Книга Внутрь они не заглядывали. Бедняга Смоллбон. После хорошей погоды. Этрусская сеть - Майкл Гилберт

- Да, это одна из возможностей, - подтвердил Брук.

* * *

- Я же тебе говорила, - воскликнула Элизабет. - Я знала, там не все чисто. Мы должны что-то предпринять.

- Но, девочка моя, даже если Брук и прав насчет шлема, у нас нет оснований полагать, что это как-то связано с гибелью Мило.

- Связано, и мы узнаем, как.

Сэр Джеральд вздохнул. Он очень любил свою младшую дочь. Видел, как она превращалась из неуклюжего малыша в длинноногого подростка, из семнадцатилетней надменной интеллектуалки в разумную и уравновешенную двадцатчетырехлетнюю молодую женщину, и понимал, что она перестала быть только его дочерью, став независимой и самостоятельной личностью. Но так и не мог избавиться от многолетней привычки жить её заботами. От старых опасений, что она неудачно выйдет замуж, он давно избавился. Теперь начинал бояться, что вообще не выйдет.

- Да перестань ты, ради Бога, - сказала Элизабет.

- Ты о чем?

- Перестань вздыхать. Обещаю не вовлекать тебя в деятельность, недостойную дипломата.

- Я думал не о себе, - возразил сэр Джеральд. - И если по-правде, не о тебе, а о Бруке.

- Хочешь сказать, что если поднимем шум, ему придется ещё хуже?

- Вот именно.

- Потому что в глубине души убежден, что он виновен. Думаешь, он сбил Мило Зеччи из-за очередного приступа и сам об этом не знает. Сознайся!

- Я…

- Признание умиротворяет душу…

- Не навязывай мне свои взгляды, пожалуйста! Я слишком стар, чтобы мною командовали. Не в чем мне сознаваться.

- Но ты все равно так думаешь, и потому хочешь добиться срока поменьше. Но я-то знаю, что он невиновен, и хочу доказать это. Нужно доказать его полную невиновность.

Сэр Джеральд вздохнул снова.

* * *

Прокурор Антонио Риссо положил на стол начальника папку, сказав:

- Заключение экспертизы, которое нам направила римская лаборатория, кажется мне весьма весомым, особенно микроснимки. Вы их просмотрели?

- Видел.

- Полагаю, расследование можно считать оконченным.

- Не согласен, - возразил городской прокурор. - Заключение экспертизы действительно весьма убедительно доказывает, что Мило Зеччи был сбит автомобилем Брука. И поводов утверждать, что в машине ехал кто-то другой, не Брук, у нас тоже нет.

- Но тогда…

- Но вы хотите доказать наличие умысла, Антонио. Обвиняете его в том, что умышленно сбил Зеччи и уехал. Каковы ваши доказательства на этот счет?

- Показания свидетельницы Кальцалетто. Когда заскрипели тормоза, она обернулась и увидела, что машину занесло и она остановилась. Но потом снова сорвалась с места и поехала в её сторону. Она была так удивлена, что запомнила номер. А когда наутро было найдено тело, сообщила в полицию, как порядочная гражданка.

- Как порядочная гражданка, - прокурор кивнул.

- Тормозной след утром ещё был виден и подтвердил её рассказ.

- Кальцалетто утверждает, что несчастье произошло в половине одинадцатого.

Откуда такая уверенность насчет времени?

- Она была в гостях у сестры, оттуда ушла в четверть одиннадцатого. Идти ей до Виа Канина пятнадцать минут.

- Любопытно, - заметил прокурор, - как люди, которые обычно понятия не имеют, который час, становятся предельно точны, столкнувшись с преступлением.

- Есть причины сомневаться в её показаниях?

- Вовсе нет. Но, с другой стороны - как нам усомниться в показаниях могильщика?

Как его, собственно… - Карла Фрутелли?

- Фрутелли, по моему мнению, ненадежный свидетель.

- Почему?

- Он слишком стар и бестолков. И глух, как пробка.

- Но он же слышал, как проехала машина, и скрип тормозов, и визг шин в заносе. И совершенно уверен, что это произошло в половине двенадцатого. Как вы это можете объяснить?

- Очень просто. Он и правда все это слышал, но перепутал время.

- Но время он называет очень уверенно, - подкусил его городской прокурор. - И, надо же, он тоже был в гостях у сестры. Ушел от неё в одиннадцать, и ровно полчаса ему нужно, чтобы дойти до дома у ворот кладбища.

- Значит он путает час, когда ушел от сестры.

- Вы сверили его показания с показаниями сестры?

- Не видел в этом необходимости.

- Так сделайте это. В делах такого рода не следует учитывать только те доказательства, что подтверждают позицию обвинения.

- Я полагал, что знаю свои обязанности.

- Мой дорогой Антонио, в этом я убежден. И так же убежден, что ваше рвение заслуживает уважения. Но нам недостаточно некоторых фактов, мы должны знать все.

* * *

Капитан Комбер поднял глаза от карты и взглянул на часы. В его распоряжении было ещё четыре часа дневного света. Должно хватить.

Список, который дала ему Тина, включал имена всех двадцати шести семей в районе Ареццо, связанных родством с Радичелли. Карта была ещё довоенной, что создавало дополнительные проблемы, и менее настойчивый человек бы сдался, но капитан только погладил бородку, вычеркнул очередное имя (глухой крестьянин с горбатой женой и четырьмя недружелюбными псами) и пустился дальше.

Около шести он свернул на грязный проселок, ведший к ферме Сан Джованни. При виде колеи капитан заколебался, но тут заметил след от новых шин «мишлен».

- Проехал он, проеду и я, - решил капитан. Через пять минут дикой тряски одолел последний крутой поворот и очутился перед фермой. Позвонил, повторяя в уме фразы, которые произнес в тот день уже четырнадцать раз.

Двери открыла старушка в черном. Капитан объяснил, что он из министерства социального обеспечения и должен выяснить у Лабро Радичелли неясности в его документах.

Большинство из этого было для старушки китайской грамотой, но главное она поняла.

- Вы хотите поговорить с Лабро?

У капитана забилось сердце.

- Да. Мне его нужно видеть.

- Я поищу. Вы англичанин?

- Да.

- В войну у нас тут был один англичанин. Из Австралии.

- Это же надо!

- Он был военнопленный, понимаете? Обещал моей внучке жениться, - старушка засмеялась.

- И женился?

- Вернулся в Австралию. Думаю, там он давно был женат. Взгляну, закончил ли Лабро с тем другим синьором.

Исчезла. Прошло двадцать минут. Лабро с неизвестным синьором все ещё не закончил.

Капитан разглядывал фотографии на стенах. Была их дюжина, и все свадебные.