Книга Опасные тропы - Иван Цацулин

– Вопросы есть?

– Вопросов нет, товарищ капитан, – четко ответил ефрейтор Чадов.

– Повторите приказ.

Чадов повторил. Начальник заставы разрешил идти. Выйдя из помещения, пограничники привели оружие в боевую готовность. Как всегда, это на заставе уже стало традицией, – подошли к металлической ограде, внутри которой находились могилы погибших в схватке с врагом, и почтили память товарищей минутой молчания.

Вот и конец службе. Через несколько дней он будет дома, в Москве, на тихой Малой Калужской улице, где родился, жил, работал по соседству на заводе-орденоносце «Красный пролетарий»… Перед глазами вставали милые образы стариков-родителей, отца, всю жизнь проработавшего на том же заводе, матери, вечно занятой хлопотами по хозяйству, – семья большая, обо всех надо позаботиться. Чадов представлял себе, как он скажет об Асмик, о своей любви к ней… Старика Котомцева они, конечно, возьмут с собой, а это связано с кое-какими трудностями. Но силой воли ефрейтор заставил себя не думать сейчас ни о чем личном: отвлекаться посторонними мыслями во время несения службы на границе нельзя и опасно, он это слишком хорошо знал. Красивый, ладный, он шел по указанному капитаном Вепринцевым маршруту размеренным и в то же время неслышным шагом опытного пограничника, по привычке всматриваясь и прислушиваясь. На некотором расстоянии позади следовал рядовой Подгородний. Дошли до Серых камней, рассредоточились и залегли.

Осень давала себя знать – заметно посвежело, глубже стало ночное небо, прохладный ветерок нет-нет да и сорвется с высоких гор, обдаст свежестью, прошуршит по сухой земле… Всю ночь выли шакалы.

Прошла проверка. Чадов отдал короткий рапорт беззвучно появившемуся начальнику заставы и снова весь обратился во внимание. Раз что-то проползло по рукаву – фаланга, много их здесь. Резкий, бесшумный взмах руки… Темь стояла в эту ночь плотная.

Так и прошла последняя служба в наряде – без происшествий. Тем же порядком возвращались солдаты на заставу.

Неожиданно где-то позади, несколько на восток, ночную тишину вспорол выстрел, за ним еще… Пограничники замерли на месте, прислушиваясь. Какую-то секунду ничего не было слышно, затем снова донеслись выстрелы. Ефрейтор Чадов знал – в том направлении несет службу наряд в составе ефрейтора Соловьева и рядового Канышева. Между ними и контрольно-следовой полосой, что идет вдоль берега Аракса, больше никого нет.

– Идем на помощь! – приказал ефрейтор Чадов и стремительно бросился в том направлении, откуда слышались выстрелы. Подгородний последовал за ним. Снова было тихо, как будто ничего и не случилось, но Чадов и его напарник знали, что эта тишина обманчива. И они были правы.

Глава тридцать четвертая

Майя с ребенком не вернулась домой, заночевала у Асмик……

– Как быть? – растерянно шагая по комнате, спрашивал Аракелян. – Я пойду за ней.

– Нет, джан, – усмехался Христофоров. – Не придет, значит – судьба!

Он боялся отпустить Гаспаряна: предоставленный на какое-то время себе, тот мог наделать глупостей, остаться, например, с женой у Котомцева. Отсутствие же его жены на ход задуманной операции не очень влияло.

Глубокой ночью Христофоров и Аракелян покинули дом. Отойдя немного от селения, остановились. Христофоров куда-то ушел, но уже через несколько минут вернулся. За ним следовали трое вооруженных автоматами мужчин, а немного погодя к ним присоединились Крысюк и Гаяне с ребенком на руках.

– Ты пойдешь впереди нас, – приказал Христофоров Аракеляну, – и если на твоем пути окажутся наряды пограничников, дашь нам знать, откроешь по ним огонь немедленно, понял? С тобой пойдет вот он, – указал на Кныша. – С ним можешь никого не бояться.

