Книга Арийский миф III Рейха - Андрей Васильченко

Гитлер воспринял биологизированную картину мира с двумя существенными дополнениями: антисемитизмом и расизмом. Именно эти два компонента, позаимствованные фюрером у графа Артура Гобино и Хьюстона Стюарта Чемберлена, стали столпами гитлеровского мировоззрения. Ответ на чреватый последствиями вопрос — кто в большей степени является жизнеспособным — был очевиден. Гитлер не просто позаимствовал идеи о борьбе за выживание, но и полагал, что человеческую историю предопределяла не борьба индивидуумов, а целых рас и расовых групп. Расовый принцип был возведен в абсолют не только в вопросах воспроизводства здорового потомства, но и способности к созданию культурных достижений. При этом пресловутые "арийцы" были изначально высшей расой. Гитлер полагал, что все остальные расы не были способны к актам культурного творения, — они лишь имитировали достижения арийцев. Подобное неполноценное восприятие культуры Гитлер приписывал в первую очередь евреям. Арийцы, в его представлениях, воплощались в идеальном "нордическо-германском" типе, который якобы являлся гарантом дальнейшего развития человечества. Гитлер поставил перед собой задачу доказать, что арийцы совершили роковую ошибку, смешиваясь с "низшими" расами, вместо того чтобы жить обособленно, размножаясь только в своей среде. Результатом расового смешения стала утрата арийцами их мощи, их расовых качеств, что было равноценно упадку всего человечества. Последовательное сокращение чистокровных арийцев должно было быть остановлено. Гитлер полагал, что достигнуть этого можно было при помощи бескомпромиссного искусственного отбора. Фюрер считал, что успех мог быть очевидным, если только полностью изолировать "полноценных" арийцев от всех остальных, превратив их в некоторую родовую общину. В итоге реализации своей "программы" Гитлер хотел достигнуть биологического низвержения иудаизма и укрепления немецкого народа как особой биологической субстанции, своего рода живого наследия "нордической расы". Начав войну против Советского Союза, Гитлер стал на практике воплощать свои расистские идеи. Но при этом в отличие от "окончательного решения еврейского вопроса", хорошо изученного в исторической литератУРе. его оборотная сторона — "селекция и возвышение нордической расы" — не была разобрана и детально изучена. Учитывая специфику претворения в жизнь национал-социалистской ра-

: совой политики, вряд ли приходится сомневаться в том, что тезис о "новом человеке" был пустыми словами, некоей политической утопией, Впрочем, усилия по биологическому совершенствованию немецкого народа не приняли такого размаха, как организованный геноцид. Тем не менее селекция немцев для Гитлера с самого момента прихода к власти стала неотъемлемой частью проводимой политики.

Борьба за рождаемость

На вопрос о том, в какой степени был осуществлен "немецкий селекционный проект" и к какому сроку он должен был быть завершен, нельзя ответить так же точно и однозначно, как при освещении проблемы геноцида еврейского народа. Это в первую очередь связано с феноменом "человеческой селекции", под которой национал-социалисты подразумевали весь комплекс мероприятий по биологическому "укреплению немецкой народности". Они последовательно придерживались гитлеровской программы, заимствованной из "социал-дарвинистского наследия", делая акцент на "познании" истории человечества с точки зрения "заботы о расе". Так называемые расовые селекционеры не боялись переносить на человеческое общество критерии, присущие животноводству. Они требовали "планомерного культивирования человека" с целью его селекции.

Локализацию и искоренение наследственных болезней они считали благом не только для немецкой нации, но и для всего человечества. По образцу Ганса Понтера селекцию нордической расы усиленно пропагандировал Рихард Вальтер Дарре.

Согласно планам "селекционеров", в первую очередь надо было провести искусственный расовый отбор, что, с одной стороны, по-

средством разнообразных форм социальной поддержки должно было привести к "улучшению расы" и увеличению ее численности, а с другой — исключить из общества "жизненно непригодные элементы". Среди социальных форм "выбраковки" можно было назвать запрет на вступление в брак для людей, страдающих психическими и наследственными болезнями. Более жесткой формой была их принудительная стерилизация.

