Книга Попаданец 2.0 - Александр Шапочкин

Визг, который издало создание хаоса, оглушил и даже откинул нас с Гуэнем, который в это время активно шинковал словно капусту голову упавшего создания своей саблей. Мы покатились по земле, а я хоть и быстро оказался на ногах, еле стоял, словно бы передо мной взорвалась свето-шумовая граната.

Перед глазами всё плыло, и я видел только размазанные силуэты, оставляющие за собой тёмные шлейфы. Одно из лежавших на земле тел дернулось и, словно уж, уползло куда-то в звенящую белизну. Найдя в себе силы, я пару раз отмахнулся молотом от каких-то теней, а затем зрение резким рывком вернулось.

Я стоял рядом с лежавшей на земле Мари, а метрах в пяти на земле виднелись изломанные, но вполне ещё человеческие ноги в рыцарской броне. С другой стороны от них, держась за разбитую голову, поднялся с земли эльф.

– Ушёл… – произнёс Гуэнь. – Нужно сжечь оставшуюся здесь плоть…

Пошатываясь, словно пьяный, он двинулся к месту нашей стоянки.

* * *

Шанцевый инструмент, в простонародье именуемый штыковой лопатой, найденный в фургоне, был отменно заточен и легко вгрызался в землю. Это было неудивительно, если учесть, что выполнен он был из стали высокого качества, а то и вовсе из какого-нибудь полумагического сплава, ведь использовался карлами не только по назначению, копать или не копать, но и в качестве оружия. И, как мне помнится, совсем не безуспешно.

Кроме того, земля была жирнющим чернозёмом, мягким и податливым, копать который, правда, сначала, добравшись через толстый слой дёрна, который я просто подрубил и вытащил целиком, было одним удовольствием. Если бы только это была не могила.

Хоронить друзей и знакомых всегда тяжело, будь он первый, десятый или сотый. А с Бруно хоть мы и не сразу поладили, и знал я его не больше пары недель, мы успели побывать в передрягах, и я подсознательно уже причислил его к своей команде. От этого на душе становилось ещё горше.

После побега Кравчика мы не сразу нашли оруженосца. Помогла Юна, которой нездоровилось, и она спала в фургоне, забравшись на одно из удерживающих тент рёбер. Ламия указала направление, куда, по её словам, «этот одержимый хаосом уволок большого и глупого». На вопрос «А что ж ты раньше не сказала, если почувствовала, что он не в себе», малышка обиделась, но ответила, что, во-первых, вы не спрашивали, а во-вторых, раньше Это в рыцаре не чувствовалось, и лишь здесь, где сам воздух пропитан эманациями хаоса, одержимость проклюнулась и проросла.

Бруно лежал возле одного из дольменов, метрах в трёхстах от нашей стоянки. Что делали они тут, зачем Амадеуш притащил его сюда, было непонятно, но на лице оруженосца застыло удивлённое выражение, словно он не мог поверить в происходящее. На шее виднелась глубокая рана, из которой натекла огромная лужа крови, не успевшая впитаться в землю, но следов борьбы в округе не было.

Наивный здоровяк с разумом подростка, он до самого конца не мог поверить, что его кумир, человек, на которого он равнялся, способен хладнокровно перерезать ему горло. Но мир оказался гораздо более жестоким к деревенскому пареньку, мечтавшему стать рыцарем.

На поиски мы выдвинулись все вместе, опасаясь возвращения Кравчика. Ведь если мы с эльфом ещё худо-бедно, но могли отбиться от него, даже с вновь обретённой безумной силой и скоростью, то Мари одну оставлять было нельзя. И теперь, видя последнего человека, связывающего её с домом, лежащего в луже собственной крови, у девушки случилась форменная истерика.

Она захлёбывалась плачем, то порываясь кинуться на бездыханную грудь Бруно, то прижимаясь ко мне. При этом она пыталась что-то говорить, но разобрать было ничего не возможно.

Хорошо ещё, что Гуэнь, шустро сообразивший, что к чему, рысью метнулся в лагерь и уже через двадцать минут вернулся, правя гобиком, собрав всё с места нашей стоянки. К этому времени баронесса немного успокоилась и просто рыдала, обхватив меня за шею и дрожа всем телом. Подхватив её на руки, я отнёс девушку в фургон и уложил, как можно теплее укутав в тряпки лежанки. Понятливый эльф сунул мне в руку пузырёк и мех с водой.

– Не больше трёх капель на кружку, – сообщил Гуэнь, шурша вещами. – Проспит около двенадцати часов. Очень мощный эликсир и очень дорогой. Но сейчас нет времени экономить. Ты же не собираешься ночевать тут?

Последнюю фразу он произнёс, доставая предмет своих поисков. Пара штыковых лопат, отливающих необычной синевой металла и с явно остро заточенной режущей кромкой, и здоровенная вязанка дров были именно тем, что нужно.

Баронесса уснула, а я рыл, едва видя землю в сгустившемся тумане. Да и солнце уже было почти над горизонтом, ещё минут двадцать-тридцать и совсем стемнеет. Гуэнь же тем временем отправился на холм, и вскоре там заполыхал костёр.

– Всё, шабаш. – Какой бы мягкой земля ни была, углубились мы в неё не более чем на метр. – Иначе скоро вообще ничего не увидим.

Аккуратно подняв тело на длинных тряпках, пожертвованных эльфом, ранее, по всей видимости, входивших в одеяние его носильщиков-псевдоженщин, мы опустили труп оруженосца в неглубокую могилу и споро забросали её землёй. В изголовье я установил свой старый деревянный щит, полученный ещё в Коттай Дунсоне. Как мне показалось, это будет хороший знак, символизирующий и воинскую профессию и родной дом Бруно.

– Наверно, надо что-нибудь сказать? – я посмотрел на эльфа. – Знаешь какие-нибудь погребальные молитвы?

– У нас свои боги. Во Всеблагого Элора мы не веруем. Но, думаю, можно обойтись и без них, если ты, как командир Бруно, сам что-нибудь скажешь.

Подумав, я согласился, ибо действительно именно мне Лех передал командование группой. И это я виноват, что молодой парень погиб. Пусть это другой мир, и тут существуют вещи, о которых там, на Земле, я даже не задумывался, всей моей фантазии на это бы не хватило. Это были мои подчинённые, и один из них убил другого. И фактическое отсутствие командного опыта не могло быть мне оправданием.

Я не собирался идти бросаться с обрыва или делать другие глупости. Но впредь отношение к людям, за которых я отвечаю, будет совершенно иное.

– Прости, Бруно, я не смог тебе помочь или предотвратить случившееся. И смерть твоя на моей совести. Но я всегда буду помнить тебя, увальня с чистой душой ребёнка, мечтавшего стать рыцарем. Прости и прощай.

Словно отвечая моим словам, последний луч солнца скрылся за горизонтом, погружая окружающий мир в сумерки, а откуда-то со стороны центра этой долины менгиров, где днём виднелись очертания поистине гигантских мегалитов, раздался гром.

* * *

Закат, окрасивший небо в кроваво-алый цвет, словно напоминавший о случившейся недавно трагедии, догорал. Тьма наползала на мир, скрадывая краски и растворяя тени. Но среди огромных каменных блоков и сооружений правил туман, гася звуки и, казалось, вытягивая саму жизнь.

Простой деревянный щит, установленный в оголовье свежей могилы, шелохнулся. Затем ещё и ещё, пока совсем не упал на бок, свёрнутой кучей земли, поднимавшейся из глубины.