Книга Агент Зигзаг. Подлинная история Эдди Чапмена - предателя и героя - Бен Макинтайр

Райд пришел к выводу, что возможные риски от тайного сотрудничества Зигзага и его немецкого шефа были весьма ограниченны, поскольку забота о собственных интересах заставила бы фон Грёнинга хранить тайну Чапмена. «Если Грауманн действительно знает о том, чем занимается Зигзаг в Британии, он вряд ли сообщит это кому-либо еще, и в настоящий момент риск для нас минимален». Однако с точки зрения кампании, организованной Райдом, важнее всего было другое: если Зигзаг открылся перед своим немецким шефом, скрыв этот факт от англичан, это была бы огромная брешь в системе безопасности и доказательство того, что Зигзаг лжет. Райд торжествовал: «Это может означать, что Зигзаг утаил от нас чрезвычайно важную часть информации, а работа с человеком, который не желает быть абсолютно откровенным с нами, противоречит нашим принципам».

Если Чапмен рассказал фон Грёнингу, что работает на британскую разведку, с кем еще он мог поделиться этой тайной? Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать.

Райд еще не решил, как лучше использовать это новое свидетельство ненадежности Чапмена, когда, совершенно случайно, решающий удар нанес Джимми Хант. Однажды вечером, в конце октября, заместитель Райда, офицер МИ-5 по фамилии Рейсен, нанес незапланированный визит на квартиру Чапмена и обнаружил, что там идет настоящий дебош. Персонажи его темного прошлого и сомнительного настоящего в различной степени алкогольного опьянения развалились в гостиной. Среди них были боксер Джордж Уокер, Фрэнк Оуэнс, подрабатывающий статейками, и прочие представители злачного мира Сохо. Стоило Рейсену войти в комнату, огромный детина, чей облик безошибочно свидетельствовал о долгих годах, проведенных в тюрьме, пошатываясь, поднялся на ноги. Это был Джимми Хант — взломщик сейфов, сыгравший столь значительную роль в начале криминальной карьеры Чапмена, а затем — став фантастической фигурой, рожденной воображением сотрудников МИ-5, — и в его шпионской работе.

«Собираетесь забрать Эдди поработать?» — понимающе ухмыльнулся Хант. Рейсен ответил уклончиво, стремясь лишь не выдать своего удивления перед толпой людей. Смысл реплики Ханта был совершенно ясен, и Рейсен «был убежден, что Хант знает, о какой именно работе идет речь». Чапмен не просто проболтался: он выдал себя перед только что освобожденным, в стельку пьяным преступником — и тем самым подписал себе приговор.

Райд, торжествующий и мстительный, подготовил свои свидетельства и приготовился к атаке — столь жестокой и безжалостной, как будто ему предстояло уничтожить вражеского агента. В прошлом Чапмену не раз приходилось подвергаться суровым допросам: его допрашивали Оловянный Глаз Стефенс, Преториус, фон Грёнинг, Дернбах и красотка в дизайнерском пальто в тюремных казематах Роменвиля. Он благополучно пережил допросы в гестапо, абвере, МИ-5; провокатор в баре в Осло, пытливый эсэсовский контрразведчик в Париже, разнообразные агенты, притворяющиеся шпионами, — все они пытались загнать его в ловушку. А поймал его в конечном итоге счетовод из Уайтхолла.

Донос Райда был настоящим шедевром. «Я давно подозревал, что Зигзаг и не думает о необходимости сохранять в полной тайне свои контакты с нами», — писал он. Рассказав обо всем Ханту, «Чапмен нарушил элементарные правила безопасности». Райд зло и методично выстраивал обвинение: Чапмен однажды уже раскрыл себя перед человеком, который не имел право знать о его работе, — перед Дагмар Лалум, и, вполне вероятно, состоял в сговоре со своим немецким шефом. Он пытался тянуть деньги из МИ-5, играл на собачьих бегах, результат которых был жульнически подстроен заранее, водил дружбу с профессиональными преступниками. Он грозился предложить свои услуги конкурирующей секретной службе, а его образ жизни с непременным шампанским и в окружении падших женщин, обходился в целое состояние. Не считая фон Грёнинга, естественным образом заинтересованного в его успехе, немцы сомневались в его лояльности, а парламентское выступление Дункана Сэндиса, в любом случае, подорвало доверие к его сообщениям. Но самое ужасное — в конечном итоге он сообщил известному преступнику о своей работе на британскую секретную службу. «Данное деяние Зигзага, безусловно, дает нам повод закрыть его дело в связи с его неподобающим поведением, а также объявить ему строгий выговор, — радостно писал Райд. — В связи с опасной ситуацией, сложившейся из-за признания Зигзага, сделанного его весьма сомнительному другу… я считаю, что мы должны уволить его, объяснив, что с этого момента он не может рассчитывать на нашу поддержку при решении любых проблем, с которыми он может столкнуться в будущем».

