Книга Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870-1918 - Мария Барятинская

На другую ночь снова разгорелась ожесточенная перестрелка у вокзала напротив нашего отеля, и хозяин объявил нам, что не может гарантировать нашу безопасность. О сне не могло быть и речи, особенно на фасадной стороне здания, где располагалась моя спальня. Поэтому я пользовалась номером, отведенным моей служанке в задней части гостиницы. Примерно в три часа ночи я услышала, как кто-то весьма громко зовет меня по имени, и, слегка приоткрыв дверь, увидела дежурного офицера, который бежал по лестничной площадке к моей гостиной. И, войдя, он тут же убежал.

Потом я вновь его увидела, на этот раз во главе отряда из десяти – двенадцати солдат, окруживших капитана Липпе, племянника очень богатого русского землевладельца. У этого человека были обширные имения в Крыму, в одном из которых он устроил зоосад. Главным источником его доходов, однако, было разведение овец, которых у него было огромное количество. Говорили, что сам он не имел представления, сколько их было, но охраняли их десять тысяч собак. Ему удалось увезти с собой значительную сумму денег, но по натуре он был страшно скупым и ни разу не помог ни одному русскому, хотя огромное их множество нуждалось в помощи. Окружившие племянника солдаты отобрали у него 8000 марок, а потом арестовали и его, и его секретаря и увели их куда-то.

Весь день прошел без новостей, хотя и военное министерство, и министерство иностранных дел были извещены об исчезновении эмигрантов. Поздно ночью они вернулись крайне усталые и потрясенные. Их отвезли в какое-то незнакомое место, где обращались с ними с исключительной жестокостью и угрожали, что их расстреляют спартаковцы. Потом дежуривший по отелю офицер исчез. Были посланы поисковые группы, и в конечном итоге секретарь и племянник были найдены.

Та же самая группа обнаружила дежурного офицера, то есть того, которого я почти узнала, и его арестовали в отеле «Кайзерхоф». Эта гостиница усиленно охранялась и была по-настоящему укреплена – были установлены большие орудия, пулеметы и проволочные заграждения, – потому что там работал Кабинет министров. Конечно, для офицера его ранга не составляло большого труда проникнуть в отель, там он почувствовал себя в безопасности. И сейчас я припомнила, где его видела, – это был латышский солдат, который приходил к нам на квартиру в Киеве вместе с большевиками и который разрешил моему мужу оставить себе свою золотую саблю. Теперь его заперли в подвале отеля «Кайзерхоф», но ему удалось бежать, переодевшись в пальто и надев на себя цилиндр премьер-министра Эберта.

После этого инцидента мы не пожелали более оставаться в этой гостинице и поэтому переехали в отель «Эспланада», надеясь позднее отыскать себе квартиру.

Берлин был в состоянии ужасного хаоса, и никто не знал, чем закончится революция, которая во многих отношениях так походила на нашу, – уничтожение всего и создание ничего, кроме страданий. Те же солдатские советы, та же травля офицеров, на которых только что смотрели с почтением и которым безоговорочно и охотно подчинялись. Опаснее всего было появляться на улице. Винтовочная перестрелка не прекращалась, как и пулеметная стрельба, и, пока мы не переехали в другой отель «Эспланада», наши окна в прежнем постоянно были открыты огню.

В Берлине относились к нам самым дружелюбным образом и делали все, чтобы нам помочь. В это время британскую военную миссию возглавлял генерал Нил Малькольм. Он и его штаб были к нам очень добры. Среди них был капитан Брин, снабжавший нас знаменитыми английскими продуктовыми посылками. Мы также общались с капитаном Элиотом Варбуртоном и лейтенантом графом Энтони де Салисом, очаровательными людьми, относившимися к нам и ко всем русским беженцам как к родным. В то время британская военная миссия работала в контакте с российским Красным Крестом с целью оказания помощи военнопленным и другим лицам.

Капитана Брина сменил капитан Чарли. Он был очень строг, и поначалу мы считали, что чересчур. Но мы не знали его, потому что на деле он оказался очень добросердечным человеком, и мы получали от него продовольствие, пока снабжение в Берлине не наладилось. Перед ним тоже стояла трудная задача. «Почему, княгиня, – спрашивал он меня, – я должен давать эту посылку вам, когда мне не хватает их, чтобы снабдить моих соотечественников?» Тем не менее он нам помогал.

Приятными людьми были и полковник и мадам Тилвелл из английской миссии. В Англии мы встретились добрыми друзьями и возобновили дружеские отношения ко взаимной великой радости.

Обстановка в Берлине постепенно становилась спокойнее, и город начал походить на самого себя. И тут вдруг случились убийства Розы Люксембург и Карла Либкнехта – самых опасных лидеров «Спартака», которые работали в тесном контакте с русскими большевиками. Либкнехта арестовали, когда он скрывался под вымышленным именем в доме своего друга, и убили при хорошо известных обстоятельствах – он был застрелен при попытке бегства, когда его везли в тюрьму.

Розу Люксембург после ареста доставили в здание, где располагался штаб конной гвардии. Находящиеся там офицеры очень жестоко обращались с ней – фактически ее почти убили, а потом сунули в такси и увезли. С тех пор ее не видели. Предполагалось, что ее бросили в реку, поскольку оттуда день-два спустя выловили тело, принадлежавшее, как говорили, ей. Никто не мог опознать труп. Однако спартаковцы похоронили его с огромными почестями, так же как и тело Либкнехта. Власти были не в состоянии помешать этой демонстрации экстремистов.

Ожидалось, что произойдут волнения, а поэтому на всех главных улицах были установлены орудия, особенно там, где жили министры и высокопоставленные чиновники. Чтобы выйти на улицу, требовалось разрешение. Сегодня Берлин был совсем как русские города: тот же самый беспорядок, та же запущенность, то же отсутствие дисциплины среди солдат, которые продавали на улицах все подряд.

Я посетила оперу, но почувствовала омерзение от того, что увидела, – грубые, плохо одетые солдаты, расположившиеся в самых лучших ложах, а некоторые из них позволили себе устроиться даже в императорской ложе, где всего лишь несколько лет назад я видела кайзера и императорскую семью с их окружением в ослепительных мундирах.

Общественная жизнь, однако, не замерла. Богатые люди устраивали вечера для своих друзей, много танцевали, все рестораны были полны, и царило странное веселье, как будто Германия совершенно не ведала о своем поражении. Фрау фон Фридландер-Фаулд (ее дочь перед войной вышла замуж за англичанина, Джона Фримен-Митфорда, с которым она вскоре развелась и в прошлом году вышла замуж за знаменитого министра Кульмана, заключившего договор с большевиками) на широкую ногу гуляла в своем изумительном доме на Паризерплац Кульман после подписания договора отправил в Москву своего дипломатического представителя, графа Мирбаха, где того убили.

Перед нашим приездом в Берлин большевики заняли российское посольство, что было для нас, русских, большим оскорблением. Не так давно в тех же самых комнатах останавливался наш император, приезжавший на свадьбу дочери кайзера. Теперь вместо российского императорского штандарта над зданием развевался красный флаг. Говорили, что там все запущено и загажено. Во дворе этого комплекса зданий находилась русская церковь, которую вознамерились было переделать в картинную галерею. К счастью, после гибели Мирбаха большевистское влияние пошло на убыль, и это последнее поругание так и не случилось. В период нашего пребывания посольство было закрыто, и единственное русское, что там оставалось, – та самая церковь. Тогда это служило утешением, но, к сожалению, теперь ее уже нет.