Книга Осколки эпохи Путина. Бюрократия против нации - Андрей Савельев

При определенном уровне активности депутат может выступить по интересующему его вопросу повестки дня от имени фракции. Когда на фракции обсуждается данный вопрос, надо добиться этого права, а потом высиживать на заседании, бдительно ожидая, когда дело дойдет до отмеченного пункта. При этом время выступления жестко ограничено. По регламенту — 5 минут, но по убеждению руководства Думы, палата может принять любое решение. В том числе: а) не проводить прений вообще, б) сократить время выступления до 3 минут. То есть, гарантированное законом участие депутата в рассмотрении вопросов, которые его волнуют, попиралось и попирается думским большинством.

Если вопрос совсем уж завалящий, и никто не претендует, чтобы высказывать по нему свое мнение, тогда можно выступить не от фракции, а от самого себя. Или представиться от фракции, даже если фракция не делала никаких поручений. Подобные возможности возникают при низкой явке на заседание. В полупустом зале председательствующий предлагает выступить от фракций, а от фракции остались в зале всего несколько человек, которые не очень рвутся выступать, потому что не готовили аргументов. Вот тогда, если есть что сказать, на три минуты микрофон в распоряжении депутата. Сказал — облегчил душу, и никаких последствий.

За пределами зала заседаний депутат может поучаствовать в слушаниях. Если Совет Думы такие слушания решил провести. По своей надобности депутат не может использовать помещения Думы. Ни для пресс-конференции, ни для «круглого стола». Он вообще никто в этом здании. У него есть только кабинет и кресло в зале заседаний. Неконституционные органы, вроде Совета Думы, фракции, комитета, имеют права, а депутат — нет. На организованных кем-то слушаниях депутат может дождаться свой очереди на выступление. Но его послушают несколько десятков человек в зале — разных помощников, случайных журналистов и просто завсегдатаев, которые неведомо как получают пропуска в Думу. В рекомендации слушаний доводы депутата наверняка не попадут. А если и попадут, то эти рекомендации никто не собирается читать ни в Думе, ни в Правительстве, ни в президентских структурах. Тоже игра в демократию. Совершенно бессмысленная, никому не нужная.

Депутат может писать депутатские запросы и обращения. Разница между запросом и обращением никем не понята. Закон «О статусе депутата» — мутная субстанция. Поэтому запросы и обращения на бланках с государственным гербом ни в грош не ставятся теми, кто их получает. Мне часто приходилось писать в прокуратуру по поводу нарушений сроков на ответ, обозначенных в законе. Прокуратура выносила представления. Но это дела не меняло. В ответах всегда можно «валять дурочку» — не отвечать на поставленные вопросы. Как и на думских заседаниях, никто не понуждает чиновника давать ответ по существу и в полном объеме. Ну а прокурорские работники дают ответы депутату ровно в той же манере, как и гражданам — в форме отписок с голословными утверждениями. Скажем: «по результатам проверки в возбуждении уголовного дела отказано». А была ли проверка? Гце основания, по которым отказано? Мне не раз приходилось уличать прокурорских работников в том, что никаких проверок на самом деле не было. И поэтому постановления об отказе в возбуждении дел прокуроры высылали мне крайне неохотно. Наиболее упрямы оказались питерские прокуроры. Они пригласили в любое время ознакомиться с документами в их присутствии и не прислали мне запрошенных документов. Я должен был тратить государственные деньги на поездку в северную столицу и убивать целый день на визиты к чиновникам, обязанным по закону предоставлять мне всю необходимую информацию по моим запросам. Плевать они хотели на закон! Прокуроры — вот кому закон о статусе депутата просто поперек горла!

Депутат по закону пользуется правом внеочередного приема у чиновника. На на практике такого права нет. Мои попытки встретиться с двумя министрами и Генеральным Прокурором, которые я предпринимал в течение длительного периода, не увенчались успехом. Кто такой депутат для министра? Ничтожество со значком? В современной система власти именно те, кто поставлен служить закону и следить за исполнением закона, выказывают к закону наибольшее пренебрежение. Статус депутата для них вообще пустой звук. Прочие же чиновники к этому статусу относились также без особого пиетета и делали все, чтобы этот статус утрачивал всякий смысл.

Депутат носит высокое звание «субъекта законодательной инициативы». То есть может вносить законы на рассмотрение Думы. Правда, удовлетворению в IV Думе подлежали преимущественно правительственные и президентские законодательные инициативы — других субъектов законодательной инициативы. Разве может идти в сравнение с ними инициатива депутата? Депутат — ничтожество, его личные инициативы никого всерьез не интересуют.

И все же депутат может написать законопроект. Как сможет, так и напишет. Никакой поддержки законотворчеству никто не окажет. В Думе нет таких структур, которые могли бы исполнить заказ депутата на юридическое оформление его законодательной идеи. За пределами Думы таких структур тоже не существует. Зато существует система утопления всех депутатских инициатив. Ведь даже в тщательно продуманном документе всегда могут быть какие-то недочеты. Вот эти недочеты с большим удовольствием ловят эксперты думской и правительственной бюрократии, которой надлежит предоставлять заключения и отзывы на законопроекты. Казалось бы, если замечена какая-то неточность, надо просто посоветовать депутату ее исправить. Нет, депутата заставят полностью пройти бюрократическую процедуру, чтобы в конце сказать: «Законопроект имеет недостатки в юридической технике». И указать на какой-нибудь пустяк, который к концепции закона отношения не имеет. Если же надо опорочить также и концепцию, бюрократы обязательно сошлются на какую-нибудь статью Конституции. Причем, не утруждая себя доказательством того, что эта статья к данному случаю действительно применима. Дело доходит до абсурда: в отзыве на законопроект пишут, что он противоречит другим законам. Почему же не считать это нормальным? Одни законы исправляют другие — вот и все. Противоречие естественно. Но для околодумских чинуш это весомый аргумент: мол, вы не вписываетесь в законодательство. Законодательство оказывается неисправимым! К нему можно только что-то добавлять, но никак не исправлять.

Еще один метод удушения депутатской инициативы — заматывание законопроекта, который может пролежать под сукном год и больше. Некоторые законы лежат в комитетах все время полномочий данного созыва Думы. Чтобы следующий созыв, где инициаторов законопроекта уже не будет, без всякого сожаления смахнул бы проект в мусорную корзину. Замотать законопроект легко можно по финансовым соображениям. Необходимость затрат можно приписать любой законодательной инициативе. Если авторы законопроекта думают иначе, то они обнаружат только в конце небыстрой процедуры, что им пакет документов возвращаются только потому, что в нем нет финансово-экономического обоснования и отзыва правительства. Последний положен именно потому, что речь идет о выделении финансов. Правительство же всегда готово дать отрицательный отзыв, если законопроект исходит не из системы исполнительной власти. На моей памяти не было ни одного законопроекта, который был бы принят при отрицательном заключении правительства. Что означает полную профанацию народного представительства, которым чиновники крутят, как хотят.