Книга Ничья земля. Книга 2 - Ян Валетов

По дырявой кабине гулял ветер, говорить было невозможно. Хасан сидел на полу у двери и трогал рукой оцарапанную щеку. Из раны на щетину сочилась кровь, и он то и дело смахивал ее грязной ладонью. Заметив, что Сергеев отвлекся от управления самолетом, Хасан попытался что-то сказать, но расслышать его шипение Михаилу не удалось, он махнул рукой, мол, позже переговорим, Хасан улыбнулся в ответ и зачем-то начал стучать по двери в кабину.

Сергеев не понял, зачем Хасан выстукивает по дюралю в таком непонятном рваном ритме, а потом увидел, как в серебристом дверном полотне появляются отверстия, беспорядочно, одно за другим, и сделал такое страшное лицо, что Хасан успел оглянуться и броситься на пол, за мгновение до того, как две новых дырочки появились как раз в том месте, где только что была его голова.

Считая про себя секунды, Михаил на всякий случай щелкнул тумблером автопилота. Табло индикации режима полета было разбито, но, похоже, что сам механизм работал – автоматика взяла штурвал под контроль. Можно было только удивляться живучести систем этого древнего самолета, но времени на это не осталось. Еще одна пуля пробила дверь и, вжикнув по перемычке остекления, вылетела прочь из кабины, как раз навстречу легким, похожим на сигаретный дым, облакам, обтекающим фюзеляж.

Автомат Сергеева был в руках у Аль-Фахри. Михаил зашарил глазами по кабине и натолкнулся взглядом на залитую кровью кобуру одного из пилотов, пристегнутую к огрызку торса, зажатого между переборкой и креслом штурмана. Через секунду у Сергеева в руке оказалась 9-миллиметровая «беретта», а сам он замер возле все еще закрытой двери, силясь расположиться так, чтобы его не зацепило следующей серией выстрелов.

Теперь, находясь совсем рядом, они могли разговаривать, но необходимость в этом отпала – надо было действовать. Хасан сделал безошибочно опознанный Сергеевым жест рукой – «смотри слева», а дальше все пошло как по нотам. Дверь распахнулась и вместе с воздухом, который дунул в пустоту фюзеляжа, словно в аэродинамическую трубу, они вкатились в грузовой отсек под прикрытием принайтовленного джипа.

В отсеке было холодно, значительно холоднее, чем в кабине. С-130 летел на высоте более километра и, похоже, по чуть-чуть забирался все выше, дыхание Сергеева сразу же начало «парить». Это было очень некстати: вырывающиеся изо рта облачка могли прекрасно указать на его местонахождение. Чуть опустив подбородок, Михаил принялся дышать в ворот хэбэ – повлажневшая материя скрадывала дыхание. Он сделал еще несколько шагов вприсядку и обнаружил Базилевича. Вернее, услышал: мужественный лидер оппозиции в изгнании отбивал зубами такую барабанную дробь, что попасть в него можно было с закрытыми глазами. Антон Тарасович, не будь дурак, нашел себе превосходное место для укрытия – забился между сиденьями в джипе и вжался всем телом в пол. Для того, чтобы лежать и бояться, место было на редкость комфортным.

Услыхав осторожные шаги Сергеева, Базилевич задышал свободнее и даже подал голос шепотом:

– Это она, Михаил Александрович, – прошептал он еле слышно, но все же перекрывая гудение ветра у аппарели. – Там, у входа…

Сергеев медленно лег на металлический пол, даже не лег – растекся, перейдя телом в другое физическое состояние. Обзор был так себе – видимость перекрывали колеса машины и парковочные крюки, к которым она была привязана. С нижней точки Михаил мог видеть очень малую часть пространства. Значительно меньшую, чем ему бы хотелось, но все же, все же…

