Книга Глобальные элиты в схватке с Россией - Александр Проханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем более, что Богемский клуб (в частности, является не просто «клубом искусств», но и клубом «богемы» – во второй половине XIX века этот термин, «boheme» (буквально – «цыганщина») получил во Франции значение особого слоя «творцов», ведущих нетрадиционный образ жизни. «Богемцами», bohemiens, во Франции почему-то считали цыган, якобы населявших Богемию, одну из двух, наряду с Моравией, историческую область Чешского королевства. А само название «Богемии» возводится к кельтскому племени бойев, область которых после их включения в Римскую империю стала именоваться Boiohaemum («Материнский дом бойев»). Опять же, для носителей славянских языков в названии данной исторической области явственно звучит слово «Бог», которое могло быть модифицировано в самоназвании указанного выше племени, но варианты «народной» и конспирологической этимологии, соединяющие славянского «Бога» с греческим `αιμα («кровь»), мы здесь рассматривать не будем. Но «французский след» в названии американского Богемского клуба – абсолютно бесспорен. Впрочем, как и относящийся к тому же времени подарок Франции Соединенным Штатам к столетию Декларации Независимости 1776 года – Статуя Свободы, правда, установленная в Нью-Йорке с «опозданием» на 10 с лишним лет, 28 октября 1886 года.
Зачем же весь этот многолетний и даже многовековой антураж тайных обществ, как бы те ни назывались? В том числе – применительно к экономике и финансам?
Видимо, ответы на эти вопросы стоит искать не в сфере мистики и религии как таковых, а в сфере социальной психологии как специфической функции «больших систем», в данном случае – человеческих сообществ, решающих комплекс взаимосвязанных задач самосохранения, самовоспроизводства и саморазвития. Наработанные историческим опытом алгоритмы таких решений внутри каждого сообщества требуют раздельных и защищенных («закрытых») каналов передачи управленческой информации (простейший «цифровой» аналог – «многоядерные» компьютеры), а также структур создания/преобразования подобной информации и, соответственно, структур её восприятия.
Именно в этом отношении представляет интерес вероятная «связка» между двумя закрытыми западными клубами: Бильдербергским и Богемским, – как в недостаточной мере, но всё-таки наблюдаемыми и по факту достаточно адекватными и эффективными инструментами управления для очень больших и очень сложных (глобальных, с точки зрения человечества) систем, в том числе военно-политических и финансово-экономических. Из установленного набора функций такого управления можно делать вывод о его возможном целеполагании (проекте), после чего и вопрос о субъекте, о том, кому принадлежит современная мировая экономика, окажется не риторическим, не провокационным, а вполне корректным и предполагающим точный содержательный ответ.
Что происходит с государственной властью в западной цивилизации? Почему с карты Европы исчезают яркие, самостоятельные, волевые политики? Почему в Вашингтоне внешнеполитические и даже важнейшие кадровые решения столь «дёрганы» и хаотичны?
Как могло получиться, что глава государства, упорно считающего себя единственной и исключительной сверхдержавой, утверждает, что подлинное лидерство состоит в борьбе с глобальным потеплением, а в это время в центральной европейской стране-союзнице, в столице-символе Европы, на сцену выходит невесть кем управляемая антигосударственная сила и хладнокровно сеет смерть налево и направо, в том числе – и там, где находится президент республики с главой МИД другой, еще более влиятельной европейской нации? Напомним, это Франция – страна, где работал один из отцов-основателей США Бенджамин Франклин; республика, сохранившей имперский военный атрибут – Иностранный легион; страна, отличающаяся от соседей дееспособностью спецслужб и полиции.
Аутизм Белого Дома и воля негосударственного террористического игрока – не единственный бьющий в глаза контраст. Медиа-мэйнстрим хором голосит о покушении на европейскую цивилизацию. Но первый теракт произошел на концерте рок-группы «Орлы металла смерти». Это – европейская цивилизация? А легализованное Олландом (а затем Верховным судом США) мужеложество – это та ценность, которую призваны и мотивированы охранять правоохранители западных стран? А близлежащая редакция «Шарли Эбдо» – носитель цивилизационных начал или все-таки разрушитель?
Антигосударственная сила, выйдя на сцену, назвала свой акт французским вариантом и сентября 2001 года. Вот еще один парадокс: в США на сегодня 17 спецслужб, но ни одна доселе не дала внятного объяснения атаке на Всемирный торговый центр. По сей день не объяснена цепочка предшествующих событий: расстрел афганского политика Ахмада Шах Масуда 9 сентября, визит в США главы пакистанской разведки 10 сентября… Эти детали замалчиваются 15 лет. Обстоятельства теракта в Ливии в годовщину тех событий в 2012 году также замолчаны – для спасения репутации «безальтернативной» Хиллари Клинтон, а заодно – тогдашнего главы ЦРУ Дэвида Петреуса.
Вопросы о том, «откуда есть пошла» запрещенная в России организация ИГИЛ, уместно задать именно двум вышеназванным лицам. И это должно больше всего волновать как раз американскую политическую элиту, поскольку события последнего года свели на нет главный элемент «мягкой власти», по определению автора этого термина Дж. С. Ная, – авторитет США, основанный на притягательности американской модели.
По официальной версии «арабской весны», освобождение ближневосточных стран от «диктатур» должно было привести к созданию там инклюзивных и толерантных обществ с «прогрессивным» (то есть владеющих IT, гендерно и климатически просвещенным) средним классом. Получилась в итоге кажущаяся противоположность. Кажущаяся – поскольку и «прогрессизм», и террористическая практика искусственной секты несет собой один и тот же мальтузианский эффект. Кажущаяся – поскольку и «ультралевизна», и «ультраправизна» постиндустриальной эры систематически (кто духовно, а кто физически) уничтожает наследие авраамических религий. Кто выигрывает? Негосударственная «третья сила», извлекающая влияние (теперь уже и военное) из столкновения «беленьких и чёрненьких» антигосударственных и антирелигиозных начал, псевдо-прогрессистов и псевдо-фундаменталистов. Она получила путевку в жизнь не в 2011 и не в 2001 году, а раньше – ровно тогда же, когда парадигма модерна была замещена постиндустриальным мальтузианским концептом. А именно – при президенте США Джимми Картере, когда в Афганистане был дан «зелёный свет» джихадистам, а над Белым Домом была торжественно установлена «зелёная» солнечная панель.
К саммиту G20 группа международных неправительственных организаций подготовила очередной пропагандистский продукт – «план Маршалла» для Сирии. Догадаться о том, что это не проект развития, а очередной симулякр послевоенного начинания периода модерна, можно даже по личностям ораторов – это организация Avaaz, финансируемая Джорджем Соросом и в 2011 году ходатайствовавшая перед ООН о полной декриминализации хранения и личного потребления наркотиков.
Все четыре года сирийской и ливийской гражданской войны вырастающий из неё сектантский продукт кормился от контрабанды. Всё это время «информационная власть» США – раскрытый Сноуденом конкордат АНБ с Цукербергом и Дорси – не мешала «фундаментализму» агитировать, вербовать, рекрутировать, натаскивать и вооружать мечтателей о халифате. Если это случайность, то компетентность разведчиков и интеллект программистов никуда не годятся. Если это сговор за спиной человечества, тогда в нем присутствует еще один, невидимый глобальный участник, и именно он играет первую скрипку.
