Книга Старые черти - Кингсли Эмис

— Шутите! Все дела в прошлом, уже года четыре, — сказала женщина с мрачным удовольствием. — Нет, просто его вообще никуда не вытянешь. Вот сейчас, мистер Томас, он всех пропускает, чтобы потом можно было тихонько войти в дом и ни с кем не разговаривать.

— Ах вот оно что! — пробормотал Питер, покосившись на Дункана, который ритмично пыхтел и покачивался с пятки на носок.

— Это он задумался. Он не любит, когда с ним заговаривают, потому что от него ждут ответа. Отсюда такой недружелюбный вид. Я предлагала ему носить слуховой аппарат: все знают, что общаться с человеком со слуховым аппаратом себе дороже, — но он не хочет. Мол, только внимание привлекать. — Женщина одернула затканный золотой нитью манжет. — Господи, как же долго! — Она повернулась к мужу и произнесла громко, артикулируя каждый звук: — Папочка, надо бы поспешить. Иначе нас потеряют. Ну, давай же, старина! Вот так!

Одновременно она отчаянно жестикулировала, показывая перед собой. Дункан кивнул и двинулся с места. Втроем они прошли через дорогу к переулку, который вел к дому Уиверов.

— Не знаю, зачем я до сих пор ему кричу. Наверное, привычка. Видите ли, он ничегошеньки не слышит — нервы отмерли с обеих сторон. Если не ошибаюсь, вирус — так мне сказали. Да. Рианнон, наверное, вам сообщила? — Жена Дункана даже не попыталась произнести «Рианнон» на валлийский манер, хотя наверняка не раз его слышала. — Я имею в виду упоминала.

«Почти наверняка», — подумал Питер.

— Да, — произнес он вслух.

— И сам Дункан ничего не хочет делать, если понимаете, о чем я. Не желает учиться языку знаков или читать по губам — говорит, смысла нет. А по телевизору передачи идут с субтитрами. Покушать, правда, он любит, посмотрите на…

Она на секунду замолчала, впервые за все время, потом продолжила:

— Знаете, я чувствую себя такой свиньей, что притащила его сюда, в незнакомую компанию, но я бы чокнулась, если бы хоть изредка не выходила в люди.

— Конечно, вам нужны передышки, — с трудом выдавил Питер. — Это вполне разумно и правильно.

Перед воротами дома Рианнон снова произошла заминка. Жена остановила Дункана, положив руку ему на плечо.

— Послушайте моего совета, мистер Томас, постарайтесь не оглохнуть, — сказала она. — Было очень приятно с вами пообщаться. Ваш Уильям — очень приятный молодой человек. А теперь идите развлекайтесь. Мы сейчас тоже придем.

Дункан, чуть улыбнувшись, кивнул на прощание и в знак благодарности за то, что с ним не разговаривали.

Войдя в дом, Питер сразу же натолкнулся на Гвен: нагнув голову, словно собираясь броситься в атаку, она слушала величественного старого болвана в не соответствующем случаю зеленом костюме — должно быть, кузена Малькольма. Питер представил, как бы она хмурила брови и злорадствовала, перескажи он ей разговор с женой Дункана. Он огляделся в поисках Чарли и, не обнаружив приятеля, подошел к бару — столу на козлах, застеленному белоснежной скатертью и заставленному бутылками. Как ни удивительно, во многих были безалкогольные напитки — к счастью, не во всех. Румяный женоподобный юнец из коктейль-бара в «Глендоуэре» наливал всем жаждущим и, как выяснилось, прекрасно справлялся с работой. У стены, на складном металлическом стуле, сгорбился молодой человек совершенно другого типа — бледный, с расстегнутым воротничком. «Хорошее начало дня», — подумал Питер.

