Прямо посреди кризиса? Что-то тут определенно нечисто. С другой стороны, ждать целый год не было ни малейшего желания. Интуиция же подсказывала, что за пределы дома лучше лишний раз не выходить.

Поколебавшись, чародей решил повысить меры предосторожности, но в экспедицию все же сходить – негоже упускать такой шанс. К сожалению, вместо себя никого не пошлешь – чтобы сделать из этой деревяшки подлинный жезл, необходимо срубить ее самому… Нифонт поднялся на ноги и бросил взгляд за окно.

Снаружи клубился густой белый туман.

Звездолет «Танатос»

Двадцать восьмое ноября 2278 года по земному летосчислению

Макс открыл глаза и недовольно посмотрел на часы. Какая рань. По идее, после такого бурного дня он должен был проспать как минимум до полудня, даже с учетом того, что лег едва ли не сразу после обеда. Однако злоупотребление стимуляторами, по всей видимости, все-таки сказалось: местное солнце еще даже не встало, а сна меж тем ни в одном глазу. Отвратительно.

Ученый сел на кровати и потянулся. Ладно, коли так, надо бы одеться и сходить в кают-компанию – сообразить какой-нибудь еды. Желудок подавал настойчивые сигналы, требуя наполнить его чем-нибудь высококалорийным и побыстрее. Причин отказывать ему изобретатель не видел.

Несмотря на ранний час, кают-компания вовсе не пустовала – там вновь обнаружился Уррглаах. В последнее время дракон что-то зачастил в место общего сбора, почти не удостаивая своим вниманием личную каюту.

Перед ящером на столе стояла исходившая паром чашка крепчайшего черного кофе (Аневича-Эндриксона передернуло – кажется, вчера он схлопотал небольшой передоз кофеина), а чуть в стороне от нее над столешницей повисло клубящееся дымное марево. Невесть откуда взявшийся туман взвивался хмельными знаками, складываясь в неясные иероглифические надписи.

– Что делаешь? – заинтересовался Макс, разглядывая странный оптический феномен.

– Разве не очевидно? – спросил ящер, делая глоток дьявольски горячего пойла. – Колдую, однако.

Словно подтверждая его слова, дымные знаки на мгновение сложились в какой-то особенно заковыристый узор.

– Да нет, это я вижу, – поморщился изобретатель. – А для чего именно колдуешь?

Уррглаах помедлил с ответом. Подержал во рту кофе, сделал еще один глоток.

– Плету следящие чары, – наконец ответил он. – Мы еще в Эшриалге решили в первую очередь устроить слежку – и сейчас, когда у нас есть координаты, грех упустить такую возможность.

– Слежка – это хорошо, – не мог не одобрить Максимилиан. – Но ведь Нифонт – тоже ма… теург, верно? У него там разве не должно быть какой-то… я не знаю, защиты?..

– В том-то все и дело, что должно быть, – кивнул Уррглаах, сверля взглядом клубящиеся иероглифы и прихлебывая кофе. – Поэтому едва ли мы много увидим. Но кое-какие данные собрать сможем.

По всей видимости, процесс наконец завершился. Туманная надпись перестала клубиться над столом и неспешно поплыла по воздуху к стене, постепенно тая. Не прошло и минуты, как марево полностью исчезло.

– Теперь подождем, пока долетит, – прокомментировал ящер. – Большая часть наблюдения будет идти глазами птиц – если окна не зашторены, можно много увидеть, не вызывая подозрений… А вот заглянуть внутрь будет гораздо сложнее.