Книга Восточная стратегия. Офицерский гамбит - Валентин Бадрак

– Какую именно? – Алексей Сергеевич с некоторым изумлением посмотрел на куратора, чувствуя, как внутри у него вспыхнуло пламя неприязни и злости, как если бы Круг намеревался сейчас оскорбить его родственников.

– О том, что если есть три украинца, то среди них два гетмана. Так вот, Кулинич метит в гетманы, и неважно, каким способом он свое выдвижение купить хочет. На эту тему есть другой знаковый анекдот: во время войны один украинец – непременно партизан, два – партизанский отряд, а три – партизанский отряд и предатель… – Глаза Виктора Евгеньевича в этот момент светились лукавой иронией и превосходством, как будто поддразнивали Артеменко.

«Вам бы, Виктор Евгеньевич, в Большом театре играть», – с тоской подумал Артеменко и молча проглотил подпущенную начальником пилюлю. Он был прекрасно осведомлен о том, какую волну начал продвигать депутат Кулинич. Конечно, он также хорошо знал, что Кулинич не мог и не имел полномочий действовать в одиночку. За ним стояли вполне конкретные политики пушечного калибра, которые, наверное, и дали добро действовать. Но, может, Кулинич, начиная сотрясать пространство звуковыми колебаниями, не ознакомил однопартийцев с деталями кампании. И если так, думал Артеменко, то тогда он действует довольно смело и весьма рискованно. Словно читая его мысли в этот момент, Виктор Евгеньевич с уже более серьезным лицом заметил:

– Любопытно. Этот ваш депутат фактически связал одной нитью грузинского лидера Саакашвили и своего президента Ющенко. Ведь упорная позиция Кулинича заключается в том, что Саакашвили начал боевые действия, но Ющенко знал об этом и молчал. Это вы ему подсказали?

– Да нет, это он сам выдумал. Причем выдумал глупо, потому что реальных аргументов и доказательств этого нет.

– Ну и что, – парировал Круг, – креатив заявления у нас порой и состоит в том, чтобы впарить идею, подкрепляемую совсем другими, уже правдоподобными подробностями. Потому что порой посылки, которые нам кажутся важными, не срабатывают. Ну, например, украинское общество никак не отреагировало на заявление Кулинича о том, что оружие Грузии администрация Ющенко поставляла в ущерб собственной экономике. Зато, когда заговорили о том, что Ющенко подорвал обороноспособность страны – такая же глупость, как и то, что он знал о начале войны, – тотчас получили нужную реакцию. Кстати, как вы думаете, Кулинич вне опасности?

– Полагаю, что борьба основных политических сил вступила уже в ту фазу, когда начинается откровенный слив компроматов. Кулинич сейчас далеко не единственный борец с властью, просто у него тема, как бы это сказать, эксклюзивная.

– Да, пожалуй, – согласился Круг. – А что Кулинич жаждет возглавить государственную компанию по экспорту оружия? – Глаза Виктора Евгеньевича стали насмешливыми и излучали вместе с любопытством неподражаемую иронию.

Вот тут Артеменко с удовольствием потоптался по внешне блестящей упаковке своего знакомого.

– Не просто хочет, а спит и видит себя топ-менеджером. Причем метит на головную компанию. Он так ненавидит директора дочерней фирмы, осуществлявшей поставки в Грузию, что просто смакует любое разжевывание информации о сотрудниках, которые оказались на территории Грузии на момент начала боевых действий. Конечно, гнусный человечек.

– На таких человечках, Алексей Сергеевич, все наши с вами успехи строятся. Так что терпите. А кстати, кто руководит этой дочерней фирмой, что поставляла оружие в Грузию?

– Александр Шарапов…

– Ну как же, – быстро перебил его Круг, – знаю-знаю. Это тот прохвост, что у нас часть документации спер по ремонту систем противовоздушной обороны? Вот прохвост! Настоящий хохол!

