Книга Абхорсен - Гарт Никс

– Я выступаю против тебя как Саранет!

Голос ее прозвучал звучно и уверенно, вселяя надежду в остальных.

– Я выступаю против тебя как Бельгаэр, – промолвил Сэм. Голос его набирал силу, в нем звенел гнев. Принц думал об умирающем Нике, вспоминая его бескровное лицо и последний наказ: «Попытайся все исправить». Он быстро нарисовал свой знак Хартии и прямо-таки швырнул его в воздух.

– Я выступаю против тебя как Дайрим, – гордо произнесла Эллимир, словно вызывая Врага на дуэль. Свой знак она начертила неспешно и аккуратно, точно рисовала на песке.

– Как встарь, так и ныне, – промолвила Шкодливая Псина. – Я – Кибет, и я выступаю против тебя.

В отличие от всех прочих, чертить знак Хартии Псина не стала. Все ее тело пошло рябью, бурая песья шкура сменилась переливчатой радугой знаков. Они непрестанно двигались, образуя странные узоры и сочетания цветов и форм. Один из таких символов подплыл к самому песьему носу. Псина легонько дунула на него, знак отлетел чуть вперед и повис в воздухе.

– Мы вдвоем выступаем против тебя как Мозраэль, – пропели Санар и Риэлле. Сцепив руки, они вместе широкими штрихами нарисовали свой знак.

– Я – Торриган, по прозвищу Оселок, и выступаю против тебя как Ранна, – объявил Оселок, и голос его прозвучал под стать королю. Он нарисовал свой знак, символ полыхнул огнем, и Оселок первым прозвонил в колоколец. Клэйры добавили к напеву Ранны голос Мозраэля, Псина размеренно залаяла, Эллимир качнула Дайримом, Сэм встряхнул Бельгаэром, а в руках Сабриэль гулко и низко зазвучал Саранет, перекрывая все прочие звуки.

Последней за колоколец взялась Лираэль, и скорбный напев Астараэли влился в кольцо звуков и магии, окружившее Оранниса. Обычно плакальщица ввергала в Смерть всех, кто ее слышал. Но здесь, соединившись с шестью другими голосами, ее мелодия пробуждала неутолимое страдание. Вместе колокола и Псина запели песнь, что воплотила в себе гораздо большее, нежели звук или силу. То была песнь земли, и луны, и звезд, и моря, и неба, Жизни и Смерти, и всего, что было и будет. То была песнь Хартии, песнь, что сковала Оранниса в стародавние времена, песнь, что пыталась сковать Разрушителя снова.

А колокольцы все звенели и звенели, эхом отзываясь во всем существе Лираэль. Она вобрала в себя их силу, точно губка, что более уже не в силах впитать. Девушка чувствовала эту песнь внутри себя и внутри других, неиссякаемый источник заполнил их до края и неизбежно выплеснулся наружу.

Он выплеснулся и перетек в начертанный девушкой знак; знак разгорелся, раздался вширь, превратился в нить света, соединился со следующим знаком и со следующим, и так вокруг сферы Оранниса замкнулось лучезарное кольцо, сияющая лента, подобная орбите темной и грозной планеты.

Лираэль договорила сковывающее заклинание до конца. Слова слетали с ее губ неукротимым потоком силы. А пока звучало заклинание, кольцо полыхало все ярче, и вот оно начало стягиваться, оттесняя огненные щупальца. Языки пламени, извиваясь, отступали, уползали обратно в сферу тьмы, которая и была Ораннисом.

Лираэль шагнула вперед, и все Семеро поступили так же, смыкая кольцо позади магического светозарного обруча. Они сделали еще один шаг и еще, кольцо заклинания стягивалось все теснее, сжимая саму сферу. Повсюду ликующе трезвонили колокольцы, песий лай задавал ритм, которому, не задумываясь, следовали звонари. В груди Лираэль нарастало бесконечное чувство облегчения и торжества; умерял его лишь ужас перед лежащим на плече мечом. Очень скоро девушка взмахнет этим клинком – и скоро, слишком скоро снова пройдет сквозь Девятые Врата, на этот раз навсегда.

