Книга Белый легион: Террор не пройдет! - Илья Рясной

— Вот теперь переходим к самому главному. Ваши друзья. Технологии эти являются плодом работы целого коллектива.

— Ну и что?

— А то, что, кроме шансов человечества, есть еще маленький шанс для каждого человека. Это ваши люди. Которые в эти нелегкие времена, несмотря на нищету, отдавали последнее, чтобы совершить открытие. Отдавали молодость. Силы. Интересы семьи. Правильно?

— Все было именно так.

— Они были уверены, что это их главный в жизни шанс выбраться из убогости, бедности… И тут вы решаете за них.

— Я думаю, они меня поймут…

— Поймут?! Что они поймут? Что у них был билет в лучшую жизнь, но у их друга не выдержали нервы. Он испугался каких-то дурацких слухов. И лишил их будущего…

— Ну… Когда технологию начнут осваивать, обратятся все равно к нам. Мы продвинулись дальше других…

— Да ладно. Вся суть была в оригинальном принципе, в новой технологии. Западники, когда принцип станет известным, при их миллиардах легко поставят все на поток без вашей помощи.

— Верно, — вздохнул Купченко.

— Почему мы научились заботиться о неграх в Африке и совсем не умеем думать о наших близких? — вздохнул Марципало. — Не рубите сгоряча. Не надо. Нам осталось не так много…

— Я подумаю. — Взгляд у Купченко стал самоуглубленным.

— Обещайте, что пока не будете делать глупостей.

— Обещаю… Я должен все еще раз обдумать… Я вам сообщу.

— Вот и хорошо.

Купченко поднялся. Марципало вскочил и, поддерживая здоровяка под локоть, проводил к дверям своего кабинета. Когда дверь за посетителем закрылась, он подошел к дивану и устало откинулся на его подушках. Вытер выступивший пот. Президент, когда припирало сильно, умел раскрывать настежь шлюзы своего красноречия и с головой топить собеседника в словах. Умение забалтывать клиентов и партнеров не раз сослужило ему хорошую службу. И сейчас, кажется, ему удалось немножко сдвинуть танк, каким являлся Купченко. Вот только надолго ли? И что этот сумасшедший предпримет, когда у него начнется очередное обострение запущенного психзаболевания?

— Сволочь такая, — прошептал Марципало со злостью.

В кабинет вкатился «колобок» и осведомился:

— Чего «Колдун» от тебя такой пришибленный вышел?

— Свихнулся окончательно. Узнал где-то о Белидзе. Прочитал несколько статей в патриотических газетенках — бредни о мировом правительстве. И окончательно слетел с катушек.

— Что ты ему наговорил в прошлый раз? — с подозрением спросил Ровенский.

— Ничего, — как-то поспешно ответил президент фонда.

— Ты ему что-то брякнул, что у него снесло голову.

— Ну, намекнул, что у новых открытий часто судьбы складываются не слишком радужно.

— Молодец. Нашел, с кем о моей больной теме говорить. Кто же ему мог наговорить о Белидзе?

— Может, кто-то из команды Саши Неймана… Американец начинает уже наступать нам на пятки…

— Очень может быть, — задумчиво произнес Ровенский. — И что теперь удумал наш титан?

— В раздумьях… Я его немножко отрезвил… А вообще, у него идея скинуть все научные проработки в Интернет.

— Может, не такой дурной ход. Скидывает информацию в Интернет. А потом договаривается обо всем со свалившимися с небес заказчиками. Принцип процесса он накалывает. Но понадобятся годы, чтобы его повторить. А в гонке технологий, если она начнется, каждый день будет на вес золота. Отставание на месяц может стать опозданием навсегда. Пусть принцип уже не тайна. Но за деталями придут к «Колдуну».

— Да?! — Марципало взорвался, хлопнул с размаху по спинке дивана ладонью. — Сема, а мы? Мы в заднице!

— Да ладно, — улыбнулся Ровенский. — Не бери в голову…

— Что?

— Все течет, все переливается.

— У, блин! — Марципало посмотрел на своего заместителя так, будто тут же хотел его задушить.

— Что ты делаешь? — Вопль был испуганный, полный отчаяния.

— Не волнуйтесь, дорогой мой. Не волнуйтесь. Я не сделаю вам ничего плохого, — не обращая внимания на ругань, крики, угрозы, мягко ворковал Доктор. — Все будет хорошо. Все будет очень хорошо.

— Нэ надо, да… Слышишь, ты, в халате. Нэ надо, — теперь в голосе была мольба. Напоминающий гориллу чеченец, прикованный к креслу, привык видеть смерть и приносить ее. Вся его сознательная жизнь прошла на войне, в дерьме и в крови. Сейчас он своим обостренным волчьим чутьем чуял — с ним произойдет что-то непонятное и страшное.

— Будет чуть больно, — тонкие пальцы Доктора сжали руку гориллы с неожиданной силой.

Инъектор с шипением освободил свое содержимое. И жидкость, представлявшая из себя сложнейшее химическое соединение, начала свое движение по человеческому организму, проникая всюду и изменяя его реакции.

— Убью… Убью… — Голос пленного становился все слабее. Он обмяк. Минуты две сидел, застыв, не шелохнувшись. Неожиданно вздрогнул. И обессиленно уронил голову, закатил глаза.

Еще с четверть часа Доктор внимательно следил за диаграммами на плазменном мониторе компьютера.

Сюда сбрасывались показания датчиков, прилепленных к телу «пациента».

В углу сидел Артемьев. И внутри у него было как-то холодно. Подкатывала тошнота. Хотя внешне ничего особенного не происходило. Но он был не в первый раз на подобных процедурах и отлично знал, что кроется за этим монотонным, до детали отработанным процессом. И еще знал, что скрывается за видимым спокойствием и деловитой доброжелательностью Доктора. Присутствие на обработке очередного «пациента» не доставляло Артемьеву особого удовольствия — это если очень мягко сказать. Иногда же у него просто волосы дыбом вставали. Но он должен был находиться сейчас здесь. И его чувства не имели никакого значения, поскольку речь шла о судьбе акции.

По телу «гориллы» прокатилась дрожь. Чеченец дернулся. Открыл глаза, уставился в потолок. Выгнулся дугой, рванув ремни. Казалось, они не устоят и порвутся. Но эти ремни могли удержать взбешенного индийского слона.

«Пациент» снова обмяк. Потом как-то медленно, будто при замедленной прокрутке кинопленки, выпрямился. Сел прямо, как прилежный первоклассник за школьной партой. Обвел глазами окрест себя. Его взор коснулся Артемьева, и тот содрогнулся — глаза у чеченца были безжизненные, немигающие.

— Отлично, — просматривая диаграммы, проворковал Доктор. — Просто прекрасно. Хороший экземпляр.

Потери в материале доходили до пятидесяти процентов. Далеко не каждому удалось перейти «порог трансформации сознания». Но рослый чеченец преодолел его без труда.

— Изумительная реакция, — искренне наслаждался работой Доктор. — Всегда бы такие «заготовки» передавали.