Книга Мадемуазель Синяя Борода - Лариса Соболева

– Агриппина Юрьевна нашла кое-какие письма, – пошел в открытую Иона. – А написаны они одной женщиной. Эта женщина и ее сын держат у себя Наташу. Я намерен отдать ей письма в обмен на Наталью.

– Стало быть, вы добрались до тайника, я правильно понял?

– Правильно, ваше сиятельство.

– И где же этот тайник?

– Здесь, в Москве, ваше сиятельство. И место – лучше не придумаешь, ни один человек не догадается. Но не просите сказать больше, я слово дал Агриппине Юрьевне: о месте том никто не узнает, кроме Натальи, да и то скажу ей, когда приедем в Неаполь.

В который раз князь позавидовал помещице: имения у нее великолепные, доходы приносят сказочные, порядок отменный без кнута, да еще и люди верны ей чуть ли не до гробовой доски. Про управляющего легенды ходили, будто бы без него поместья никак не процветали бы. Как такое пережить? Князь уже смотрел на Иону другими глазами. Наконец великодушно разрешил:

– Садитесь, голубчик. Мне бы такого управляющего. А не хотите ли служить у меня? Платить буду больше, чем Агриппина Юрьевна. Впрочем, я совсем забыл… Вы ведь, кажется, крепостной?

– Я был крепостным. Но уж тому пятнадцать лет как Агриппина Юрьевна написала вольную, да только об этом никто не знал, у меня и без вольной воля была. Мне хорошо жилось у Агриппины Юрьевны, я остался работать по найму. А ваше предложение, ваше сиятельство, польстило моему самолюбию, но я бы хотел сначала отвезти Наташу в Неаполь, в этом вижу свой долг.

– Скажите, почему вы обратились ко мне? Только без лести. Скажите по совести.

– Мне неловко напоминать, но… – все же он осторожен был в выборе слов. – Я рассчитывал на вашу благодарность Агриппине Юрьевне. Как-никак, а вам она…

– Ну, довольно, довольно! – махнул рукой князь. – Я дам вам карету и людей. А вы откройте секрет: почему так преданы Гордеевой?

Иона был поставлен в тупик, поэтому пожал плечами. Но князь не принял бы такой ответ, и он сказал первое, что пришло в голову:

– А разве должно быть по-другому?

Пани Гражина подняла глаза на Иону. Глаза, полные ужаса.

– Что вы хотите?

– Отдайте Наталью Гордееву, и я верну вам остальные письма. Она содержится в вашем доме, я знаю твердо, так что, сударыня, не стоит говорить, будто вы Наташу в глаза не видели.

Пани Гражина поняла, что проиграла. Когда ее бросали любовники или добровольно передавали, как породистую лошадь, в другие руки, она чувствовала свое поражение. И бессилие. Потому что нет унизительней положения, при котором управляют тобой, а не ты управляешь ситуацией. Но в те времена не нужно было бежать из страны, а сейчас возникла серьезная опасность. Этот пожилой человек знает ее тайны. Он оказался сильнее и способен уничтожить пани с единственным сыном, значит, нужно срочно бежать. Но куда? О нет, пани не признает свое последнее поражение!

– Я согласна, – проскрипела она.

Встреча состоялась в тот же день и в людном месте, где подлость сделать крайне затруднительно – место Иона хорошо подобрал. В назначенный час подъехала карета, из нее вышла Наташа, остановилась. Иона пошел к ней, а два рослых княжеских холопа шли рядом. Из кареты протянулась рука, в нее Иона вложил бумаги, тотчас взял Наталью за руку и повел к карете князя. Конечно, он не слышал, как пани сказала Анджею о нем:

– Честный болван. Юзек готов?

– Да, – ответил Анджей. – Он проследит за ними.

