Книга Посылка для Анны - Миранда Дикинсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анна обдумала его предложение. Было мило со стороны Джонаса пригласить ее, и Годреви, похоже, был действительно приятным местом, но она слишком устала. И больше всего на свете хотела спать.
– Наверное, все же нет. Извини.
– Да ничего. Я тогда поставлю чайник. – Он встал и направился на кухню. – Тебе, конечно, не нужно решать прямо сейчас. Я до восьми вечера не уеду. А потом проведу ночь в дороге, чтобы оказаться на месте к самому рассвету. Ты пока отдыхай и подумай, хорошо?
Джонас остался еще на час, а затем ушел, когда Анна поблагодарила его и легла спать. Проснулась она в полной темноте, нащупала выключатель торшера и, щурясь от света, взглянула на часы.
Без пяти восемь…
Вспомнив о приглашении Джонаса, она внезапно передумала. Ей не хотелось прятаться в своей квартире, пока «Дейли пост» и «Мессенджер» воюют из-за нее. Анна решила, что пришло время следовать собственным желаниям, а не ждать, пока жизнь втолкнет ее в очередную драму.
В данный момент ей отчаянно хотелось уехать. Сунув в сумку смену одежды и несколько необходимых мелочей, она выскочила из квартиры и мгновенно пересекла коридор. Дверь перед ней открылась, как только она подняла руку, чтобы постучать, и Джонас от неожиданности даже попятился, внезапно увидев перед собой ее кулак.
– Твое предложение в силе? – выпалила она. Голова все еще кружилась после резкого пробуждения.
Джонас поцеловал ее в щеку.
– Ты как раз вовремя.
Анну разбудили приглушенные звуки моря. Спина болела из-за неудобной позы, в которой она заснула на заднем сиденье «фольксвагена» Джонаса, голова, казалось, была забита войлоком. Она стянула покрывало, которым даже не помнила, как укрылась, и потерла глаза. Косые лучи рассвета били в окна фургона, небо светилось оттенками розового, красного и золотого, очерчивая поросшие травой песчаные дюны. Она была одна – водительское сиденье, на котором ее друг стоически провел всю ночь, пустовало.
Придя в себя, она оглядела интерьер фургона и заметила записку, прислоненную к серебристому термосу на маленькой кухонной стойке. Рядом лежало нечто из сложенной серой ткани.
Анна!
Я ушел серфить!
Чай в термосе для тебя, шоколадные батончики под раковиной. Толстовка тоже может пригодиться, снаружи холодновато! Вернусь к 9 утра.
Улыбаясь, Анна перебралась через спинку сиденья и открыла маленькую дверцу под раковиной фургона, обнаружив там пластиковый контейнер, набитый шоколадными батончиками всех фирм, форм и размеров. «Джонаc определенно готов ко всем непредвиденным случаям, способным вызвать нехватку сахара в организме», – подумала она. Ощущение голода удивило ее: в последние дни Анне с трудом удавалось заставить себя поесть. Быстро проглотив пару батончиков, она развернула толстовку Джонаса и натянула ее через голову, посмеявшись над тем, насколько та ей велика. Но главное, толстовка была теплой, в отличие от тонкой футболки и джинсов, которые она поспешно натянула вчера вечером. Анна сунула еще несколько батончиков в карман толстовки, взяла термос, покрывало и отодвинула дверь фургона.
Снаружи ее встретил поток холодного соленого воздуха. Трава под ногами была пропитана росой и засыпана песком, отчего в памяти тут же всколыхнулись тысячи воспоминаний о рассветах, встреченных на утесах и пляжах Корнуолла. Она почти видела, как они с Рори скользят по склонам песчаных дюн, торопясь к морю. Оглядев все еще темный песок, она различила на фоне окрашенных рассветом волн фигуры в темных резиновых костюмах, машущие руками и перекликающиеся между собой. И это тоже напомнило ей о прошлых походах на серфинг.