Кроме того, Чапмену предлагалось запретить работать в качестве агента любой другой разведки: «Мы должны довести до сведения Зигзага, что мы будем всеми возможными способами противодействовать любым его попыткам связаться с секретными службами США, Франции или любой другой страны». По мнению Райда, Зигзаг не должен был получить более ни пенни: «Я против любых дополнительных выплат ему, — иначе мы обрекаем себя на то, что он будет обращаться к нам снова и снова… Теперь мы можем сказать Зигзагу, что больше не будем оказывать ему поддержку, ни финансовую, ни юридическую: благодаря нам он свободен от полицейского преследования, к тому же у него есть значительная сумма денег, которую он никогда не получил бы без нашей помощи. Но он сильно подвел нас».

Райд считал, что радиообмен с Германией от имени Зигзага не следует продолжать в отсутствие Чапмена, указывая, что любая попытка подделать его стиль передачи будет «крайне рискованной, поскольку у Зигзага весьма характерный стиль». С разрывом отношений работа должна полностью прекратиться: пусть немцы считают, что Зигзаг пойман. «По мнению немцев, Зигзаг отправился искать курьера. Если он больше не выйдет на связь, они решат, что он арестован».

Ознакомившись с обвинительным досье, собранным Райдом, руководство МИ-5 могло лишь согласиться с его выводами. Адмиралтейство неохотно уступило, хотя операция «Кальмар» еще не была окончена. «Я полагаю, — писал Мастерман, — что нам следует закрыть дело, больше не выплачивать Зигзагу денег и информировать о происшедшем Скотланд-Ярд». Тар Робертсон не возражал: «Мы должны распрощаться с ним». 2 сентября 1944 года Чапмен получил копию Официального акта о секретности. Не зная обо всем происшедшем, он подписал его, согласившись тем самым со следующим: «Я осознаю, что любое разглашение мною сведений о деятельности, в которой я принимал участие в ходе или по окончании текущей войны, карается по закону тюремным заключением». Так МИ-5 заткнула Чапмену рот, — а затем отправила его в отставку.

Увольнение Зигзага было поручено Райду, — и он выполнил поручение со всей возможной жесткостью, выставив его с квартиры на Хиллз-стрит, прочтя перед этим яростную лекцию о совершенных им проступках и предупредив, что, стоит ему заикнуться о том, чем он занимался во время войны, он тут же будет подвергнут уголовному наказанию. Одержав победу и отряхнув прах Чапмена с ног МИ-5, Райд торжествовал и не считал нужным проявлять благородство и удержаться от угроз: «Ему следует понимать, что отныне он должен заботиться о себе сам, и, если он снова придет к нам, мы уже будем решать, следует ли его интернировать или избавиться от него иным образом».

Чапмен не раз рисковал своей жизнью ради британской секретной службы. Он поставлял бесценную разведывательную информацию, помогавшую военным усилиям союзников, он проник в высшие эшелоны германской секретной службы и помог спасти центр Лондона от бомбардировок «Фау-1». В тот момент, когда Зигзаг покинул службу, немецкая разведка все еще изучала присланные им документы с описанием несуществующего противолодочного оружия. Он выманил около 7 тысяч фунтов из германской государственной казны, что равно примерно 230 тысячам в современных ценах, и почти ничего не стоил британскому правительству. Однако он был преступником, «расходным материалом» и, в глазах многих, совершенно не тем человеком, которого можно было бы представить героем. Он был тем, от кого МИ-5 готова была избавиться, если он дерзнет еще раз побеспокоить службу.