Книга Командир Разведгруппы. За линией фронта - Анатолий Терещенко

Сегодняшнее, жестокое время порывами политических бурь смешало всё доброе и злое в один ком и бросило его в лицо неподготовленным к восприятию подобного потомкам. Особенно это ощущается на молодом поколении, вскормленном порой ложью о делах наших отцов и дедов, защищавших родное Отечество все вместе.

Забывают люди, что конечной целью расовой теории Гитлера было слить воедино все германские элементы в Европе, а затем повести их против недочеловеков: славян, цыган, евреев, мусульман и других народов, проживающих на территориях европейских стран.

Повести свои армии с целью не оттеснения их на восток, а физического уничтожения — устранения «славянского быдла». В этом, и только в этом — Главная Правда о войне с германским фашизмом, которую выдержали наши люди, люди разных национальностей, запланированные гитлеровцами на истребление, но закономерно победившие.

Правда не может быть ни левой, ни правой — она посередине в гордом одиночестве, и имя её — истина. А ещё говорят, что та же правда лежит между двумя противоположными мнениями. Но это неправда! Между ними лежит проблема. Поэтому нет большего бесстыдства, чем выдавать за правду утверждение, ложность которого заведомо известна. В понятии правды заложено дыхание самой жизни с победой совести в человеке.

Эти люди достойно пронесли знамя человеческого достоинства, а это и есть Высшая Правда!

На дипломатической работе

Как известно, в сентябре 1944 года по личному указанию Иосифа Сталина из Советского Союза в Чехословакию были отправлены руководители местной компартии Рудольф Сланский, Ян Шверма и Марек Чулен. Направили их туда для более активного вмешательства в словацкие события.

Они в какой-то мере оттеснили буржуазных и даже социал-демократических политиков от руководства восстанием. В списке нежелательных лиц для участия в руководстве Словацким восстанием оказался и Густав Гусак.

Зорич с ним не раз встречался и считал его порядочным человеком, патриотом своего народа, сражавшегося за независимость родного Отечества. Он был умен, скромен и понимал всю остроту обстановки.

По разумению Зорича, вышеупомянутые политические деятели были чисто прагматические люди — патриоты своей страны с разными иногда точками зрения на боевые действия и решение политических ребусов. Поэтому после войны он был удивлен судьбами некоторых из когорты борцов с фашизмом.

Ян Шверма во время внезапного отхода партизанского отряда в горы под натиском превосходящих сил карателей тяжело заболел — у него внезапно началось крупозное воспаление легких. Дальнейший ход событий выглядит несколько странным…

Зорич получил данные о том, что вроде сам Шверма уже настолько обессилел, что передвигаться самостоятельно не мог, а нести его не получалось. Он даже просил, чтобы его пристрелили(???).

10 ноября 1944 года тяжело больной патриот был неожиданно оставлен боевыми товарищами. Он геройски погиб в перестрелке с наступающими карателями. Как могло такое случиться, в голове у Зорича не укладывалось. Он не понимал безнравственного поступка его коллег…

Рудольф Сланский после войны стал лидером чехословацких коммунистов. В 1951 году его неожиданно арестовали чехословацкие органы госбезопасности. Сразу же было проведено скоротечное следствие, и уже 3 декабря следующего года его повесили в Праге как якобы главаря контрреволюционного сионистского заговора и американского шпиона. Через одиннадцать лет власти Чехословакии Сланского полностью реабилитировали.

Густав Гусак после войны попал в тюрьму, отсидел десять лет, а после советского вторжения в 1968 году оказался лидером Компартии ЧССР, а затем и президентом своей страны. В 1989 году он был свергнут в ходе «бархатной революции», исключен из партии и в 1991 году скончался.

Марек Чулен виселицы и тюрьмы избежал, но был задвинут на вторые и третьи роли и умер простым пенсионером так же, как и генерал Ян Голиан, с той лишь разницей, что бывшего подполковника словацкой армии оттеснили от руля ещё в ходе восстания.

Что касается рядовых повстанцев, то из их среды вышли многие видные политики и деятели культуры. Достаточно назвать лидера «пражской весны» Александра Дубчека или писателей Ладислава Мнячко и Владимира Минача.

* * *

Но вернемся к нашему герою.

День Победы Александр Пантелеймонович Святогоров встретил в Братиславе. С 8 мая уже началась счастливая канонада салютов в честь Великой Победы. Стреляли солдаты, офицеры, партизаны, простые граждане из всех видов стрелкового оружия, запускали ракеты, гремели взрывпакеты. Владельцы гладкостволок палили по дворам, из окон домов, на улицах. Некоторые ловкачи умудрялись салютовать орудиями — жерла пушек грохотали холостыми выстрелами.

Люди ликовали, обнимались, целовались, кружились в танцах, бросали цветы к ногам партизан и советских воинов-освободителей, осыпали конфетами и цветами проезжающую бронетехнику с личным составом на броне.

Розы и тюльпаны, гвоздики и ромашки бросали к ногам освободителей, а не оккупантов, как сейчас иногда именно этим словом подло пытаются уязвить ветеранов либералы, переписывая историю, чем нередко повергая иностранцев в недоумение.

Но история, прошедшее, не знает сослагательных наклонений и не терпит лжи. Если в прошлое пытаются выстрелить пулей — оттуда оно может послать и снаряд. Такова уж особенность этой правдолюбивой дамы. Прошедшее нельзя ни изменить, ни вернуть, его можно только оболгать или честно о нём вспомнить, а, как известно, воспоминание прошлого — это рай, из которого никто не способен выгнать человека.

Слово Святогорову:

…

«В конце декабря 1945 года, поскольку я воевал в Словакии и знал местный язык, меня после стажировки в Министерстве иностранных дел СССР направили в качестве вице-консула Советского Союза в Братиславу. Конечно, дипломатическая должность была не более чем прикрытием. Через два месяца моего начальника — консула Демьянова отозвали в Москву. И я автоматически был назначен на его должность. Я понимал одну истину в своей новой ипостаси — чернила дипломатов легко стираются, если они не посыпаны пушечным порохом. Это если выражаться фигурально, но реальная жизнь разведчика под крышей требовала иной работы.

Проработал я консулом до 1948 года. Во второй половине этого года меня отозвали в Киев, а оттуда направили в Берлин. В Германии при проведении оперативных мероприятий я действовал под крышей „невозвращенца“.

Наше разведывательное управление было размещено в пригороде Берлина — Кархорсте, в доме, где в мае 1945 года Жуков и представители западных союзников принимали капитуляцию гитлеровского командования во главе с бывшим генерал-фельдмаршалом Третьего рейха Кейтелем.

Отсюда мы „доставали“ территорию Австрии и Западной Германии. Я имею в виду встречались с нужными для советской разведки людьми.

Интересовала нас и Бавария, в которой осело много тех из соотечественников, кто воевал на стороне нацистов. На особой примете, конечно же, была столица Земли Бавария — Мюнхен. Там обосновался в то время ряд важнейших антисоветских центров, активно принимающих участие в битвах начавшейся холодной войны.