Книга Леди Удача - Бетина Крэн

— Оксли, я уверена, что ты не собираешься довериться в таком серьезном деле, как первый выход в свет, столь… — усилием воли леди Кэтрин заставила себя удержаться в рамках приличий, — неопытной в светских делах особе. Свет таит множество невидимых опасностей! Тебе следовало бы препоручить это дело человеку поопытней.

— Это тебе, что ли? — фыркнула леди Маргарет. — Ты, старая карга, упустила свой шанс. Теперь уступи дорогу тем, кто получше тебя.

Одно долгое мгновение кровожадность боролась с чувством приличий в душе леди Кэтрин. Однако воспитание и привычка взяли верх. С большим достоинством она поднялась из-за стола, обожгла леди Маргарет взглядом, полным ненависти, и сказала:

— Я по крайней мере способна отличать лучшее от худшего. Например, приятный запах от отвратительного. У меня что-то пропал аппетит.

И, вздернув подбородок, старуха с царственным видом удалилась в сопровождении Цезаря.

Рейн увидел, какую мину скорчила леди Маргарет, как поспешно, воровски оглядываясь, она вытащила из-за ворота какой-то амулет и принюхалась к нему, не выдержал и залился смехом. Леди Маргарет поспешно убрала запретный талисман и удалилась из столовой со столь же негодующим видом, что и ее соперница.

Рейн наконец отсмеялся и взглянул на Чарити.

— Извини, Чарити. — Он с трудом подавил новый приступ смеха. — Я не хотел обидеть твою бабушку, но, Боже мой, какое же это было зрелище!

Чарити покусывала губу и хмуро смотрела на мужа. Он быстро подошел к ней, взял за руки, поднял из-за стола и обнял ее чопорно выпрямленные плечи, изобразив на лице самую искреннюю и нежную улыбку.

— Ведь это твоих рук дело, эти приглашения. Я совершенно уверен, что твоя бабушка и пальцем бы не шевельнула ради того, чтобы упрочить наше положение в обществе. Ну признайся же!

Чарити вздохнула, чувствуя, что вся тает, и стыдясь этого.

— Я немного помогла. Упомянула о том, что бабушке не помешало бы навестить брата… ну и там завести разговор про этот бал.

Он негромко и радостно засмеялся, посмотрел в ясные, безмятежные глаза жены. Вдруг его осенило: она же сказала «помогла», употребила именно это слово. Верный знак, что его Чарити становится прежней, энергичной и здравомыслящей. Итак, она на пути к выздоровлению. И впервые за много недель он улыбнулся без тени тревоги.

— Спасибо тебе, ангел мой. — Он наклонился и поцеловал ее в виски, в закрытые веки, в кончик носа и, наконец, в губы. Она ответила на поцелуй, прижимаясь к нему всем телом.

Вежливое покашливание вернуло их к реальности. Возле стола стоял смущенный Эверсби, старательно отводя глаза.

— Подавать на стол, милорд?

— Разумеется, Эверсби. — Рейну страшно не хотелось выпускать из объятий жену, хотя она и делала слабые попытки освободиться. Он подхватил ее на руки, прошел к своему креслу, уселся за стол, усадив ее себе на колени. Лицо Чарити стало малиновым, Эверсби побагровел от шока. Рейн, дьявольски усмехнувшись, сказал потрясенному дворецкому: — Судя по всему, и леди Кэтрин, и леди Маргарет обедать с нами не будут. Распорядись, чтобы обеим почтенным дамам отнесли поесть наверх. Но попозже. А сейчас подай нам все сразу и не забудь после этого хорошенько закрыть за собой дверь. Я голоден как волк.

Эверсби кивнул, подошел к дверям, сделал знак прислуге, которая поспешно принялась расставлять на столе супницы, блюда, подносы. Наконец двери закрылись. Но целая минута прошла, прежде чем Чарити открыла глаза и сердито посмотрела на мужа:

— Рейн! Что о нас станет думать прислуга?! А бедный Эверсби, он же воплощенная благопристойность! Каково ему…

— Эверсби переживет, — засмеялся Рейн, озорно сверкая глазами. — Ангел мой, скорее всего нам никогда больше не представится возможность обедать в столовой вот так, вдвоем. Ведь нам с тобой грозит опасность стать самой модной светской парой. Так стоит ли упускать шанс?

Он обнял ее за талию и принялся оглаживать по груди, бокам, чтобы выманить у жены согласие. Затем быстро схватил со стола оливку и сунул в ее приоткрывшийся рот. Чарити только глаза шире открыла. Он засмеялся, поцеловал жену, ощутив губами вкус оливки.

Так они и обедали. Чарити сидела у мужа на коленях, а Рейн кормил ее, закусывал и сам, отвлекаясь на продолжительные поцелуи. Они насыщались, как жадные дети, одновременно разгораясь иным желанием. И скоро вкус меда, намазанного на хлеб, было уже не отличить от сладостного вкуса поцелуев, и они забыли про еду, спеша удовлетворить более насущное желание.

Он спустил жену с колен, встал из-за стола, поднял ее на руки и понес в спальню. Там он освободил ее тело от прекрасного нового платья и окутал тем особым чудом, творить которое умел он один… горячечным, чувственным волшебством своей пылкой и целительной любви.

Жизнь в Оксли-Хаус постепенно налаживалась благодаря упорству Рейна, который не жалел усилий, чтобы сделать их быт хотя бы предсказуемым. Он потихоньку проинструктировал всю прислугу, строго наказав соблюдать особую осторожность при выполнении обязанностей по дому, а о злоключениях и несчастных случаях, которые могут произойти несмотря на принятые меры, докладывать одному только Эверсби. По его приказу Вулфрам отныне и навек обосновался в кабинете, а Цезарь — в покоях леди Кэтрин, и Рейн самолично следил за тем, чтобы свободой передвижения по дому кот и пес пользовались строго по очереди. Вулфрам скоро освоился с новым порядком; но похоже, пес даже гордился своим нарядным ошейником с бляхами и наслаждался прогулками по парку, во время которых он получал возможность волочить за собой на цепи двух дюжих лакеев. Цезарь, лишившийся освоенных было территорий, также утешился и безмятежно драл когтями мебель в покоях леди Кэтрин.

У двуногих все тоже вошло в колею. Рейн поднимался с зарей, утро проводил у себя в конторе или в доках, Чарити же в это время занималась бесконечными примерками, а также осваивалась с хозяйством. Леди Кэтрин всю себя посвятила светским визитам.

Единственное, что грозило нарушить мирное сосуществование, — это соперничество между леди Кэтрин и леди Маргарет. Обе из кожи вон лезли, желая добыть для Рейна и Чарити как можно больше приглашений. Старший лакей уже на следующее утро с ног сбился, принимая посетителей.

За полтора дня выросла целая гора визитных карточек — приглашения так и сыпались, отчасти из-за усердия леди Кэтрин, но и благодаря утреннему визиту, который они нанесли герцогу и герцогине Кларендон. Чарити получила первое представление о том, что такое высший свет, но этот же визит посеял в ее душе некоторую тревогу. Все началось прекрасно. Рейн, одетый в безупречно сшитую сизо-серую пару, выглядел великолепно, держался властно. Чарити была изумительно хороша в том самом приглянувшемся ей небесно-голубом шелковом платье с квадратным вырезом, к которому полагался бархатный спенсер с вышивкой. Они приехали как раз вовремя, седовласый герцог встретил их тепло, а герцогиня с едва посеребренными висками была очень любезна. Герцог сам провел их в роскошную гостиную, где все было малиновым и золотым, и представил своим ближайшим друзьям.