В хвостовой части, поперек аппарели, зацепившись разбитой мордой о гидравлические штанги, перекосившись, стоял армейский вездеход. При взгляде на него Сергеев понял, что так грохнуло в корме самолета в момент взлета. Вонючка, а в том, что это была она, Михаил не сомневался, с ходу вскочила «лендровером» на погрузочную платформу С-130 за секунды до полного отрыва и теперь пряталась где-то в самолете. Хорошо хоть транспортник – не пассажирский лайнер, в котором можно долго играть в прятки, но сказать, что 130-й совсем уж не имел мест, где мог спрятаться человек с комплекцией Сержанта Че, было бы самонадеянной глупостью. Вонючка была профессионалом. То, что она выжила после ударов Михаила, было прекрасным тому подтверждением. Как любой профессионал, она имела уязвимые места, их Сергеев и использовал при побеге, однако на роль легкой добычи не подходила совершенно. И чтобы остаться в живых, следовало постоянно об этом помнить.

Сергеев выщелкнул обойму из «беретты» – она была полна и снова дослал магазин в рукоять. Сержант Че обстреливала двери в пилотскую кабину с возвышения, иначе бы ей мешал «лендровер». Им просто повезло, что порыв ветра и сотрясение захлопнули двери. Не случись этого, и для Вонючки застрелить их в спину было бы делом нескольких секунд. Пока все складывалось в их пользу, но любая ошибка могла изменить расклад. Сергеев «перетёк» на полметра дальше и снова осмотрелся, разглядывая возможную позицию Сержанта Че под другим углом.

У Вонючки было несколько вариантов. Первый из них – использовать фактор внезапности и расправиться с беглецами с ходу – провалился. Даже беспомощный, но с перепугу шустрый Базилевич, успел забиться в норку. Дальше – начиналась позиционная борьба, в которой Сергеев с Хасаном имели определенное преимущество: их было двое. Аль-Фахри замер с другой стороны джипа, выставив вперед ствол автомата – Михаил видел его.

Еще полметра. Еще. Теперь Сергеев был уверен, что самолет продолжал потихоньку набирать высоту. Земля в проеме откинутой аппарели явно удалялась, хотя медленно. Через некоторое время в грузовом отсеке будет невозможно дышать. Он физически ощущал, что Вонючка находится где-то рядом. Она напряженно ждала их ошибки, ждала, пока кто-то из них подставит свою голову под пулю. Совсем рядом.

Выглянув из-за колеса, Сергеев постарался «сфотографировать» картинку и тут же спрятался вновь. Он даже закрыл глаза, мысленно «проявляя» увиденное, стараясь с особым тщанием восстановить детали.

Джип. Смятое правое крыло. Разбитая фара. Правое колесо приподнято над полом. Видны рычаги подвески: целые, несмотря на силу удара. Рамка лобового стекла почти оторвана и лежит на капоте. Под кузовом чисто. Низ сидений и пол машины не просматриваются. Это место номер раз, но уж больно бесхитростное для Сержанта Че укрытие.

Скамейка-рундук вдоль правого борта. Смята и искорежена. Судя по ширине – спрятаться там нельзя, разве что боком, но даже втиснувшись туда, быстро позицию не сменишь. Успеешь десять раз схлопотать пулю. Исключаем.

Далее… Голые ребра лонжеронов. В свете рвущегося в фюзеляж через пробоины закатного солнца видна каждая заклепка. Змеящиеся по полу растяжки. Транспортировочная сеть, свободно свисающая с креплений бесформенным мотком…

Сеть! Сергеев еще раз прошелся внутренним взглядом по картинке. Сеть, почти идеальное место для того, чтобы затаиться. Вонючка была здорово помята во время столкновения, но не настолько, чтобы потерять подвижность окончательно. Ее девичьей прыти вполне хватило на то, чтобы добежать до машины и, догнав на полосе взлетающий транспортник, успеть заскочить на откинутый пандус с ходу. Но ездить, это не прыгать или бегать на своих двоих. И уж точно, что не ползать в узких монтажных проходах корпуса.