Книга Проверка верности - Джорджет Хейер

– Р‑Рул! – запинаясь, воскликнула она. – О б‑боже, что привело… то есть я х‑хочу сказать, как ты меня н‑напугал! Я ждала П‑Пелхэма, но никак не рассчитывала увидеть т‑тебя!

Ступая по мраморным плитам пола, граф подошел и остановился рядом с нею.

– Видишь ли, мне удалось… э‑э… сбежать от Эдварда, – сказал он.

Снаружи сэр Роланд Поммерой в ужасе прошептал:

– Пел, Пел, старина, ты видел?

– Видел? – прошипел виконт. – Разумеется, видел! Ну и что теперь делать? Дьявол забери этого идиота Херона!

А внутри Горация неуверенно рассмеялась:

– Как… как славно, что ты все-таки смог п‑прийти! Ты… ты уже ужинал?

– Нет, – ответил его светлость. – Видишь ли, я пришел сюда не для того, чтобы поужинать. Я пришел за тобой.

Горация выдавила улыбку:

– Это было очень мило с твоей стороны. Но… но ты обязательно должен п‑поужинать. Прошу тебя, закажи кабинку, а я п‑подожду П‑Пела и приведу его к тебе.

Граф с загадочной усмешкой смотрел на нее.

– Дорогая моя, тебе не терпится избавиться от меня, не так ли?

Горация быстро подняла на него глаза, которые уже наполнились слезами.

– Нет, вовсе нет! Вот только я… о, это н‑невозможно объяснить! – потерянно прошептала она.

– Хорри, – сказал его светлость и взял ее руки в свои, – раньше я думал, что ты мне доверяешь.

– Я доверяю… доверяю! – вскричала Горация. – Вот только я оказалась п‑плохой женой. Я совсем не собиралась вляпываться в историю, п‑пока тебя не было, и, хотя я ни в чем не виновата, н‑ничего бы не случилось, если бы я не ослушалась тебя и не п‑позволила бы Летбриджу стать моим другом. Так что, даже если ты мне п‑поверишь, на что я уже не надеюсь, п‑потому что история поистине невероятная, ты никогда не п‑простишь меня за то, что я впуталась в очередной жуткий скандал!

Граф по-прежнему ласково сжимал ее руки.

– Но, Хорри, что я сделал такого, отчего ты считаешь меня самодуром?

– Ты не самодур! – пылко вскричала она. – Но я знаю, что ты п‑пожалеешь, что женился на мне, когда узнаешь, в какую неприятную историю я п‑попала!

– История должна быть очень неприятной, чтобы я пожалел об этом, – заметил его светлость.

– Увы, она такая и есть, – честно призналась Горация. – В‑все так запуталось, что я не знаю, как т‑тебе объяснить. – Она метнула встревоженный взгляд на арочный вход. – Осмелюсь п‑предположить, ты спрашиваешь себя, что я делаю одна в таком уединенном месте. В общем…

– Вовсе нет, – сказал Рул. – Я знаю, почему ты здесь.

Она уставилась на него в полной растерянности:

– Этого не м‑может быть!

– Но я действительно знаю, – мягко сказал Рул. – Ты пришла, чтобы встретиться со мной.

– Нет, – возразила Горация. – Откровенно говоря, не п‑представляю, как ты узнал, что я здесь.

В глазах его вспыхнули лукавые искорки.

– В самом деле, Хорри?

– Нет, разве ч‑что… – Брови ее сошлись на переносице. – О, неужели Эдвард меня п‑предал? – воскликнула она.

– Нет, конечно, – ответил его светлость. – Эдвард предпринял достойную всяческих похвал – отчаянную, я бы сказал, – попытку удержать меня в четырех стенах. Полагаю, если бы я не доверился ему, он бы запер меня в собственном доме. – Он сунул руку в карман. – Я пришел сюда, Хорри, на свидание с леди, чтобы вернуть ей вот это.

На его ладони лежала круглая брошка. Горация изумленно вскрикнула:

– М‑Маркус! – Ее округлившиеся от удивления глаза встретились с его взглядом. Он с улыбкой смотрел на нее. – Значит, это ты… но к‑каким образом? Где ты в‑взял ее?

– У барона Летбриджа, – ответил Рул.

– Значит… значит, ты все знал? Знал с самого н‑начала? Но как такое может быть? Кто т‑тебе сказал?

– Кросби, – ответил Рул. – Боюсь, я был груб с ним, но не думаю, что ему следует знать о том, что я чувствую себя в долгу перед ним.

– Кросби! – воскликнула Горация, и глаза ее вспыхнули. – Знаешь, меня не в‑волнует, что он – твой кузен, Рул. Я считаю его с‑самой отвратительной жабой на всем белом свете и н‑надеюсь, что ты задушил его!

– Я так и сделал, – сказал граф.

– Очень рада слышать это, – тепло сказала Горация. – А если это он рассказал т‑тебе обо всем, то ты п‑просто не можешь знать п‑правду, потому что, во-первых, его там не было и он сам н‑ничего не знает, а во-вторых, я уверена, он выдумал какую-нибудь ужасную историю, чтобы настроить тебя п‑против меня!

– Эта задача Кросби не по силам, – сказал граф, прикалывая брошь к кружевам на корсете Горации. – Правду я узнал от Летбриджа. Но мне не нужно его или чье-либо еще слово, Хорри, чтобы убедить меня в том, что только грубая сила могла заставить тебя переступить порог дома Летбриджа в ту ночь.

– О Р‑Рул! – пролепетала Горация, и две крупные слезинки скатились по ее щекам.

Граф протянул к ней руки, но раздавшиеся снаружи шаги заставили его обернуться. В храм ворвался виконт и зачастил:

– Прошу прощения, что заставил тебя ждать, Хорри, но леди Луиза… Вот это да! Кого я вижу? – Он весьма искусно изобразил на лице удивление. – Рул! Никак не ожидал увидеть вас здесь сегодня ночью! Какая удача!

Граф вздохнул:

– Продолжайте, Пелхэм. Не сомневаюсь, у вас имеется очередное срочное сообщение, которое отправит меня на другой конец парка.

– Нет, что вы, это слишком далеко! – заверил его виконт. – Всего лишь в кабинку. Встретил леди Луизу – ищет вас повсюду, Маркус. Насколько я понял, вы ей очень нужны.

– Что меня более всего восхищает в вас, Пелхэм, так это ваша изобретательность, – сказал его светлость.

– П‑Пел, это уже не имеет н‑никакого значения! – сказала Горация, вытирая слезы. – М‑Маркус знал обо всем с самого н‑начала, и брошь была у него, и это он написал мне то п‑письмо, и теперь нам не о чем больше б‑беспокоиться!

Виконт во все глаза уставился на брошь, потом перевел взгляд на Рула, открыл было рот, тут же закрыл его и потряс головой.

– Вы хотите сказать, – пожелал узнать он, – что, пока мы с Помом выбивались из сил и из кожи вон лезли, чтобы заполучить эту чертову брошку, она преспокойно лежала у вас в кармане? Нет, черт меня подери, это уже слишком!

– Видите ли, когда вы остановили меня на Хаунслоу-Хит, я обнаружил, что не могу устоять перед искушением – непреодолимым, Пелхэм, поверьте, – немножко… э‑э… поводить вас за нос, – извинился его светлость. – Вы должны попытаться простить меня, мой мальчик.