Книга Полночный час - Карен Робардс

– Мне очень жаль, – сказала Грейс. И это сейчас было произнесено вполне искренне.

– Теперь жалей не жалей, но ты испортила мою жизнь. Лучше б ты меня вообще не рожала!

Однако за осмысленными словами вновь последовал бред маньяка.

– Я должен тебя убить. Иначе я от тебя не избавлюсь. – Он ухмыльнулся. – И я успею перехватить твою Джессику, мою маленькую сестричку, когда она попробует спуститься с другой стороны на крышу гаража. Я хорошо знаю ваш дом, все укромные местечки, все ходы и выходы. Так что скажи мне: «Доброй ночи, сыночек» – и отправляйся на тот свет.

Его палец лег на курок, и Грейс извернулась в каком-то немыслимом броске, молясь, чтобы пуля не попала в нее. В этот момент позади маньяка появилась Джессика. У нее в руках было что-то, чем она собиралась отвлечь внимание убийцы. Он совершил пол-оборота в изумлении, выстрелил и опять промахнулся. Пуля, едва не чиркнув по носу Грейс, впилась в пол, пробив ковер.

Затем пистолет выпал из его руки. Но зато его страшные клешни обхватили Джессику. Грейс увидела, что из щеки убийцы торчит игла. Значит, Джесс догадалась воткнуть в маньяка шприц, которым колола себе инсулин.

– Ах ты стерва! – заорал он. Отпустив на мгновение Джессику, он быстро выдернул иглу из щеки и вновь начал душить девочку.

И вдруг осмелевший щенок выполз из-под столика и с рычанием вцепился ему в джинсы. Пинком убийца откинул его прочь, Джессика уже была на грани жизни и смерти. Еще мгновение, и он задушит ее.

Грейс поползла по полу, нашарила упавший пистолет, навела его в грудь маньяка и выстрелила.

Бам-м! – раздалось как раз то, что неоднократно произносил этот подонок. Эти мгновения, когда все застыли от неожиданности, навсегда останутся в памяти Грейс.

А затем он начал оседать на пол. Из дыры в его черной кожаной куртке стала вытекать кровь. Медленно, очень медленно пальцы его разжимались. Словно он, смертельно раненный, все-таки желал утащить с собой на тот свет хоть одну жертву. Потом он как бы сломался пополам и рухнул, словно подгнившее дерево. Голова с жирным плоским лицом и выпученными глазами откинулась на мягкий ковер и дернулась, будто готовая оторваться от шеи.

49

Величайшие муки, которые претерпел Тони Марино, героически взбираясь вверх по лестнице с ужасной раной на голове, были вознаграждены лишь тем, что он, как сотрудник полиции, ответственный за охрану объекта в ночные часы и, следовательно, оказавшийся на месте преступления раньше всех, смог засвидетельствовать акт самообороны со стороны хозяйки дома, приведший к смерти преступника.

А до этого, когда он, окровавленный, появился в дверях комнаты, где только что разыгралась трагедия, на него, словно благодатный душ, обрушилась женская забота. Он, конечно, понимал, что чрезмерные хлопоты Джессики и Грейс – это лишь попытка снять стресс, и поэтому не сопротивлялся. Позаботиться о раненом мужчине было для женщин единственным способом избежать истерики.

Они мочили полотенца холодной водой, прикладывали к его темени, жалобно всхлипывая при этом, а он полностью отдал себя в их власть.

Наконец Тони услышал сирены приближающихся полицейских машин.

– Все как в старых добрых боевиках. Доблестная полиция приходит на выручку, – попробовал пошутить он.

А дальше начались обычные вопросы – что, и как, и почему, – а потом его уложили на носилки, и женщины провожали его таким взглядом, что Тони решил, что хотя бы ради них ему обязательно надо выжить.

То, что происходило после прибытия полиции, запечатлелось в памяти Грейс, как кинокадры из полицейских фильмов. Вращающиеся мигалки на бело-голубых машинах, толпа испуганных соседей за изгородью, вспышки блицев, носилки с укрытыми телами – бедного Крамера и какой-то неизвестной женщины.

Грейс сообщили, что ее сын хотя и тяжело ранен, но пока еще жив. Его отвезли в госпиталь в сопровождении чуть ли не целого взвода полицейских.

Через некоторое время, более или менее оправившись, она и Джессика проследовали туда же на своем «Вольво».

Судьба распорядилась так, что Тони был доставлен в тот же самый госпиталь, что и напавший на него маньяк.

50

Вновь Грейс очутилась в ярко освещенном приемном отделении, куда не так давно внес Тони впавшую в беспамятство Джессику. Теперь ее дочь была рядом с ней – союзница, помощница, родное существо. Вместе с нею, как оказалось, можно противостоять злу.

Они обе уселись на пластиковые стульчики, аккуратно расставленные вдоль холодной кафельной стены, и терпеливо ждали.

К ним вышел человек в белом халате и изобразил на лице ободряющую улыбку.

– Ничего опасного для жизни. Удар был сильный, тяжелым предметом, но, к счастью, под углом. Сейчас идет операция. Когда пациент очнется от наркоза, мы вам сообщим. А что касается пулевого ранения…

Врач смущенно осекся. Он понял, что говорить о преступнике с его жертвами было бы кощунством. Но Грейс настаивала:

– Скажите, а что… – она заколебалась, не зная, как назвать его, – …с ним?

– Думаю, он выживет. – На лицо врача вернулась дежурная улыбка. – Пуля попала в аорту. Кровотечение сильное, но мы остановили его. Тяжелый случай, но, надеюсь, мы справимся.

Грейс молча кивнула, и врач с видимым облегчением удалился.

– Кто он? – нарушила Джессика тяжкое, нависшее над ними, как свинцово-черная туча, молчание.

– Тебе это надо обязательно знать? – устало спросила Грейс.

– Я хочу знать все. Я имею право, – дочь заговорила с запальчивостью. – Ты спала с Тони, а от меня скрываешь.

Грейс взглянула на Джессику и тотчас отвела взгляд. Рядом с нею был уже не ребенок, так тщательно ею оберегаемый от всех соблазнов внешнего и опасного мира, а взрослый человек, который, как вдруг оказывается, все знает. Все понимает и обо всем догадывается.

– Ты спала с ним? – настаивала Джессика.

Подобными терминами Грейс предпочитала не пользоваться в разговорах с дочерью, но не та была обстановка, чтобы одергивать Джессику.

– Не спала в прямом смысле этого слова, но…

– Тебе не нравится слово «спать»? Пусть будет «трахаться».

– Замолчи! – Грейс ужаснулась цинизму дочери.

Джессика не обратила на нее внимания.

– Чертов врун! Он сказал, что даже не притрагивался к тебе!

Грейс молча слушала Джессику. Да и что она могла сказать?

– Я спросила его прямо: если он спит с тобой, то это из-за того, что ты ему нравишься, или это просто так, от скуки? А он заявил, что будет спать с тобой, когда на тебе женится. Тогда я сказала, что согласна, то есть выразила согласие от твоего имени. Он ведь классный парень, и я вполне могла бы с ним ужиться.