Книга Цветок Америки - Жеральд Мессадье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было видно, что Бобадилья ничего этого не знает. Он слушал Феррандо, как глупые утки из басни внимали танцевавшему перед ними лису.
Франц Эккарт хранил полное бесстрастие.
— В счет идут, — продолжал Феррандо, — только земля и рабочие руки. Ибо нужно орошать плантации и собирать урожай. Вы берете срезанные стебли и помещаете их в каменную мельницу. Получаете сок. Он мутный, его нужно залить водой. Сахар отделяется, и вы кладете его на просушку. Он превращается в кристаллы. Вам остается только упаковать их в мешки. Вернемся к вопросу о земле. На Эспаньоле тысячи и тысячи арпанов. Мы с вами их покупаем. Что мы платим за них короне? Да почти ничего. Они не стоят и одного мараведи за арпан. С одного арпана получаем восемьдесят фунтов чистого сахара. Это две тысячи четыреста мараведи на испанских рынках. Вычтем расходы, остается две тысячи. При двух урожаях в год выходит четыре тысячи мараведи с арпана. Я и мои компаньоны желаем получить тысячу арпанов.
Бобадилья захмелел от этих сказочных грез. Ему такое и в голову не приходило. Он уже видел себя миллионером. Отхлебнув глоток кислого вина, он сказал:
— Согласен.
Жанна подумала, что выиграет одновременно и на сахаре и на транспортировке.
— А рабочие руки? — спросил Феррандо, склонившись над столом и устремив свой острый взгляд на губернатора.
Бобадилья задумался.
— Есть же карибы, — произнес он, наконец.
Сеньора Бобадилья ни словечка не понимала из беседы; она повернулась к Жанне и улыбнулась ей.
Рабы обмахивали сотрапезников плетеными опахалами.
— Ваших карибов надолго не хватит.
— И что же?
— А то, что вам придется завезти сюда рабов.
Именно об этом и говорил Франц Эккарт во время первой беседы с губернатором. Жанна взглянула на него: лицо сфинкса.
— Их же надо покупать, — возразил Бобадилья.
— Имея даже всего сотню арпанов, вы получите больше тысячи экю в год. Имея тысячу арпанов — а что такое тысяча арпанов на этом Богом забытом острове? — вы получите за год миллион. В сравнении с этим цена нескольких рабов выглядит смехотворной.
Бобадилья расхохотался:
— Сеньор Сассоферрато, вы мне голову кружите.
— Я предпочитаю вскружить вам голову, нежели разочаровать.
— Откуда будут возить рабов? — спросил Бобадилья.
— Из Африки, — ответил Феррандо.
— Нужны ли вы мне, чтобы заработать все эти деньги? — осведомился Бобадилья и снова захохотал.
— Да, поскольку мы будем заниматься и своими плантациями, и вашими. И мельницами, извлекающими сахар из тростника.
Все это в точности совпадает с умозаключением Деодата, который решил купить виноградники по соседству с теми, на которые заглядывался Итье, подумала Жанна.
— Даю вам тысячу арпанов, — объявил Бобадилья.
— Мы составим договор завтра, — сказал Феррандо, повернувшись к своим компаньонам. — Потом поедем осматривать наши земли.
Это был смертный приговор Раю.
По выбеленной маске сеньоры Бобадильи пошли трещины. Унизанные перстнями пальцы конвульсивно вцепились в скатерть.
Время было уже позднее.
Двое карибов с факелами, шествовавшие впереди гостей губернатора, помогли им сесть в повозки и доставили домой.
Жозеф и Жоашен, как обычно, играли в шахматы на террасе, окутанные облаком бабочек и мошек.
Жанна поймала взгляд Жоашена. Знал ли он, что она спасла ему жизнь, продав Рай?
Вопреки опасениям Жанны, ни Жоашен, ни Жозеф, ни Франц Эккарт, ни она сама не утратили свою личность — просто избавились от всего лишнего вместе с одеждой. Жоашен остался сыном Мары, способным вызывать дождь. Жозефу природа была ближе, чем люди. Франц Эккарт все так же очаровывал зверей. А Жанна укрощала врагов.
Феррандо, его компаньоны и Жанна поехали осматривать земли, которые намеревался продать им губернатор Бобадилья. Участки находились в восточной части острова и были защищены от ветров с моря.
На составление договора ушла неделя. Компания была объявлена испанской — во избежание кривотолков. Возглавил ее испанский компаньон Феррандо. Губернатор продал этой компании тысячу арпанов по цене один мараведи каждый и уступил право возделывать еще тысячу арпанов, принадлежащих ему лично.
Когда все бумаги были подписаны, скреплены печатями и внесены в регистр, Феррандо приказал снести с корабля четыре больших тюка в холстине, длиной в три туаза[57]каждый и очень тяжелых. Предложив губернатору сопровождать его, он позаимствовал у Жанны трех рабов и с их помощью погрузил тюки на две повозки. Затем все двинулись в путь.
Прибыв на свой участок, Феррандо велел снять один из тюков и взрезал холстину кинжалом.
— Вот, ваше превосходительство, стебли сахарного тростника, — сказал он губернатору, который никогда их прежде не видел.
Они были с корнями и соцветиями. Бобадилья наклонился над ними: значит, это от них придет богатство?
Феррандо приказал одному из рабов разрубить стебель на три части, взял их и воткнул в землю на расстоянии в один фут друг от друга. Жанна про себя отметила, что он сажает черенки, сохраняя восходящий ток соков, и следит, чтобы в каждом была почка. Но губернатору Феррандо об этом не сказал, поэтому и она промолчала.
Он сделал то же самое с остальными растениями, посадив примерно сто пятьдесят черенков. Затем все общество переместилось на губернаторский участок, где тоже были посажены несколько первых черенков.
— Мои рабы сумеют с этим справиться, — сказал вскоре Бобадилья, которого явно утомили земледельческие работы.
Феррандо бросил на него быстрый взгляд и приказал выгрузить на землю оставшиеся целые стебли.
— И это все? — спросил губернатор.
— В следующий приезд я привезу еще.
Феррандо и его компаньоны отплыли в Европу.
Жанна и Франц Эккарт почти каждый день ходили смотреть, как поднимаются всходы. Почки вылезли из глазков и выпустили зеленые ростки, которые вскоре налились, и через две недели стало ясно, что из них получится самый настоящий сахарный тростник.
На землях губернатора добрая треть ростков не подавала признаков жизни.
В это время новое происшествие всколыхнуло и без того разгоряченную атмосферу Эспаньолы.
Стелла и неизвестная карибка, которая оказалась ее дочерью Каролой, принесли в Каса-Нуэва умирающего младенца, завернутого в жалкое вытертое одеяло. Это был внук Стеллы.