И тут кольцо заклинания замерло. Колокольцы сбились с ритма; звонари словно споткнулись на ходу. Лираэль отшатнулась, ощутив ответный удар силы, как будто натолкнулась вдруг на нежданную стену.

– Нет, – произнес Ораннис. Голос его звучал невозмутимо и бесстрастно.

При этих словах Оранниса кольцо заклинания задрожало и снова принялось расширяться – это стремительно растущая сфера оттесняла его назад. Вновь высунулись огненные щупальца – еще более многочисленные, чем прежде.

Колокольцы все еще звенели, но звонарям пришлось отступить. На их лицах отражалась вся гамма чувств – от мрачного отчаяния до обреченной решимости. Магическое кольцо померкло и разомкнулось: растущая сила Оранниса истончила его до предела.

– Слишком долго томился я в своем металлическом гробу, – изрек Ораннис. – Слишком долго терпел я обиду от пресмыкающейся жизни. Я – Разрушитель, и все будет разрушено!

При этих последних словах взметнулись языки пламени и объяли магическое кольцо тысячей крошечных пальцев темного огня. Пальцы принялись дергать и выкручивать обруч туда и сюда, спеша сломать его и уничтожить.

Лираэль наблюдала за происходящим словно со стороны. Все пропало. Они сделали все, что могли, они все перепробовали. Других средств нет. Она видела, как в Начале был скован Ораннис. Тогда Семеро одержали победу. А здесь и сейчас – проиграли. Лираэль сознавала, что в этом героическом начинании неминуемо погибнет, и смирилась с неизбежностью, почитая свою смерть справедливой платой за победу над Ораннисом и за спасение всего, что она любила и знала.

А теперь они все просто-напросто умрут первыми из великого множества всех прочих, и останется только Ораннис – думать злобную думу в мире золы и пепла в компании одних лишь мертвых.

В этот миг беспросветного отчаяния раздался голос Сэма. Рядом с ним вдруг ярко вспыхнул слепящий свет – и белый огонь взметнулся ввысь, обретая смутно человеческие очертания.

– Моггет, ты свободен! – прокричал Сэм, высоко поднимая красный ошейник. – Выбирай сам – и не ошибись!

Белое пламя рвалось все выше. Огненный призрак отвернулся от Сэма к Сабриэль и навис над нею, словно изготовившись куснуть. Сабриэль стоически подняла взгляд, и призрак замешкался. Затем он перетек к Лираэль, и девушка ощутила исходящие от него жар и возмущение его собственной Свободной магии от соприкосновения с удушливым воздействием Оранниса.

– Моггет, пожалуйста, – прошептала Лираэль, так тихо, что никто ее не услышал бы.

Но белый призрак услышал. Он замер и обернулся к Ораннису. Слепящий смерч принял обличье куда более похожее на человека, вот только кожа его сияла ярче пылающей звезды.

– Я – Ираэль, – возвестил призрак, простер руку и послал в надломленное магическое кольцо росчерк серебристого пламени. В голосе его потрескивала сила. – Я тоже выступаю против тебя.

Кольцо заклинания опять окрепло; все непроизвольно сделали шаг вперед. Магический круг снова безостановочно сжимался. По мере того как он стягивался все туже, языки пламени гасли и сфера темнела. И вот уже она засияла серебристым блеском – именно таковы были серебряные полушария, столь долго сковывавшие Оранниса.

Лираэль сделала еще шаг, не отрывая взгляда от стремительно сокращающейся сферы. Девушка смутно сознавала, что в руке ее все еще звенит Астараэль, и едва замечала, что теперь запел и Ираэль – голос его вплетался в общую мелодию, перекрывая и хор колокольцев, и песий лай.