Годреви был прекрасен. Анна расстелила одеяло и села, подтянув колени под широкую толстовку, любуясь видом. Она никогда не бывала здесь прежде, и все же это место задело внутри какую-то струну, напомнив о чем-то давно позабытом. О зове родины, любовь к которой она с изумлением в себе обнаружила. То, что мать называла непреодолимой тягой, живущей в каждом корнуолльском сердце, внезапно стало чем-то бóльшим, чем пафосные слова, от которых Анна привыкла отмахиваться. Она внезапно поняла правду. Дикая, неукротимая красота родной земли похитила ее сердце, и впервые за всю свою жизнь Анна ощутила, что у нее есть дом.
Наслаждаясь новым ощущением, она улыбнулась. Что бы сказала мать, узнав, что Анна вернулась в родной округ через шесть лет после своего побега? Мысль о Сенаре стала камнем, брошенным в озеро: по спокойному сознанию разбежалась тревожная рябь. Но Анне больше не нужно было думать об этой женщине – вчерашнее решение о разрыве отношений было окончательным. Годреви никак не был связан с воспоминаниями о Сенаре, некому было портить его красоту, и за это Анна была благодарна судьбе. Отбросив мысли о матери, она сосредоточилась на ощущении себя в текущем моменте. Не важно было, что пишут о ней газеты или какие слухи и обвинения будут ждать ее по возвращении в Лондон. Она выдержала разговор с Майком Хеннесси. Она выстояла против своей матери. Она сказала Бену, как именно себя чувствует. И она вернула себе власть над собственной жизнью. Отныне она могла быть тем, кем сама захочет, ее больше не ограничивали чужие мнения. Она наслаждалась обществом хорошего друга и невероятной красотой этого крошечного уголка Корнуолла. Чего ей было еще желать? Анна скользнула взглядом по браслету из морских ракушек и стекла, который надела вчера, выходя из квартиры. Тонкие бусины сияли тем же розово-золотым цветом, что и рассветное небо на горизонте. Они тоже были здесь дома. Анна совершенно не думала об этом, когда брала с собой браслет, но здесь, в Годреви, он словно обрел новый смысл. И она создала этот смысл сама, несмотря на то что вначале думала, будто ничего не сумеет сделать с бусинами и ракушками. А теперь она смотрела на белые барашки волн, вздымающиеся в месте, которое она сама решила посетить, и поражалась спонтанности своего поведения. И браслет, и решение отправиться сюда олицетворяли перемены в ее жизни – маленькие, но важные.
Чай из термоса оказался крепким, идеальной защитой от осеннего холода в воздухе. Толстовка Джонаса пахла его лосьоном после бритья – теплой корицей и деревом. Запах был уютным, дружественным, как и его хозяин. Вчера, как только они оказались за городом, Анна расслабилась, темная дорога ложилась под колеса миля за милей, успокаивая, и они часами разговаривали о мелочах. Джонас знал, что ей пришлось пережить, и этого было достаточно, чтобы не поднимать тяжелых тем. Анна была благодарна ему за невозмутимость и непоколебимую уравновешенность, которые стали чудесным даром на фоне излишней эмоциональности матери и коллег по «Мессенджеру». Джонас Раудон был замечательным другом, и Анна снова отругала себя за то, что не прислушалась к его мнению о Бене. Прими она его всерьез, и случившегося можно было избежать. Она напомнила себе, что должна обязательно извиниться перед Джонасом, пока они еще здесь.
С каждым новым глотком чистого морского воздуха, запивая сладкий шоколад янтарным чаем, она чувствовала себя обновленной, словно само это место исцеляло ее давно забытые раны. Сила моря и потрясающая красота ландшафта позволяли ее сознанию расшириться, а решимости – расти. Анна чувствовала себя живой, полной сил, словно проснувшейся от тревожного сна. Приезд сюда оказался идеальным решением. Она доверилась интуиции и теперь получала дивиденды.