– Хорошо, – согласился Аракелян, и в сопровождении «Мухина» исчез в темноте.

Собрав остальных возле себя, Христофоров скомандовал:

– Теперь – вперед! До Аракса расстояние пустяковое. Один-два наряда пограничников остановить нас не в состоянии, мы просто в упор расстреляем их. Главное для нас, запомните это, – быстрота. Мы должны не дать пограничникам опомниться. Надо, чтобы они не успели окружить нас. Порядок следования вам известен. Гаяне, когда будет нужно действовать, я подам тебе сигнал. Не забудьте, мы идем на вооруженный прорыв, и дисциплина у нас должна быть военная… Вы понимаете, что я хочу сказать, не правда ли?

Гаяне пошла впереди. Крысюк заранее убедил женщину: любимый супруг ждет ее на той стороне Аракса. Обстоятельства сложились так, что из Советского Союза ему пришлось бежать на чужбину, но без нее он не мыслит своей жизни и теперь ожидает жену на том берегу реки. Гаяне поверила, особенно после того, как Крысюк вручил ей письмо, заблаговременно написанное Энвером, в котором тот требовал от нее послушания их общему другу. У женщины не возникло никаких подозрений, она и представить себе не могла, что может понадобиться врагам ее родины для какой-то коварной цели. Она хотела только одного – дойти до мужа и убедить его возвратиться назад, в СССР. Известие о том, что эти чужие люди идут на вооруженный прорыв границы, намерены стрелять в пограничников, ошеломило ее и напугало.

– Иди, – приказал ей Христофоров, и она пошла.

Следом за женщиной двинулись Христофоров и Крысюк, за ними Ножевой, замыкал банду Адам Адамыч.

– Не пыхтеть! – зло шипел Христофоров на своих спутников. – Убью!

Гаяне потеряла представление о времени и расстоянии. Неожиданно раздался оклик:

– Стой! Стой, говорю, стрелять буду!

– Чего молчишь, дура? Крикни ему, что я велел, ну!.. – тормошил женщину сзади Христофоров. – Ну же! – в его руке сверкнул нож.

– Стрелять буду! – раздалось спереди еще раз.

– Крикни ему, или я тебя придушу… – шепнул Гаяне Крысюк и так рванул ее за руку, что ребенок пронзительно заплакал.

– Не стреляйте, не стреляйте! – в ужасе вскрикнула Гаяне, – это я, Майя. – Ребенок заливался плачем. – Я ищу Костю Чадова, с Асмик плохо.

– Стой, стрелять буду! – повторил пограничник, однако не стрелял, потому что появление женщины да еще этот пронзительный детский крик совсем сбили его с толку: как же можно стрелять в женщину с младенцем? Тем более – Майю, за которую себя сейчас выдавала Гаяне, пограничники прекрасно знали. А Гаяне, продолжая продвигаться по направлению к реке, как заведенная повторяла все одну и ту же фразу, заучить которую ее заставили Христофоров и Крысюк, называла имена Асмик и ефрейтора Чадова.

– В чем дело? – послышался тот же голос пограничника, но странное дело – сам солдат так и не появился, будто растаял в темноте, да и голос его непонятным образом не усиливался, а замирал, становился тише.

Христофоров дал очередь из автомата, прошептал:

– С одним нарядом покончено, – хотя отнюдь не был в этом уверен. – Скорее к реке, скорее… Что вы плететесь, как дохлые клячи… Живо!

Где-то впереди раздались выстрелы. Пришлось залечь. Ребенок кричал не переставая, пули взвизгивали поверх голов. Но пограничники в темноте не видели банду и, очевидно, понятия не имели, сколько у них врагов. По крайней мере Христофоров был в этом убежден и отдал приказ отползти в сторонку, уйти из-под обстрела.