Книга Ночь судьбы - Дмитрий Казаков

Воевода взобрался на пригорок, откашлялся:

– Воины! Мне тяжело говорить, и все вы понимаете, почему. Тысячи наших братьев погибли сегодня, уничтоженные беспощадным врагом. Погиб князь наш, Владигер, погиб маг Летозар, нашли смерть почти все воеводы. Противник надеялся, что в сердцах выживших поселятся печаль и страх. Да не сбудутся эти надежды! У нас нет времени горевать. Время есть лишь для того, чтобы действовать. Погребальным плачем по погибшим будут рыдания жен Остроухих, когда мы отомстим! А мы обязательно посчитаемся. Не сразу, но отомстим. Это обещаю вам я, воевода Илигор!

Он подождал пока стихнут крики и невозмутимо продолжил:

– Есть время для действия, но нет того, кто поведет в бой. Князь не оставил наследника. И пока совет бояр не избрал нового князя, я, по праву старшего военачальника, беру власть в свои руки. Я сражался с вами бок о бок, и вы хорошо знаете меня. Если вы против, изберем другого воеводу!

– Нет у нас иного воеводы, кроме тебя! – донесся задорный крик. Одобрительный гул волной прокатился по войску.

– Хорошо. Тогда вот мой первый приказ. Надо похоронить павших. Не оставим тела братьев гнить без погребения!

– Не оставим! – единой глоткой выдохнуло войско.

Глава 20

Государь

Идти той же дорогой, даже самой сложной, по второму разу всегда легче. В этом Бран и убедился лишний раз. Он перевалил горы, не встретив особых препятствий. Выскочивший из засады снежный великан заревел обиженно, едва Бран взглянул на него, и, трусливо повизгивая, сбежал. Дар Правителя, кроме помощи в управлении государством, обладает и другими, не менее полезными, свойствами.

Внутренний лес встретил государя альвов настороженно, словно давнего знакомого, которого много лет не видел и от которого неясно пока, чего ожидать. Но ровные тропинки вели в нужную сторону, сушняк для костра не приходилось долго искать, чудовища беспокоили исключительно ревом, что доносился издалека. Ничего похожего на прошлый визит, когда Бран в этих же местах чуть ли не каждый день сталкивался с разнообразными страшилищами, и в помине не было.

До Храма оставалось не более ста верст, когда случилась серьезная, но не совсем понятная неприятность. Словно темная холодная туча налетела с севера, оставив на сердце налет инея. Что-то там, на родине, пошло не так, совсем не так, и Дар пытался сообщить об этом носителю. Но и его возможности ограничены. Первый раз в жизни Бран пожалел, что он не маг, и не может воспользоваться дальновидением.

Беспокойство росло, грозя достигнуть опасного размера. Солнечный день для правителя Эрина стал мрачнее темной ночи, и, что самое неприятное, никаких догадок относительно природы случившейся беды не было.

Дар, что обычно окутывает затылок и плечи приятным теплым прикосновением, то нагревался почти до кипятка, то наоборот, его касание казалось ледяным. Пот струился из всех пор, сердце колотилось, как бешеное.

Закончились неприятные ощущения резко и неожиданно. В сердце отточенным лезвием вошла острая боль. Бран вскрикнул, осел на колени – ив тот же миг ощутил, что где-то в невообразимой дали гибнут тысячи существ. Вопль их, донесшийся через сотни верст, оглушил Брана, а боль умирающих едва не уничтожила тело.

Некоторое время правитель Эмайн Махи лежал, уткнувшись лицом в мокрую траву. Боль ушла быстро, вновь грела голову надежная длань Дара. Но что-то ¦ изменилось в мире, что-то поменялось не в пользу альвов, руками которых совершилось неведомое злодейство. Руками тех, кем правил Бран, носящий Дар. И теперь благословенное сияние оказалось осквернено, а к осквернившему его народу оно возвращается очень неохотно. Именно поэтому драконов – порождение Дара – используют в войне очень осторожно.

В благосклонность Судьбы верилось теперь с большим трудом. Но не поворачивать же назад. И Бран двинулся дальше. Он шел, как и совсем недавно, только лицо его не лучилось больше довольством и уверенность. Глаза смотрели печально, вокруг них легли темные тени.

Поэт

Он шел без остановок ночь, затем день, затем еще ночь. И вновь взошло солнце, даря слабую надежду на то, что на свету будет меньше хотеться спать. Вода, которой Костук смачивал веки, лишь раздражала, но сонливость не притупляла. Хотелось свернуться клубком, забиться в какую-нибудь нору поглубже и спать, спать, спать...

Защитное заклинание все работало, и немало живых существ пострадало, попав в его радиус действия. Несколько раз это были опасные создания, богато одаренные зубами, когтями, шипами и прочими атрибутами хищников. Но, в основном, попадали в сладкие объятия сна существа мелкие и безвредные, по крайней мере, на первый взгляд.

Есть приходилось на ходу. Вкуса не ощущал, но жевал, понимая, что без еды быстро лишится сил и не сможет противостоять усталости. Но бодрость все равно испарялась лужей на солнцепеке, и Костук с ужасом думал о том моменте, когда желание спать станет неодолимым.

Когда золотой диск солнца довольно высоко забрался на небесную гору, дорога резко пошла вниз. Путь на склоне преградил кустарник, усеянный прочными и острыми по краям листьями. Они запросто рассекали одежду, оставляли на коже тонкие, сочащиеся кровью порезы. Сначала Костук не мог понять, откуда возникают раны, но потом попробовал отвести ветку рукой – и едва не лишился пальцев.

Но сплетение стволов продолжалось недолго. Среди темной зелени зарослей впереди блеснуло голубым. Оставив на листьях последнюю кровавую жертву, Костук выбрался на открытое место.

Немного ниже, в ложбине, голубой лепешкой с куском зелени посередине лежало озеро. На роль зелени претендовал остров, небольшой, очень густо покрытый деревьями. Никаких строений видно не было, и Костук решил, что Храм Судьбы прячется в листве.

Стараясь не упасть, Костук заспешил вниз. Земля на неожиданно голом склоне осыпалась под ногами, и орк, ноги которого едва гнулись от усталости, несколько раз падал. К озеру добрался весь перемазанный липкой коричневой грязью. В сочетании с кровью от порезов и рваной одеждой это наверняка составляло живописное зрелище, но в тот миг Костук не думал о собственной внешности.

Поверхность воды почти не колыхалась, ровная и неподвижная, словно мертвая. От такого сравнения холод прокатился по спине Костука. Но еще более сильное потрясение пришло, когда маг неожиданно осознал, что ему придется плыть. Плыть! Для жителя степи, где реки и озера – редкость, плавать столь же сложно, как для моряка – скакать на коне.

Но до острова сажен двести, а ходить по воде или летать не может даже самый сильный маг. Костук почесал голову, осмотрелся. Небольшое бревнышко торчало из травы словно напоказ. Недолго думая, Костук обрубил ветви и спихнул оказавшийся легким ствол в воду. От этого вода сморщилась, словно ткань, пошла складками.

Осторожно, преодолевая врожденное недоверие к воде, вошел орк в озеро. Вопреки ожиданиям, вода не была холодной. Прикосновение ее оказалось приятным. Она смывала грязь и вместе с ней – усталость.