Книга Отдел - Алексей Сальников

Игорь молча вынес игрушки на улицу, пустил их в бассейн, и они стали нарезать неторопливые круги возле банки из-под газировки. Глядя на акулу, подвыпивший Игорь подумал, что акула эта — единственная вещь, которая полностью соответствовала тому, что Игорь от нее и ожидал. Она действительно плавала под углом, высунув наружу плавник и пасть, вокруг ее морды разбегались волны в виде стрелок, а еще акула весело смотрела на Игоря из воды то одним, то другим своим пластмассовым глазом.

Сосед уже выкладывал сосиски на решетку. Стоило лишь появиться мясному сосисочному запаху и плавающим игрушкам, как все сразу же изменилось. До игрушек и сосисок во дворе сидели неразговорчивые, совершенно чужие люди, а после — уже какая-то громкая, смеющаяся компания. Сын пробовал воду ногой, и, почему-то не в силах смотреть на эту осторожность, Игорь взял сына за горячие коричневые бока и сунул в воду, так, что тот не успел даже заорать, пока не оказался в бассейне. Сын вскочил, покрытый подвижными тигриными полосами отраженного от мелких волн солнечного света, и стал плескать обеими руками в сторону Игоря. Вода зашипела на мангале, отчего сосед протестующе вскрикнул. Игорь, полностью вымокший спереди и совершенно сухой и нагретый сзади, дотянулся до сыновьего загривка и окунул его головой в воду, потом некоторое время стоял, ожидая, когда сын прокашляется. Игорь испугался, что сын может разреветься от такого. Мальчишка, однако же, откашлявшись, сам сунулся под воду с головой и стал плавать туда-сюда, отталкиваясь от стенок бассейна.

Сосед стал рассказывать про то, как не приживалась малина на их участке, хотя малина, вроде, как крапива, куда ее ни сунь, растет везде. Игорь вспомнил, что видел где-то на чердаке складные стулья и столик. Тень от дома продвинулась достаточно для того, чтобы поставить их рядом с мангалом, не двигая сам мангал.

— У твоего отца еще лежанка соломенная была, — вспомнил сосед, — удобная штука.

— А, да, да, — тоже вспомнил Игорь, — я только не знаю, где она сейчас.

— Я знаю, — сказал сосед, — точнее, знал, где она оказалась. Ее, вроде, хмырь какой-то увел через два участка отсюда. Видишь коробку кирпичную?

Игорь послушно посмотрел в указанном направлении, где за высокой елкой стояла двухэтажная постройка из серых шлакоблоков без крыши, с пустыми проемами окон.

— Да, вон там, — сказал сосед. — Но, может, просто похожая была. Он в ней уснул пьяный и своей, пардон, блевотиной захлебнулся. Этот дом вообще проклятый, кстати, его уже лет двадцать достроить не могут. Бывают же такие совпадения. Представь, какова вероятность того, что человек пятнадцать будут покупать постройку и откидывать копыта через несколько месяцев после покупки? Сначала этот дом выкосил бо́льшую часть семьи, которая возвела эту коробку. Потом долго не могли никому продать, приехал бандит какой-то, пышущий здоровьем, сказал, что, когда отстроится, вся округа на ушах стоять будет. Бандита кто-то грохнул. Взялся его сын, молодой парнишка, — тоже скопытился.

— Жаль, теща моя бывшая уже построила себе хатку, — обычным образом пошутил Игорь и добавил: — Может, начальнику ее сплавить?

Игорь и сосед незаметно выпили все пиво, после чего стали пить чай. Игорь был не прочь догнаться еще, но присутствие сына, который то и дело садился рядом с ними и грелся возле мангала, Игоря смущало, точнее, не давало ему рухнуть в желанные пучины легкого скотского состояния.

Постепенно стали появляться комары, запахло древесным дымом затапливаемых бань и жарящимися шашлыками, легкий ветерок иногда доносил запах борща. У акулы и косатки сели батарейки, Игорь сходил в дом за новыми. Банка из-под газировки лежала на дне бассейна.

— Ладно, пойду я, — сказал сосед, когда Игорь появился на крыльце. — Мне дочка сериалов навезла. Надо будет посмотреть, а то она еще все это и пообсуждать любит. Ты не смотришь?

— У меня тут телевизор еще с отцовских времен, — ответил Игорь, — вроде бы даже черно-белый. Надо будет нормальный привезти, куда и флешку, и переносной диск можно вставить.

