Книга Блудное чадо - Дарья Плещеева

Анриэтта и Дениза были приняты старым проповедником, духовником монастыря, отцом Антуаном Сенгленом, и настоятельницей Пор-Рояль, матерью Агнессой, происходившей из янсенистского семейства Арно. Почтенной даме было семьдесят лет, и она все сворачивала на теологическую подоплеку истории с похищенным иезуитами молодым человеком.

– Над ним довлеют первородный грех и предопределение, – объясняла она. – Что бы он ни выбрал сам, к спасению это не приведет. Привести к спасению может лишь божественная благодать.

Анриэтта хотела было спросить: если благой поступок не приведет в рай, так, выходит, и предательство не приведет в ад? Но благоразумная Дениза вовремя толкнула ее локотком: нельзя было ссориться с монахиней, да еще монахиней такого ранга.

Они получили обещание отца Антуана обсудить это дело с родней и собрать сведения с помощью студентов – если молодого человека поместили в учебное заведение, то именно молодежь поможет напасть на след.

Затем они устроили военный совет.

– Я считаю, что этого господина нужно вывезти в Англию, – сказала Дениза. – Там до него иезуиты не дотянутся. И уже из Англии плыть в Либаву или в Ригу. Да, моя дорогая, я знаю, что ты не желаешь ехать в Лондон, но рано или поздно тебе придется там побывать.

– А я считаю, что нельзя связываться с морскими судами, – возразил Петруха. – Пока мы будем ждать на берегу подходящего судна и подходящего ветра, нас догонят. Уходить нужно в Нидерланды! А уже там, скажем в Амстердаме, преспокойно грузиться на флейт или на гукор с нашей добычей.

– А вы, сударь, что скажете? – спросила Анриэтта Шумилова.

После ночного боя они не разговаривали. Она пыталась, но он отвечал кратко и избегал ее всеми средствами, хотя жил в ее доме. Она понимала, в чем дело: ему было стыдно за свой промах. Но она сочла своим долгом переупрямить упрямца.

– Скажу – куда бы мы его ни повезли, нужны подставы.

– Верно! – воскликнул Ивашка.

– Лошади! – отозвалась Анриэтта. – Нужно вернуть лошадей мадемуазель де Талейран и забрать наших.

Когда московиты отвели лошадей и вернулись обратно с другими лошадьми, встал вопрос: где покупать новых для подстав?

Бахматов во Франции не водилось, а какие из здешних пород столь же неприхотливы и неутомимы, никто не знал. Призвали кучера Гонтрана, он присоветовал взять голштинских лошадей и обещал спросить у всех своих знакомцев. Но тут следовало соблюдать осторожность – очень уж подозрительно выглядела бы госпожа де Кержан, среди зимы вдруг покупающая целый табун. И наступило некое безвременье – янсенисты ничего не сообщали, своих способов узнать, куда подевались Ордин-Нащокин-младший и Васька Чертков, у московитов не было.

Московиты тайно жили в доме Анриэтты, выходя лишь на задний двор – размяться с рапирами. Развлекались они, составляя план вывоза воеводского сына из Парижа, и додумались до того, что везти его придется в карете: мудрено протащить через весь Париж верхового, у которого связаны руки, а изо рта торчит скомканная тряпица. Даже ежели не через Париж – кто поручится, что на пустой проселочной дороге вдруг не появятся путешественники, которым кавалькада московитов покажется очень подозрительной. А в свидетелях, понятное дело, московиты не нуждались.

– Нужен самый простой и неприметный экипаж, – сказала Анриэтта. – Прочный, с маленькими окошками. Жаль, пришлось вернуть карету Денизы.

Англичане, сопровождавшие Денизу до Парижа, отправились домой и забрали хорошую и удобную дорожную карету; если бы Ивашка сразу сообразил, что она пригодится, можно было бы ее выкупить, но не напрасно же говорят, что русский человек задним умом крепок. Стали думать, где бы взять похожую; опять вызвали на совещание Гонтрана; Гонтран, почувствовав себя значительной особой, стал изображать лицо королевской крови, принимающее поклонение верноподданных…

Шумилов очень мало участвовал в этих разговорах. Анриэтта однажды, обидевшись, зазвала его к себе в спальню и прямо спросила: он не желает выслушивать мнение двух женщин, потому что считает их изначально глупыми? Так Анриэтта вроде бы доказала, что в сложных положениях думает и действует не хуже мужчин.

– Просто карета не понадобится, – ответил Шумилов.

– Почему?

– В ней некого будет везти. Когда мы найдем этого подлеца, я сам его заколю.

– О Господи!

– Да. Лошади понадобятся – нам же придется возвращаться домой. И вот что еще понадобится – список всех расходов.

– Каких расходов?

– Ваших. Деньги, что дал вам Башмаков, давно потрачены, и вы устраиваете это дело уже за свои деньги. Я знаю. Когда вернусь в Москву, вам возместят расходы, – тусклым голосом объяснил Шумилов.

– Погодите, погодите! Вы сказали, что хотите убить господина Ордина-Нащокина-младшего!

– Да, хочу. Это дешевле обойдется. Я не хочу тратить на него казенные деньги. И я хочу привести домой своих людей в целости и сохранности – я за них отвечаю.

– Вы сможете убить беззащитного человека? Пленника?

– Отчего нет? Я объясню. Со мной двое, мои подчиненные. Они уже рисковали жизнью, чтобы найти подлеца. Я за них отвечаю перед Богом и перед государем. Бог был к нам милостив, но я не хочу…

– Чего не хотите?

– Чтобы дети вашей сестры осиротели. Вы что, не понимаете, что подлеца охраняют и так просто не отдадут? А покойник никому больше не нужен.

Анриэтта задумалась. Она понимала, что Шумилов прав. Обычное женское милосердие отступило перед голосом трезвого рассудка. И впрямь, протащить карету с пленником через пол-Франции – опасная затея…

– Надо спасать то, что можно спасти, – ответила она. – Значит, вам нужно проехать по дороге хотя бы до Арраса и посмотреть, где можно устроить подставы. Договориться с хозяевами постоялых дворов, может быть, с кузнецами, ведь часто при кузнях бывают конюшни.

И тут Шумилов впервые посмотрел ей в глаза.

Это был немой вопрос: значит, ты поняла и ты согласна?

Анриэтта усмехнулась, это был немой ответ: а ты полагал, что тебя только мужчины понять в состоянии?

Судьба Воина Афанасьевича была решена.

Несколько дней спустя московиты отправились на разведку.

Их удивило, что чем дальше они продвигались на север, тем теплее становилось. Объяснить это попытался Петруха:

– Может, теплый воздух с моря наносит? Море летом тепло копит, зимой отдает.

Они ехали неторопливо, берегли лошадей, останавливаясь у каждого постоялого двора (без кружки вина дело, конечно, не обходилось), и полтораста с малым верст до Арраса одолели за пять дней; как съязвил Петруха, пешком получилось бы примерно так же.

Знаменитого «аррасского льва» на верхушке набатной башни они увидели издалека и сперва не поняли, что это за тварь: лев стоял на задних лапах. Потом, въехав в город, добравшись до площади и задрав головы, Петруха с Ивашкой долго спорили о высоте башни. Даже пытались на глазок сравнивать ее с самыми высокими кремлевскими: Спасской, Никольской и Троицкой.