– Настоящий хозяин, – убежденно поправил его Артеменко, – из обычной дочерней фирмы сделал крупное производственное предприятие. Наши эксперты подтверждают – по ремонту он вполне успешно конкурирует с нашим серийным заводом. Сумел даже в контролируемый нами Казахстан продать системы ПВО С-300…

– Ладно-ладно, вы так о нем говорите, как будто он не нас, а американцев надул. Это ж он нам нос утер! – Виктор Евгеньевич для дела выразил неудовольствие, а потом у него вдруг мелькнула шальная мысль: – Таких надо отправлять куда подальше, а на их место ставить вот таких, как этот добрый молодец. Как Кулинич. Это – наш человек.

– Да уж… – теперь уже Артеменко согласился с недоброй улыбкой, а про себя подумал: «Это, Виктор Евгеньевич, вряд ли. Потому что щебетунам – их птичья судьба: сидеть на веточке и песни петь».

Прошло еще пару недель, в течение которых Кулинич постепенно становился человеком-брендом. Ему в самом деле удалось максимально выжать соки из переданной информации.

Он успел возглавить парламентскую следственную комиссию, которая начала активно создавать круги на воде вокруг украинского оружия, отгруженного в Грузию. Собственно, комиссия и был сам Кулинич в единственном числе, просто таким образом он изменил свой статус, стал играть роль авторитетного обличителя власти. Правда, были и потери: за остервенелые укусы подполковника Кулинича разжаловали до старшего лейтенанта. «Вот дураки, – плевался Артеменко, – одних награждают, других разжалуют. Одних за пять лет из прапорщиков производят в генералы, у других с помпой отбирают звания чрезвычайных и полномочных послов. И все это не во время, а вместо работы! Тьфу!» Но при этом Алексей Сергеевич с удивлением фиксировал необычайный уровень своей вовлеченности в жизнь Украины. Ошибки и просчеты власти вызывали в нем неподдельную досаду, а успехи своих не возбуждали ликования, он находил это странным, непостижимым, щекочущим нервы симптомом.

Артеменко следил за восхождением Кулинича с отрешенностью философа, который с прибрежного утеса следит за тем, преодолеет корабль шторм, или разобьется вдребезги о скалы, или, может, сядет на рифы. Но Кулинич лавировал, хотя с момента его самостоятельного выхода на сцену ему уже никто не помогал. Артеменко испытывал совершенно неуместные ощущения: вместо переживаний за проигранные телевизионные баталии своего нового знакомого, вместо радостей за его эпизодические победы он почему-то желал ему провалиться в преисподнюю, жаждал, чтобы его, как зарвавшегося киевского князя, растянули на двух березах да разорвали на клочки. Он дивился: разве так можно?! Ведь Кулинич – свидетельство его персонального профессионализма, верно сделанного выбора. Но странное дело: не осуждая себя, он всю вину за трубный зов Кулинича валил на него одного, с ненавистью думая о его антиукраинских заявлениях, о плебейской готовности лизать ноги у российских хозяев, об отсутствии какого-либо шарма или хотя бы чувства гордости. Артеменко уже трижды пожалел, что сказал Кулиничу о намерении российской власти контролировать назначения в Украине, потому что депутат, кажется, был полностью ослеплен своими выросшими виртуальными перспективами и дошел до известной степени безрассудства. Худший для Кулинича момент наступил тогда, когда во время крупных украинско-российских теледебатов незадачливый российский парламентарий Андрей Васильевич Ненашев взял да и похвалил открыто Кулинича, сделав это с несносной отеческой небрежностью. «Вот кто у вас по-настоящему борется за будущее Украины, кто понимает историческую важность братства российского и украинского народов», – после этих слов с большого экрана наступило гробовое молчание, а Кулинич побагровел и на некоторое время застыл пластиковым манекеном. Это было равносильно публичному присуждению ему ордена за работу на другую, чужую страну – против своей собственной. Ни один из украинских журналистов не написал тогда о депутате Верховной Рады, который своим хлебным коркам предпочитает чужой каравай. Артеменко тайно желал ему провала… Но Кулинич выжил и продолжал расцветать, а в Москве по этому поводу поздравляли полковника Артеменко.