Сосед собрал мангал, вытряхнув пепел на заросшие грядки, и неторопливо поковылял к себе, сказав на прощание, что надо будет как-нибудь повторить, но уже на его территории и с женой.

— А-то как-то неловко, — признался сосед, — она же тебя тоже маленького знала, тоже поговорили бы о чем-нибудь. Она тебе дочку нашу попытается сосватать, конечно. Но отобьешься как-нибудь.

Игорь вежливо посмеялся, хотя ужас от того, что его специально будут с кем-то знакомить, пробежал по позвоночному столбу как ртуть — от копчика до затылка.

Игорь заварил еще чая и выкликал сына, чтобы тот выпил чего-нибудь горячего, а то простудится. Закат был красным, все вокруг стало красным, как в комнате для проявки фотографий. Сын вылезал из бассейна пить чай и оставлял на сухих плитках мокрые обезьяньи следы своими аккуратными человеческими ножками. Если днем плитки после него сохли почти моментально, то теперь они долго не высыхали. От Игоря, с его остывающим чаем, до бассейна образовалась мокрая дорожка.

— Ладно, давай домой уже собираться, — сказал, наконец, Игорь.

Внутри дома было уже совсем темно, Игорь включил свет, затем телевизор, достал из сумки, привезенной женой, вещи сына и сунул их в желтый шкаф возле остановившихся часов с маятником. Ключа от часов Игорь так и не нашел, так что им, видно, было суждено замолкнуть навсегда. Дав сыну пижаму, Игорь включил фумигатор, потому что в открытые окна лезли комары, но их было заметно меньше, чем во времена, когда Игорь сам гостил тут ребенком. Сказывалось, скорее всего, то, что сейчас траву повсеместно состригали, а раньше она так и росла вдоль заборов.

Сын молча переоделся в сухое и лег на кровать, безошибочно выбрав ту, на которой спал когда-то сам Игорь. Сын попросил включить ему что-нибудь посмотреть, а от ужина отказался. Игорь дал ему планшет с «Черепашками-ниндзя», когда же вернулся с улицы, откуда забрал сандалии, футболку и косатку с акулой, то сын уже спал, подперев коленями планшет.

Игорь аккуратно прикрыл сына простыней, а сам сел за ноутбук, косясь на новости из телевизора. В те моменты, когда двигатель холодильника начинал работать, скромный голос телевизора терялся за грохотом «Юрюзани». Игорь совсем забыл, какая это была адская машина когда-то.

В паузах, когда холодильник не грохотал и не выл, сотрясая старые чашки в старом буфете, было слышно, как по улицам, покрытым гравием, ходят люди, как лает вдалеке одна и та же собака, с одной и той же незлой интонацией в голосе и через равные промежутки времени, как заведенная.

Постепенно становилось холоднее, листья садовых кустов зашумели, и потянуло совсем уже ледяным воздухом. Игорь закрыл окна. Несмотря на то что в доме стало совсем не жарко, сын вылез из-под простыни, а точнее, постепенными сонными движениями спинал ее всю к ногам и, недовольно ворочаясь, снял с себя верх пижамы. Игорь отвлекся от ноутбука, подошел к сыну и пощупал его лоб, опасаясь, что ребенок простудился от многочасового купания. Лоб был прохладный. От прикосновения сын поморщился и перевернулся со спины на живот. Игорь, боясь его разбудить, тихонько отступил, выключил свет и зажег настольную лампу, хотя она и не была нужна, чтобы пялиться в монитор, где в котле одного из многочисленных Интернет-форумов происходило словесное варение либералов и патриотов, бессмысленное, но прекрасное язвительным остроумием с обеих сторон. Спор, всегда с переходом на личности и какие-то нелепые угрозы, почему-то забавлял Игоря до глубины души. Он представлял тысячи таких же, как он, забитых жизнью людей, что сидят по своим дачам и квартирам, с таким же грохочущим холодильником и часами с остановившимся маятником, не знающих, куда им еще податься от этого холодильника, этой дачи, этих часов, кроме как в тупую перепалку с многократно по кругу повторенными и повторяемыми аргументами. Он знал, кто они, потому что сам был такой, но не понимал, зачем они, да и он сам, тратят свое время на земле на печатание буковок на электрической бумаге, существующей только в виде переключателей «Вкл/Выкл» на магнитном диске.