Книга Морена - Александр Афанасьев

За все в этой жизни надо платить.

Постепенно Дзюба поднялся, он купил ночной клуб, потом еще один, потом обнаружил, что ночные клубы не такое прибыльное дело как это кажется со стороны — и со временем прибыльность падает. А вот связанная с клубами проституция — дело совсем другое. Тем более у него были такие подвязки в УГРО.

Но теперь…

Теперь надо было думать. Токарев мало того что вот-вот может слететь — он явно не в адеквате. На генерала СБУ…

Привычно повернув руль, он вдруг вынужден был изо всех сил давануть на тормоз. Прямо на подъездной дорожке, задом к нему стоял фургон, перекрывая весь подъезд к дому. Он чуть не влепился в него.

Вот же…

Он нажал на клаксон. Еще раз.

Ответа нет.

Да что за…

Внезапно фургон мигнул задними стопами. Ага, так там кто-то есть.

Дзюба еще раз нажал на клаксон. Еще раз.

Ответа нет.

— Ну ты, с…

Он выудил с пола между рядами сидений короткую бейсбольную биту и двинулся разбираться с водителем фургона. Добравшись до кабины, он с силой стукнул в стекло.

— Алё!

Ответа нет. Но в машине кто-то точно был.

— Алё, э!

Внезапно — дверь фургона раскрылась с такой силой, что ударила его по рукам. Яркий луч фонаря высветил его лицо.

— Руки!

И вот тут — Дзюба сделал самую большую глупость в своей жизни. Он видел, что у водителя что-то, похожее на пистолет, но привычно подумал — травмат. За рулем был Ибрагим и он сам бы так никогда не подумал, потому что на Балканах нет травматов и только последний дурак — попрет с битой на пистолет. Но тут травматы были.

— Ах ты…

Пистолет негромко хлопнул, руку пронзила боль — такая, что он выронил биту. Но ярость сделала свое дело — Дзюба выругался и левой рукой достал из кармана Макаров. Но прежде чем он прицелился — Глок хлопнул еще дважды.

От Линкольна появился второй стрелок, высветил лежащего бандита, короля одесских сутенеров. Тот еще хрипел, но было понятно — всё.

— Зачем? — зло спросил Ангел.

— У него пистолет был.

Ангел зло выругался на арабском — перед тем, как умереть, этот подонок должен был ответить на пару вопросов. Нужна была информация. Но — что сделано, то сделано.

— Ладно. Грузим.

Прокатилась по направляющим боковая дверь — внутри все было застелено толстым полиэтиленом…

* * *

Уже вернувшись в город, Токарев решил снова позвонить Дзюбе. Но ни один из телефонов не отвечал.

Обеспокоившись, Токарев решил ехать по адресу Дзюбы — у него была небольшая квартира, оформленная на каких-то алкоголиков, и если он где-то и мог залечь — то только там.

Было уже два часа ночи, когда он подъехал в адрес. Дзюба ездил на приметном автомобиле — Линкольн Навигатор, удлиненная версия, настоящий слон. Его он и нашел на подъездной дорожке к дому, стоящим там, где он никак не должен был бы стоять. Теперь уже Токарев — чуть не въехал в зад джипа.

В отличие от Дзюбы, Токарев, опер с многолетним стажем, моментально просек ситуевину, переключил передачу и резко сдал назад, прикрываясь домом. Выдернул из кобуры табельный Форт-17. Из-под сидения достал аккумуляторный фонарь.

Готов.

Перебежал к машине. Впереди никого не было, он посветил фонарем. Дверь со стороны водителя — открыта, ключ — в замке зажигания, он потрогал капот — еще теплый. Здесь что-то произошло, и произошло не более получаса назад.

Включив фонарь, Токарев двинулся дальше. Пары минут ему хватило, чтобы найти все, что он искал — бита, валяющаяся на земле, следы падения чего-то большого. Он начал искать на дороге, подсвечивая фонарем — что-то блеснуло. Он поднял — пистолетная гильза. Девять миллиметров, не от травмата — боевой.

Прихватило сердце… какая-то нудная боль в руке. Токарев — как во сне добрел до своей машины, сел, опираясь локтями на руль, обхватил голову. Больше не проходила.

Дзюба пропал. Скорее всего, так же как пропал и Палий. За ними идет охота…

— С…а! — вдруг заорал Токарев, выплескивая из себя накопившуюся боль и ярость — С…а! С. а! С. а!

* * *

Сколько он так сидел… боль постепенно прошла, осталась какая-то пустота на том месте, где должно было быть сердце. Надо было звонить… вызывать бригаду… но Токарев просто сидел в машине.

Телефон зазвонил сам. Токарев машинально принял звонок. Через несколько секунд — в трубке раздался знакомый голос…

— Я вам не враг. Если бы я был врагом, я бы отдал всю эту информацию Токареву, а он — поверьте, сумел бы ею воспользоваться. Он опер крученый, дельный…

— Что вам надо?

— Убрать Токарева. И как можно быстрее.

— Просто так его не убрать. Конечно, я имею право его отстранить…

— Речь не об отстранении. Вы должны его ликвидировать.

— Ликвидировать?!

— Да. Только не делайте такого лица, полковник, вам это не впервой. Вам и вашим людям, которых вы привезли в город…

Запись оборвалась. В трубке раздались гудки. Токарев нажал повторный набор номера — телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

С…а.

Токарев, опытный опер — моментально опознал обоих говоривших — Резницкий и Богдановский. Как сразу понял и другое — запись разговора сделал кто-то один из них, и теперь — сливает другого. Сливает ему.

Кто?

Он набрал еще один номер, который помнил по памяти.

Ответили после десятого гудка.

— Кто это?

— Как дела, студент…

— Б… три часа ночи.

— Еще нет. Я тебе дам номер телефона. Пробей его. Прямо сейчас.

— До утра не ждет?

— Нет.

* * *

Спец — он был компьютерным гением, торговал базами данных, приворовывал с карточек и был обязан Токареву свободой — перезвонил через пятнадцать минут. Номер левый, записан на какую-то пенсионерку. Другой вопрос, когда и где он был куплен — в Одессе, четыре месяца назад. Значит, Богдановский. Резницкого тогда в Одессе не было.

Токарев вцепился руками в руль — так что еще немного и хрустнет — чувствуя, как внутри закручивается опасная, тугая пружина…

* * *

Еще через полчаса — он звонил в неприметную с виду квартиру в дорогом жилом комплексе Одессы. Никто не отвечал — но он упорно набирал и набирал номер внутреннего телефона.

— Кто? — наконец ответили.

— Токарь…

— Ты охренел? Три ночи…