Книга Не теряй головы. Зеленый - цвет опасности - Кристианна Брэнд

– Получается, что так, – спокойно ответила Вудс.

– Каким образом, дорогая? – спросила Фредди.

– Ну конечно, я сидела здесь одна, ожидая прихода Эстер из больницы, когда Хиггинсу готовили баллон с углекислым газом, поэтому у меня нет алиби, и в любом случае у меня было множество возможностей остаться в операционной в полном одиночестве. Я была одна, когда убили сестру Бейтс. Я знала, что в то утро, когда Фредерика едва не погибла, у нас закончился газ, и хотя они с Барни собирались поехать в город, я легко могла предположить, что он придет слишком поздно и не успеет ее откачать. Что касается Уильяма, у меня была куча времени в операционной для замены перекрашенных баллонов, и мер предосторожности, чтобы их не использовали в следующий раз, и тому подобного…

– Выходит, действительно могла, – сказала Фредерика.

Все смущенно посмотрели на Вуди – и сразу в сторону, на что угодно, только бы не встречать взгляд этих ясных карих глаз. Дружески болтая от нечего делать, они вдруг почувствовали, что между ними притаилось нечто страшное и отвратительное. В конце концов, кто-то должен был совершить эти преступления, причем кто-то из них… На простом, немолодом уже лице Вудс отразилась невероятная боль, которую затем сменила оскорбленная гордость. Она сказала резко:

– А поскольку вы все готовы поверить, что эти убийства – моих рук дело, я, пожалуй, расскажу вам о мотивах.

Иден поморщился:

– Нет, не надо, Вуди.

Пару секунд она колебалась, потом, уже не обращая на него внимания, произнесла громко и резко:

– Когда Хиггинс и Уильям лежали под завалами во время авианалета… Что последнее они слышали?

Эстер очнулась от испуга и пролепетала:

– Вуди, дорогая, пожалуйста, не говори ничего. Прошу тебя. Мы верим, что это не ты. Не говори ничего такого, о чем ты пожалеешь.

Вудс уже не могла остановиться. Она повторила с нажимом:

– Так что же они слышали?

– Радио, – сказала Фредди, не в силах отвести взгляда от лица Вудс.

– Немецкое радио, – отчеканила Вудс. – Не забывайте! Немецкое радио, передававшее геббельсовское вранье. Хиггинс, который был под наркозом, то есть почти в бессознательном состоянии, как и тогда, когда он лежал под обломками, услышал мой голос – я процитировала что-то из Черчилля. И что он сделал? Что он сказал? Эстер, ты была там, и ты, Барни, и Джарвис, и майор Мун, вы все там были – что сказал Хиггинс, когда услышал мой голос?

– Он стал говорить, что где-то слышал его раньше, – прошептала Эстер.

– А потом и Уильям повторил слова старика. Я подошла к его койке и что-то сказала сидевшему рядом инспектору. И повторилось то же самое, что в операционной. Возможно, от меня пахло эфиром – так что у него в голове возникла связь, он вспомнил свою собственную операцию в ночь авианалета, а потом как лежал под развалинами… А может, ему достаточно было просто услышать мой голос, и он, в точности как Хиггинс, сел на кровати и воскликнул: «Где я слышал его раньше?»

– Не говори глупости, Вуди, – оборвала ее Фредерика. – Насколько я понимаю, ты ведь не могла вести передачу немецкого радио?

– У нее когда-то был любимый брат, – произнес майор Мун.

Вудс села за маленький, заставленный едой столик и, уронив голову на руки, разрыдалась.

2

В ту же секунду Эстер вскочила с кровати, а Фредерика – с подлокотника кресла.

– Вуди, солнышко! Не плачь, дорогая! Мы понимаем, как тебе тяжело, но мы-то не станем к тебе относиться по-другому!

Майор Мун перебил их нежный щебет, резонно заметив:

– Тебе тяжело, Вуди, я понимаю, но вовсе не обязательно, что… твой брат вел передачу в тот вечер. Вообще-то Уильям сказал, что это был лорд Гав-Гав. Ты же сама нам это сказала вчера, когда мы стояли перед операционной.

– Это я его попросила, чтобы он так говорил, – призналась Вудс, не поднимая глаз. – Я не хотела идти и знакомиться с ним, чтобы он не узнал мой голос. У нас с братом что-то вроде фамильного сходства – похожая манера разговаривать. Я забыла об этом, когда увидела инспектора Кокрилла в палате, но когда меня узнал Уильям, я пошла и во всем ему призналась, и он обещал меня не выдавать.

– Ты не совершила ничего предосудительного, детка, – сказал майор Мун.

Она подняла голову.

– Смешной вы человек, майор! Не вы ли вчера говорили, что таких предателей надо вешать и их друзья и родственники, скорее всего, ничем не лучше…

Последовавшую за этим тишину прервала Фредди:

– У тебя тушь потекла.

Вудс поднялась и молча побрела на кухню. Иден дал ей две минуты, затем последовал за ней. Она стояла у крана с холодной водой, прижимая к глазам мокрую салфетку. Он улыбнулся, забрал салфетку и аккуратно промокнул ее лицо сухим полотенцем.

– Моя бедная девочка, – сказал он, словно разговаривал с ребенком.

– Теперь ты знаешь мою грязную тайну, Джарвис, – слабо улыбнулась Вудс.

– Тебе не стоило нести эту тяжкую ношу одной, моя дорогая, надо было поделиться с друзьями.

– Рассказать? – воскликнула Вуди. – Бог мой, да я была готова на что угодно, лишь бы это не выплыло наружу.

– На все, кроме убийства, – предположил Иден, чуть склонив голову набок.

– Да, глупо с моей стороны, – признала она. – Но вы все смотрели на меня так, будто в самом деле поверили, что это моих рук дело. Разумеется, я их не убивала. Они могли меня выдать, и мне было бы тяжело и стыдно, возможно, пришлось бы отсюда уехать, но это не повод убивать. И даже если предположить, что Хиггинса прикончила я и на Уильяма покушалась по той же причине, зачем мне желать смерти Фредди?

– А Мэрион Бейтс?

– Бейтс – дело другое, – кивнула Вудс. – Конечно, я могла получить халат в любое время, для этого не надо было ее убивать, однако я не могла заставить ее забыть увиденное. Если краска на моем халате изобличала во мне убийцу, то не было бы никакого смысла уничтожать халат после того, как она его уже видела.

– Хорошо, допустим, тебе пришлось ее убить. Что бы ты сделала потом? Бросила бы халат в корзину с грязным бельем, ну, может, сначала попробовала бы вывести пятно. Никто, кроме тебя, не знал, сколько халатов использовано, сколько должно вернуться чистых… А записи ты могла подправить. Стала бы ты при таких обстоятельствах рисковать, оставаясь на месте преступления? Зачем тебе переодевать Бейтс в халат, укладывать на стол и, наконец, еще раз втыкать нож в мертвое тело, если ты легко могла избавиться от халата другим путем? Ведь после смерти сестры Бейтс никто, кроме тебя, не знал ничего про порядок учета в операционной. Нет, Вуди, ты самый последний человек, которого можно заподозрить в убийстве Бейтс. – Иден не мог удержаться и спросил: – А все-таки скажи, какого черта тебе понадобилось в операционной посреди ночи?