А Наташа не могла поверить в чудесное спасение. Плакала и смеялась одновременно, обнимала Иону. Через несколько кварталов карета по приказу Ионы остановилась, он и Наташа пересели в коляску и поехали на постоялый двор. До Суздаля решено было добираться в коляске. Как-нибудь дотянут, лишь бы от Москвы подальше. В монастыре немного передохнут – ведь всем необходимы отдых и силы! – а заодно подумают, как быстрее попасть в Италию. Но князь великодушно прислал карету с парой лошадей назад. И записку: мол, получите в дар. Да уж, в его интересах, чтоб фамилия Гордеевых на долгие годы забылась. Утром выехали в карете. Правил Иона, больше-то некому было.

В Суздале пробыли недолго, забрали картину, веер, письмо матушки, Наташа выслушала теткины наставления. Вновь предстоял дальний путь, теперь уж до самой Италии.

День клонился к вечеру, когда сделали очередной привал. Иона не мог долго за кучера быть, соскочил размять кости. Вышли из кареты и Наташа с Анисьей. Услышав топот копыт, Иона посмотрел в конец дороги, приметил вдалеке всадников. Троих. На дорогах-то какого только люду не встретишь, тут уж будь начеку! И он скомандовал:

– Живо в карету!

Наташа с Анисьей беспрекословно послушались, сам же он уселся на место кучера и еще раз оглянулся. Кровь похолодела в жилах у Ионы: он рассмотрел Хвастовского и его слугу, третьего всадника не узнал. Москва-то далеко, значит, эти люди следили за Ионой и Наташей, стало быть, намерения у них дурные. Знал он, что хотят они получить, а цена наверняка будет дорогая – три жизни. Он стегнул лошадей, те сорвались с места, Иона еще раз оглянулся и сейчас понял – на буром жеребце в мужской одежде скакала сама пани Гражина.

– Чертова баба! – в сердцах рыкнул Иона.

Он гнал лошадей, помня, что где-то должна быть почтовая станция, а там люди, и тогда не посмеет шайка чертовой бабы напасть на них. Изредка оглядываясь, он отмечал, что всадники приближаются. Им-то скакать легче, лошадь маневренней кареты, напрямую скакать может, а карету только по наезженной дороге направишь, иначе перевернется, она извилистая, дорога-то. Иона достал пистолет, понимая, что придется защищаться, хорошо хоть зарядил перед дорогой. Только он так подумал – вздрогнул от ожога.

Сзади будто что-то вонзилось острое и жгучее в спину пониже плеча. Иона ничего не понял, только странно смотрел на руку, выпустившую вожжи. А рядом с каретой уж скакал слуга Хвастовского, выхватил вожжи, лошади сбавляли ход. Иона повалился на бок, но так и не чувствовал боли, лишь ощущал неспособность что-либо предпринять. Второй рукой он прижимал пистолет к груди, а нечто горячее разливалось по телу. Лошади стали. Теперь Иона видел пани Гражину близко – ее безжизненные глаза уставились на него со скукой. Тоскливые глаза, как сегодняшняя погода.

– Помогите! – резанул Иону крик Наташи. И в этот миг он почувствовал страшную боль в спине, в груди, в сердце. – Помогите! Спасите!

– А-а-а-а-а! А-а-а-а-а!!! – визжала Анисья. – Люди добрыя! А-а-а!

Пани, глядя на старика-кучера, который пытался встать, не понимая, что ему уже никогда этого не сделать, развернула лошадь и шагом подъехала к Анджею. Внутри кареты кричали, слуга Юзек пытался открыть дверцу, но, видимо, ее держали изнутри. Наташа выскочила с другой стороны, за ней Анисья, обе помчались по полю, зовя на помощь.

– Стреляйте же в девок, черт вас дери! – приказала пани.

Анджей прицелился в Наташу… Раздался выстрел, потом дикий вопль отчаяния. Наташа замерла, оглянулась. Анджей лежал на шее лошади, пани Гражина поддерживала его – кричала она. И тут раздался свист, гиканье, выстрелы. С другой стороны скакали четыре всадника. Пани Гражина, придерживая сына, поскакала прочь, за ней слуга Юзек, выстреливший пару раз в Наташу, но, по счастью, не попавший в нее.