Однако обязательным условием для осуществления расовой селекции считалось достаточное количество людей, которые рассматривались в качестве "материала для искусственного расового отбора". Вследствие этого во главу угла в Третьем рейхе ставилась борьба за увеличение рождаемости. Гитлер был хорошо знаком с предложениями, подготовленными инициаторами селекционного процесса. Подобные идеи он уже высказывал в своем программном произведении "Майн кампф". В его "программе" расовая селекция стала центральным моментом. Однако в 1933 году Гитлер был едва ли готов приступить к ее практической реализации. Для этого нужна была длительная подготовка. Подготовительным этапом стало принятие новых законов о браке, закона о предотвращении появления на свет наследственно больных поколений детей. Затем наследственно здоровые супруги, а также расово чистые многодетные семьи получали значительные налоговые льготы, финансовые субсидии. Постепенно создавалась система защиты внебрачных детей. Оборотной стороной этих процессов стала акция "Эвтаназия". Начало войны придало этим процессам общеевропейский характер. Новшеством стала германизация захваченных земель и насильственное онемечивание "расово ценных" детей из Восточной и Западной Европы. Это стало неизменным элементом так называемой "германской политики", проводимой в Европе. Как видим, традиционная война постепенно превращалась в "расовую борьбу".

Мероприятия по осуществлению "положительного отбора" как никакие другие наглядно демонстрируют биологическую волю национал-социалистов. В рамках данной части книги мы уделим внимание в первую очередь поддержке матерей-одиночек, которая осуществлялась в "Лебенсборне". Во время так называемой "ревизионистской" фазы в гитлеровской политике (до 1938 года) шла активная подготовка к осуществлению "программы". Именно в это время союз "Источник жизни" под покровительством рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера стал превращаться в образцовую идеологическую организацию, которая занималась поддержкой внебрачных детей.

По мере развертывания "поступательной демографической политики" компетенция Гиммлера вышла далеко за границы рейха. Он стал проявлять интерес к иностранным детям. После захвата Северной и Западной Европы, а также недолгих военных успехов в России Гитлеру могло показаться, что он смог успешно реализовать один из этапов своей "программы". Поэтому он пришел к выводу, что пришло время в полном соответствии с расистскими догмами создать для "новой Европы" "расовый фундамент", который позволил бы грамотно использовать завоеванное жизненное пространство. Гиммлер полагал, что "Лебенсборн" весьма подходил для выполнения особых поручений в сфере демографической и этнорасовой политики. Первоначальная задача "Источника жизни" — забота о внебрачных детях — постепенно врастала в "германскую" политику.

Целью национал-социалистской политики в области народонаселения было провоцирование демографического взрыва со строгим учетом расовых норм. Приемлемым считалось любое средство, если только оно вело к успеху. В результате внебрачные дети, еще недавно бывшие сугубо частным вопросом, превратились в объект государственных интересов. А еще недавно (до 1933 года) общественность и власти стыдливо обходили эту проблему стороной. Разумеется, некоторая поддержка внебрачных детей существовала еще до прихода к власти нацистов. Однако только после 1933 года в условиях нагнетания паники относительно падения рождаемости внебрачные дети стали инструментом решения важнейшей задачи. Сам Гитлер никогда публично не высказывался о внебрачных детях и матерях-одиночках. Он лишь подчеркивал, что материнство являлось единственным и самым главным предназначением женщины. Лишь узкий круг людей, являвшихся участниками так называемых "застольных бесед фюрера", могли узнать о действительных взглядах Гитлера на "внебрачный вопрос". Он видел в сокращении рождаемости едва ли не самую серьезную угрозу для своих далеко идущих планов. Однажды, рассуждая о Тридцатилетней войне, Гитлер подчеркнул, что именно "благодаря незаконнорожденным детям нация взлетела вновь на прежние высоты". В язвительной манере фюрер продолжал: "И пока нам недостает двух миллионов человек, было бы лучше, чтобы незамужняя девушка имела ребенка, а не чахла как старая дева". Эту мысль Гитлер дополнял странными доводами о неизбежности материнства. Природа, мол, хочет, чтобы женщина получала ребенка. "В противном случае она будет истеричкой или заболеет". Гитлер возмущенно повествовал о "лживой морали верхушки, насчитывавшей каких-то десять тысяч человек". Прусский принц, который содержал десяток любовниц, за счет своего происхождения рассматривался этими "моральными лицемерами" как благородный человек, в то время как простой мужчина, который сочетался браком с девушкой, ждавшей от него ребенка, осыпался упреками с ног до головы. Следствием этой лживой и двуличной общественной установки нередко становились аборты и последующая бездетность немецких женщин. При этом "природа одарила бы любовью обоих, женщину и ее дитя". Поэтому для Гитлера штамп о браке не имел никакого значения. Проявлением истинно здоровой модели как раз было бы, напротив, заключение брака с беременной женщиной, так как она уже доказала свое плодородие.