Книга Пространство Готлиба - Дмитрий Липскеров

– Он в подвале скрылся! – хмыкнул мой товарищ. – Хитрый, гад!

– Знаешь, я его узнал!

– Да что ты! Кто же это?

– Это – Поддонный!

– Кто?!. – удивился Бычков.

– Прохор Поддонный, которого мы с тобою брали во время войны в Завязи!

– Не сходи с ума! – жестко бросил мой товарищ. – Это у тебя с непривычки!.. – Он сплюнул и посветил фонарем на крышку подвала. – Лезем! Сначала я, следом ты… Только перемени обойму в пистолете!..

В подвале было так же темно, как и в доме. Спустившись, мы вжались спинами в сырые стены; мы были готовы в любой момент разнести в куски любую человеческую плоть, сверкнувшую во тьме недружественными глазами.

– Его здесь тоже нет! – прицокнул Бычков. – Ловкий мужик!

Он отлепился от стены и, пройдя два шага, предупредил:

– Включаю фонарь!

И опять луч света зарыскал во мраке, открывая нам бытовые картинки продовольственных запасов рачительного хозяина. С дубовых перекладин свисали круги копченых колбас, связки вяленой рыбы источали речной аромат, а жирные окорока покачивались от наших случайных прикосновений.

– Хороша капуста! – похвалил Бычков с хрустом, стряхивая с пальцев капли рассола. – Но где же все-таки наш пациент?

Я включил второй фонарь и пошел в обратную от товарища сторону.

– Будь осторожен! – предупредил он.

Подвал на удивление был просторным и длинным и по моему разумению выходил далеко за пределы фундамента, под самый огород. В этой его части продуктов не хранилось, а покрывалась плесенью старая, вышедшая из употребления мебель, а также прочая ненужная утварь…

И тут я увидел дверь!.. Обитую кованым железом, с чугунными шипами по всей поверхности, ее открывали совсем недавно, размазав пятерней пыль.

– Я нашел его! – проговорил я в темноту, и через мгновение плечом в плечо почувствовал рядом своего проверенного товарища. – Он за этой дверью!..

– Эй, мужик! – крикнул Бычков. – Открывай дверь! А не то мы тебя гранатами забросаем! В ответ мы глотали тишину.

– А вдруг это дверь подземного хода? – предположил я. – И он сейчас где-нибудь на другом конце поселка?

– Все может быть!.. Вот сука, шипы наварил, плечом не надсадишь!

Он порылся в кармане и достал прозрачный пакет, из которого отщипнул кусочек пластилина и намазал по дверному косяку; вставил запал и толкнул меня в грудь.

Свиные окорока оказались хорошим укрытием от взрывной волны, и когда мрак разорвало вспышкой, мясо приняло на себя всю ее силу, тут же запахнув жареным беконом.

С автоматом наперевес Бычков рванулся на вспышку и вскрикнул, как будто нарвался на встречную пулю.

– Ах, мать твою! Не взяла взрывчатка двери!.. Всей мордой о шипы! Вот тварь!..

Он утирал со щеки кровь, морщась от боли, а я пядь за пядью осматривал неприступную дверь, пока не нашел большую замочную скважину, из которой повеяло сыростью и средневековым мраком. И я приставил свое ухо к этой скважине, и показалось мне, что слышу какое-то движение за дверью, что живые существа обитают там и что Поддонный не скрылся через подземный ход, а отсиживается в бункере, укрывая заложницу.

– Он там! – прошептал я. – Я слышу его!

– А ее? – с нежностью и надеждой в шепоте спросил Бычков.

– Кажется, да…

– Ах, нельзя больше тротилом! – сокрушался мой товарищ. – Мы можем ее повредить!.. Что же делать?!.

И тогда я достал из кармана конверт, открыл его и вытащил вещицу, похожую на засушенную змейку.

– Что это? – спросил Бычков.

– Какая разница, – ответил я и вставил Зоин хвостик в замочную скважину.

Что-то щелкнуло, что-то клацнуло после поворота, и тяжелая, обитая железом дверь отворилась.

– Всем стоять! – заорал Бычков, врываясь в большое пространство с высокими потолками, подсвеченное тусклым светом. – Стоя-я-я-тттть!!!

Он сидел на стуле посреди зала, сложив на груди руки, и спокойно разглядывал нас, ворвавшихся с искореженными бешенством лицами, с автоматами, готовыми изрыгнуть смертельную дозу свинца. В руках он держал эбеновую палочку и слегка стукал ею себя по колену.

– Тварь! – прорычал Бычков и с ходу обрушил приклад на голову Владимира Викторовича. – Где она, козел?! Я тебя спрашиваю!.. Убью!!!

Но плененный Поддонный молча улыбался и подставлял под свое надорванное ухо горсточку ладони, собирая в нее стекающую кровь.

– Где?!!! Где!!! Где!!! – орал Бычков, вытаскивая из ножен двусторонний нож. – Отвечай, сука!.. Я тебе твою поганую улыбку с лица срежу!!!

– Кто – она? – спросил Владимир Викторович, по-прежнему улыбаясь.

– Это – Эль Калем! – шептал дрожащим от ужаса голосом Hiprotomus. – Я видел его на изображениях наших художников! Или нет!.. Это – старый следователь, о котором я вам рассказывал, который всех моих женщин сглазил!.. Господи, как мне страшно!.. Только этот моложе!..

– Так кем вы интересуетесь? – еще раз спросил пленник.

– Кем?..

Бычков повернул ко мне растерянное лицо, и я вспомнил, что он даже имени ее не знает.

– Действительно, Поддонный! Или похож!

– Он ищет Асю, – помог я товарищу.

– Ах, Асю!.. – понял Прохор, закивав головой, потянул руку к выключателю и в одно мгновение щелкнул им, наполняя зал нестерпимо ярким светом. – Ну что ж, ищите вашу Асю! Вон они все! – и указал окровавленными пальцами в противоположную сторону.

А на противоположной стороне, у стены, на толстых дубовых полках стояли зеленого стекла бутылки разных калибров. Огромные и маленькие, узкие и пузатые, они были наполнены мерцающей жидкостью, в которой плавали, шевеля волосами, пуская ртами к поверхности пузыри, обнаженные женщины.

– Ах!.. – обронил я.

– Ах!.. – вырвалось у Бычкова.

– Ах!.. – изумился Hiprotomus.

– Которая ваша Ася? – поинтересовался Поддонный.

И мы пошли, зачарованные, вдоль стеллажей с бутылями, вглядываясь в женскую наготу.

– Ах! – еще раз вскрикнул жук, когда в первой бутыли, навстречу нашему ошеломлению, пытаясь разбить стекло, потянула руки девушка с абсолютно белыми волосами, и казалось, что она безмолвно хохочет, глядя на меня, двигая ногами, словно водолаз.

– Ха-ха-ха!

– Ах, это моя Бертран! – вскричал Hiprotomus. – Устрица моя! Хохотушка моя, Бертран!..

Но нас уже тянуло к следующей бутылке, в которой хлопала грустными глазами немолодая женщина в вязаной шапке на голове.