Книга Лонгборн. "Гордость и предубеждение". Из жизни слуг - Джо Бейкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вы не встречали там… кого-нибудь… из наших здешних знакомцев, мэм?
Сара развернула папильотку, локон свободно упал, почти не завившись.
– Офицеров, разумеется, всех офицеров – Денни, Прэтта, Чемберлена…
Тут в дверь опочивальни проскользнула Полли, которой было велено сидеть тихонько в судомойне и полировать серебро. Сара махнула девчонке рукой и губами беззвучно велела: «Ступай прочь».
Полли притворилась, будто не заметила:
– А в лавку со сладостями вы в Брайтоне заходили, мэм?
– О! Да я ходила по всем лавкам. Ни одной не пропустила, будьте уверены.
– И не тяжело было?
– Ничуть.
«Вот уж неправда!» – подумала Сара.
А Полли уже уселась на полу, обхватив руками колени, во все глаза любуясь немыслимым великолепием, какое являла новоиспеченная миссис Уикхем. А та дотянулась до круглой баночки на комоде, открыла и намазала щеки красным, той же помадой тронула губы и, улыбаясь, уставилась на себя в зеркало. Выглядела она нездорово: глаза блестели, щеки пылали как в лихорадке. Возможно, в Брайтоне она заполучила не только помаду и мужа, но и что-то еще.
– А не встречали вы там нашего лакея или, может, слышали о нем… – сделала Сара вторую попытку, – мистера Смита, он пропал…
Лидия вскинула голову:
– О, а я и забыла, не вспоминала о нем целую вечность. О боже, а он что же, покинул нас?
Элизабет не написала ей. Или Лидия не прочитала.
– Да, покинул, в тот же вечер, когда уходил полк и был прощальный…
Тут Сару оборвали на полуслове:
– Подумать только, до чего прелестная картинка!
Женщины все как одна повернулись и увидели Уикхема, который любезно улыбался им, стоя в дверном проеме.
– Юная жена, – продолжал он, – и девицы-служанки в тихих мечтаниях. Этой картине подошло бы название «Верность». Или «Молодая госпожа».
– А вот и он, мой дорогой, славный Уикхем! – Лидия вскочила так резко, что бумага разлетелась, и, широко раскинув руки, кинулась к мужу.
Сара отвела глаза. Его фигура, лоск – все это казалось почти непристойным. Она подобрала папильотки, поспешно прибралась. В зеркале ей было видно, что мистер Уикхем, сжав в объятиях свою шестнадцатилетнюю жену, улыбается Полли поверх ее головы, а та вскочила на ноги и присела в реверансе. Девочка тоже улыбалась ему в ответ, невинно, открыто.
– Вам следовало бы взять одну из них с собой, в Ньюкасл.
– Мой дорогой, вы так заботливы, но мама не сможет их отпустить.
– Только младшую. Запихните ее в свой сундук.
Сара, успевшая сложить бумагу, шпильки и щипцы, шагнула к Полли и крепко взяла ее за руку:
– Идем, нам пора.
Полли зашипела на нее:
– Я хочу посмотреть, может, он мне сласти привез.
– Пошли!
Подхватив свои вещи, Сара потащила Полли мимо новобрачных прочь из комнаты.
…Так как подразумевалось, что у супругов должен родиться наследник
Миссис Хилл нашла мистера Беннета там, где, насколько ей было известно, можно было найти его всегда: в библиотеке, куда он тихонько ретировался от гостей. Хозяин выглядел постаревшим и усталым. Да и выпил он, похоже, немало. С тех пор как прибыли Уикхемы, он почти не раскрывал рта и по возможности избегал участия в приемах, устраиваемых в честь молодоженов. Он слишком остро ощущал бесчестье именно теперь, когда все остальные, казалось, совсем о нем забыли.
– Я надеялся, ты принесешь мне еще бутылку бренди.
Миссис Хилл прикрыла за собой дверь, показала пустые руки. Медленно подняв на нее покрасневшие глаза, он кивнул, а услышав донесшийся из другой комнаты смех, передернулся. Она поставила стул возле письменного стола, но не села, а продолжала стоять, держась рукой за спинку.
– Не знаю, что хуже, – заговорил мистер Беннет, – позор дочери или слепота жены, которая отказывается его замечать.
– Миссис Беннет просто… – Миссис Хилл заколебалась. – Может, это и к лучшему, что она такая, какая есть.
– Едва ли это достойно уважения.
– Но случайно ли все это, сэр, как вы полагаете?
Нетвердой рукой он поднял бокал.
– Я отказываюсь вас понимать, миссис Хилл.
– Чтобы стать достойными уважения, – пояснила она, – людям иногда нужно, чтобы им оказывали уважение. Как аукнется, так и откликнется. Мы ведь строим себя так же, как ручейник строит свой домик, подбираем кусочки и осколки всего, что нас окружает.
Мистер Беннет высоко поднял брови, подумал и кивнул.
Миссис Хилл подвинула стул поближе и села.
– Сейчас все улажено, – продолжала она, – мисс Лидди замужем. Я хочу сказать вам кое-что с глазу на глаз, только между нами… Ради дочери вы пошли на то, чего не захотели сделать ради своего кровного сына.
Мистер Беннет провел рукой по лицу, плеснул в бокал еще бренди.
– Если бы ты знала, если бы ты только знала, как я страдаю, Маргарет…
Он назвал ее по имени, как прежде, – годы улетели прочь, словно стайка скворцов. Она нагнулась и взяла его за руку.
– Ночи не было, чтобы я не думал об этом, – проговорил он. – Каждую ночь – с той, когда он бежал, и до той, как вернулся.
Она плотно сжала губы.
– Я хотел лишь одного с тех пор, как он был малышом, даже раньше, с того времени, как ты сказала мне, что ты… Единственное, к чему я стремился, – устроить все разумно.
Она кивнула.
– Но разумного решения не было, вот какое дело, – продолжал он. – Поскольку разум ничего не решает.
Помолчав с минуту, миссис Хилл снова заговорила:
– Знаете, я ведь тогда поняла, почему он так поступил. Почему решил записаться в армию.
Мистер Беннет уставил на нее воспаленные глаза и кивнул, призывая продолжать.
– Никому до него не было дела, вот и ему ни до кого не было дела. Он и думать не думал, что кому-то нужен, что кто-то может его любить. Вот и кинулся в омут очертя голову.
Мистер Беннет скривил рот, глаза его затуманились. Он дотянулся до второго бокала, налил в него немного бренди и подвинул к миссис Хилл. Она вытерла слезы, подняла бокал. Они выпили.
…Ведь самые опасные годы для нее позади
Сладкие зеленые сливы собирали в молчании. Сара на верхней перекладине стремянки обрывала их с веток, Полли, стоя у подножия лестницы, принимала и бережно укладывала в корзинку. Уикхемы уехали. Никаких хоть мало-мальски важных для Сары новостей они не привезли, зато и вреда причинить никому не успели. Мистер Уикхем и думать забыл про сласти для Полли и больше не давал ей по фартингу и полпенни, и теперь Полли думала о нем как о пустом человеке, вероломном и не стоящем доверия. К тому же в этот приезд он не был и вполовину таким веселым, как прежде. К слову, Уикхемы не настаивали на том, чтобы с ними в Ньюкасл ехала служанка. Видно, новобрачный решил, что при наличии тамошних горничных и шлюшек сможет удовольствоваться молодой женой, хотя бы в первое время.
