Книга Крылья любви - Барбара Мецгер

Ардет был потрясен.

– Как ты можешь так думать? Ведь я говорил тебе, что усыновлю ребенка. Я молил силы небесные и земные, чтобы все это стало законным. Я собирался передать Спотфордам больше половины моих владений, только бы они не претендовали на первородство, тогда ребенок унаследовал бы графский титул, стал бы следующим графом.

– Нет, ты хотел, чтобы у тебя был родной сын. Этого хочет каждый мужчина.

– Я хотел и ждал рождения твоего сына.

Но Джини утратила способность рассуждать здраво и не слушала его.

– И ты убил его, потому что он был не твой сын, и его рождение вызвало бы еще один скандал. То, чего не сделал мышьяк, довершил ты своими зельями!

– Я думал только о том, чтобы спасти твою жизнь, спасти во что бы то ни стало. Всем известно, что далеко не всякая беременность завершается благополучным разрешением, то есть рождением ребенка. И никакой мышьяк, никакое противоядие тут ни при чем. Никто не знает истинных причин. Господи, Джини, я ни за что не причинил бы вреда ребенку. Как ты могла подумать, что я способен на такое злодейство?

– Я не знаю, как и что ты делаешь! Я не понимаю тебя и никогда не понимала. – Она сняла с пальца кольцо с рубином и швырнула его в Ардета. – Я никогда не просила у тебя бриллиантов и рубинов. Я вышла за тебя замуж ради спасения моего ребенка. И теперь я прошу тебя только об этом, а ты мне отказываешь. Уходи. Оставь меня одну. Ты и без того скоро покинешь меня. Так уходи теперь. Я тебя ненавижу!

Он понимал, что это говорит не сама Джини. Говорит, вернее, кричит ее горе, а не женщина, которую он взял в жены.

– Пожалуйста, выслушай меня.

Она с плачем уткнулась лицом в подушку. Ардет заговорил спокойно и достаточно громко, чтобы Джини могла услышать, если захочет.

– Это был и мой ребенок, Джини. Не по крови, пусть так, но он был моим будущим. Я понимаю, что сейчас, в отчаянии от случившегося, ты не поверишь мне, но для меня это большое горе, очень большое.

Ее сдавленные вскрики были все равно что нож острый для его сердца, они вызывали боль и ощущение беспомощности. Слезы выступили у него на глазах. Медленно, шаг за шагом начал он отходить от ее постели, надеясь, что она его остановит. Этого не случилось, и он ушел, потому что именно этого она хотела. В конце концов, он хоть это мог сделать ради нее.

Пока Джини поправлялась, граф не показывался ей на глаза. Мари сказала ему, что ей приказано держать дверь на запоре, и он не тратил время на попытки проникнуть к ней в спальню и попробовать снова объясниться с ней. Это лишь ухудшило бы ее состояние, и без того достаточно хрупкое. Она не выходила из своих комнат, но мисс Хэдли сообщила Ардету, что Джини уже не больна, а только очень подавлена.

Он объезжал свои владения в сопровождении Ричарда и просматривал счетные книги и другие документы вместе со Спотти. Он играл на бильярде с Фернеллом, чтобы удержать его от очередного посещения паба; еще он играл на своей флейте, исполняя долгие, протяжные мелодии, нежные и такие грустные, что все женщины в Кипе – все, за исключением Джини, – слушая их, утирали слезы. Некоторые, хоть и немногие, мужчины тоже доставали носовые платки, когда печальные звуки доносились до них из развалин старой крепости.

Нанес он визит и мисс Фриде Спотфорд в ее покоях, которые находились в изолированной башне самой дальней части современного замка.

Горничная отшельницы сообщила ему о согласии своей хозяйки принять его после того, как он передал свою просьбу в письменном виде. Что касается горничной, то на вопрос Ардета, знает ли она что-нибудь о Снелле, она ответила отрицательно, правда, добавила, что, по ее мнению, за деньги этот малый был готов на что угодно. Никаких особо близких отношений между ними не существовало, кроме тех, какие складываются у людей, служащих в одном доме. Однако глаза ее заметно покраснели от слез. Горничная привела Ардета к двери в гостиную мисс Спотфорд и, объявив о его приходе, тотчас удалилась.

Мисс Спотфорд выглядела старше своего брата, волосы у нее были сплошь седыми, как, впрочем, и у него, но настолько редкими, что в тех местах, где голова не была прикрыта кружевом чепчика, под ними видна была мертвенно бледная кожа. Ардет ожидал увидеть ее в инвалидном кресле, однако мисс Спотфорд достаточно хорошо передвигалась на собственных ногах, хотя слегка подволакивала левую, – Ардет заметил это, когда она встала и сделала несколько шагов, видимо, ради того, чтобы получше разглядеть своего посетителя. Один ее глаз был затянут бельмом, зато другой, зрячий и пронзительно-голубой, смотрел на Ардета пристально и с напряжением. Щеку женщины сверху донизу, до уголка губ, пересекал безобразный шрам, а шея была неловко свернута набок. Видимо, последствия постигшего ее несчастного случая.

– Прошу извинить меня за вторжение, мадам, – начал он.

– Я знаю вас, – перебила она голосом хриплым и резким, словно и гортань ее пострадала во время несчастного случая.

– Но это невозможно, – возразил он. – Я приехал сюда впервые примерно неделю назад, а вы, насколько мне известно, десятки лет не покидали Кипа.

– Я знаю вас, – повторила она, уставив на него свой зрячий глаз, который словно видел не только его самого, но и нечто у него за спиной. – Когда я была погребена под грудой камней, появились вы. Я молила о смерти, боль была невыносимой, мучительной. Я умоляла, но вы не помогли мне оставить этот мир.

Нет, такого быть не могло. Система не работала подобным образом. Вестник Смерти не являлся к тому, чьего имени не было в его списке. И ни один не мог уйти без своего провожатого на тот свет. Ардет не принимал в расчет случай с Эффом и с мальчиком Питером как единственный в своем роде за все века существования жизни и смерти в земном мире. Это значило, что женщина не просто больна – она безумна. Неудивительно, что Спотфорд держит ее в этой башне.

– Уверяю вас, не только вы, но и никто в этом доме не мог меня раньше видеть, потому что я не жил в Англии.

– А теперь вы считаете, что я пыталась убить вашу графиню.

Ее прямолинейность поразила Ардета почти настолько же, насколько утверждение о том, что Вестник Смерти отверг ее.

– Нет, я просто пришел к вам, чтобы получить некоторые сведения.

– У меня их нет. Я ничего не знаю о ядах, иначе давно приняла бы один из них, чтобы покончить с адом моего существования.

Ардет огляделся. Комната была просторная, полная воздуха, уютная, с прекрасным видом из окон, если воспринимать руины как нечто живописное, а не как символ преходящего времени. Прямо под окнами находилась терраса, с которой можно было спуститься в обнесенный стеной сад.

– Я не знаю, мадам, отчего вы страдаете, но то, что окружает вас, красиво и привлекательно.

– Да что вы понимаете? Я не могу выйти в деревню, даже в церкви не могу появиться!

– Не понимаю, почему бы и нет?