Он задержался всего на несколько минут, однако за это время большая часть гостей уже нашла себе место. Десятки людей бродили по саду, громко радуясь теплому дню и опрокидывая стакан за стаканом с такой скоростью, что было ясно — если они продолжат в том же духе, то вскоре попадают в цветочные бордюры. Питер наблюдал за происходящим из-за стеклянной двери и вдруг заметил Мюриэль. Ее лица он не видел, но узнал жену по наклону головы и тяжелой походке. В компании друзей Уильяма, у которых на двоих было не меньше тринадцати фунтов роста, она прогуливалась по краю лужайки и обернулась, чтобы осуждающе поглядеть на клумбу. Какое-то время она изучала зелень, словно не веря, что дела действительно так плохи, потом якобы сконфуженно отвела взгляд. Все это было Питеру настолько знакомо, что он мысленно застонал от отвращения. Мюриэль его не видела, и он почувствовал, что все-таки хорошо подловить эту старую стерву, пусть даже на мелочи. Словно хлебнул чего-нибудь горячительного.

Он отвернулся, чтобы заново наполнить стакан, который таинственным образом опустел, и увидел неподалеку Рианнон. Она стояла еще ближе, чем Мюриэль, в кружке женщин и мужчин, поглощенных шумным разговором. Питер разглядел Софи, Шан и еще пару знакомых лиц. Остальных он не знал. Кто бы это мог быть? «А как ты думаешь, старый дурак? — сказал он себе. — Конечно, ее друзья!» Кто же еще? Но почему ему потребовалось время, чтобы это понять? Потому что он забыл, а может, никогда и не понимал, как мало люди значат в жизни других людей и как немного они знают друг о друге, даже если встречаются каждый день. После смерти Алуна и вплоть до сегодняшнего утра он часто думал о Рианнон и ее жизни, задавался вопросом, как Рианнон может водить компанию с Софи, Шан, Гвен, Дороти и, прости Господи, Мюриэль — сам Питер с давних пор считал, что они не годятся ей в подруги. А ведь есть еще и дочери, и лондонские приятели. Сейчас он, кажется, понял, хотя и далеко не все. Питер мог бы сказать, что о любви он тоже забыл, но справедливости ради пришлось признать: было в его жизни несколько недель, когда другой человек многое для него значил, и уж тогда-то он знал о Рианнон почти все.

В баре, где главенствовал Виктор, толпились люди, и Питеру пришлось немного подождать. За это время он увидел, как человек с усами подталкивает локтем соседа, тоже с усами, но совершенно другой формы, и рассказывает о себе, похоже, забыв упомянуть, что он из тех добродушных стариканов, которым достаточно приветливо кивнуть, и они от тебя не отвяжутся. Очередь Питера еще не подошла, когда Виктор торжественно протянул ему из-за чьего-то плеча большой стакан разбавленного виски; его жест словно говорил, что все связанные с Алуном обиды остались в прошлом, и «да, кстати, не забудь передать Рианнон». Бледный юноша куда-то исчез, а на его месте вскоре оказался другой молодой человек в лице жениха.

— Пап, ты где прятался?

— Нигде. Просто я такой большой, что меня не замечают.

— Пойдем, познакомлю с ребятами.

Ребята оказались совсем рядом, в пяти шагах от выпивки, и Питер позже признал, что неплохо с ними пообщался. Его тронуло и удивило ненавязчивое внимание Уильяма, который дал отцу почувствовать, что знакомит его со всеми своими друзьями, но позаботился о том, чтобы рядом были самые словоохотливые и надежные — для поддержания разговора. Через некоторое время они остались вдвоем.

— Она чудесная. Или ты знаешь? Она сказала, что почти не видела никого из вас в последнее время, то есть до сегодняшнего дня, — произнес Уильям без опаски, что их подслушают: вокруг было очень шумно.

— Да, такие, как она, встречаются редко.

— Точно. Говорят, что замечательно, когда поначалу не знаешь человека и не можешь с ним поладить, а потом узнаешь его поближе, и вот вы уже друг без друга жить не можете. Слышал?