Книга Две судьбы. Книга 4. Золотая клетка - Семен Малков

— Ну, совсем оборзел! — разозлился Кирилл, когда Лола назвала ему двойную цену против той, что запросил бармен. — Пользуется, гад, моим безвыходным положением. Да что поделаешь, — вынужденно согласился он, доставая деньги, — шкуру-то надо спасать!

Лолите никогда не нравился Кирилл, но она ценила его как щедрого клиента и поначалу охотно взялась выполнять поручения, рассчитывая на этом хорошо заработать. Через несколько дней зашла в бар узнать, готов ли паспорт; молодой, красивый армянин Левой, промышлявший поддельными документами, наклонился к ее уху:

— Ничего не смогу сделать. Пусть достает ксиву в другом месте.

— Ты шутишь, Левончик? Почему? — надула губки Лола, расстроенная, что от нее уплывает «навар», уже оприходованный.

— Слишком опасно! — сделал он большие глаза и объяснил: — Твоего друга разыскивают за двойное убийство. Прихватят с моей ксивой — сама понимаешь, что будет.

«Ах ты, гад!.. — мысленно возмутилась Лола, прибавив крепкое словечко. — Вот почему ты у меня скрываешься! А мне лапшу на уши повесил, побоялся, что выдам. Ну, я тебе покажу, как меня подставлять вслепую! Думаешь, дуру нашел?»

Сгоряча решила просто пойти и выгнать из своей квартиры. Но поостыв и вспомнив, что видела у него большую пачку наличной валюты и шикарные золотые часы, передумала — она поступит хитрее: сдаст своего клиента милиции, предварительно завладев его добром. Вернувшись домой, коварная Лола небрежно бросила:

— Документы еще не готовы. Давай, дружок, поужинаем! — И как ни в чем не бывало пошла на кухню готовить прощальную трапезу.

Ничего не подозревающий Кирилл — он в ожидании ее изрядно проголодался — повеселев поплелся вслед за ней. Изрядно пропустили спиртного, хорошо заправились, а затем очутились в постели и занялись бурным сексом, — Лола старалась напоследок всячески его ублажить.

Во втором часу ночи, дождавшись, когда утомленный клиент захрапел, она тихонько выскользнула из постели, нашла ключик от его чемодана и достала все, что ее интересовало. Уложив похищенное в сумку, оделась, вышла на улицу и из ближайшей телефонной будки позвонила в милицию; назвала себя, торопливо проговорила:

— Мне лишь сегодня стало известно, что гостящий у меня знакомый, Кирилл Слепнев, разыскивается милицией за убийство. Так что можете его забрать. — Продиктовала адрес и добавила: — Дверь будет не заперта. А я подожду вас снаружи. Боюсь — вдруг перестрелка!

Ничуть не переживая из-за своего предательства и заранее радуясь уворованному, Лола в подъезде дожидалась прибытия милиции. Единственное, что ее беспокоило, — как бы раньше времени не проснулся Кирилл. «Не должен, — успокаивала она себя, — уж больно я его умотала… Наверно, спит беспробудно».

Вскоре раздался скрип тормозов и из подкатившего «уазика» высыпала группа вооруженных людей. Один остался у лифта, другие бегом поднялись по лестнице. Войдя вместе с офицером милиции в свою квартиру, Лола застала как раз тот момент, когда опухшего от сна, взлохмаченного Кирилла, в стальных наручниках, выводили из спальни. На прощание он наградил стриптизершу таким свирепым взглядом, что у Лолиты подкосились коленки.

Как ни убеждал следователь Кирилла дать правдивые показания и признаться в содеянном, обещая смягчение наказания, — бесполезно: он от всего отпирался. В злодеяниях наркоторговца Лещука не участвовал, даже ни о чем не подозревал. На все подыскал ответы, ловко изворачивался.

— Но как же тогда к убийце попал пистолет вашего отца? Он что же, его выкрал? — закинул удочку следователь, расставляя ловушку: на рукоятке имелись отпечатки пальцев Кирилла.

— Вовсе нет! Я сам принес Алику пистолет и патроны. В погашение долга за наркотики, — находчиво соврал Кирилл.

Это звучало убедительно.

— Ну а как объяснить, что на посуде у вашей приятельницы Инны в день ее смерти найдены ваши отпечатки, если вы не причастны к ее гибели? — сверля глазами так, словно видел его насквозь, коварно спросил следователь.

Но и этот вопрос не смутил Кирилла. Выбранная им тактика говорить полуправду оказалась верной.

— А я был тогда вместе с ними. Мы втроем пришли из казино отметить мой выигрыш. Но я ушел от Инны раньше и что у них там дальше было — не знаю.

Помолчал и для убедительности добавил:

— Думаю, у Алика, то есть у Альберта Лещука, были с ней свои счеты. Я ведь недавно сел на иглу, — пояснил он с деланной откровенностью. — А они колются давно и к тому же бывшие любовники.

Однако главный козырь следователя поставил Кирилла в тупик.

— Объясните тогда, откуда у Лещука такая крупная сумма валюты, — в самом конце допроса с безразличным видом произнес следователь. — Он утверждает, что это ваша плата за убийство Петра Юсупова.

— Врет, мерзавец! Думаю, это его накопления, — с деланным возмущением возразил Кирилл. — Сами посудите: какой киллер из этого мозгляка? Он попасть с двух шагов в цель не смог! — презрительно скривил он губы. — У него был личный мотив убить Петьку Юсупова.

— Вот как? — победно усмехнулся следователь. — А мне сдается, Лещук говорит правду и деньги им получены от вас!

На этот раз присущая ему сообразительность изменила Кириллу.

— Помилуйте, откуда у меня такие деньги? — с негодованием воскликнул он, не почувствовав подвоха. — Я еле уговорил Алика взять в счет долга пистолет и патроны!

— Не надо лукавить! — решив, что настала пора, повысил голос следователь. — Нам все известно, Слепнев: кому и за сколько вы продали то, что украли у своей матери. Кончайте ломать комедию!

— Но у Алика не мои деньги! — отчаянно взвизгнул Кирилл, хотя уже осознал, что пойман с поличным.

— Неужели? — пригвоздил его презрительным взглядом следователь. — Откуда же на них отпечатки ваших пальцев?

Это доконало Кирилла, и он поник головой — все потеряно… Его силы иссякли; протокол допроса он подписал без возражений. Вернувшись в камеру предварительного заключения, ничком повалился на койку и предался мрачным размышлениям.

Почти всю ночь Кирилл провел без сна, думая об ожидающей его участи с безысходным отчаянием. Теперь уже нет сомнения — его посадят. Заключения в общей камере с уголовниками он не вынесет. Его непременно «опустят», а потом начнутся такие жуткие издевательства, что и жизни рад не будешь…

Зная свой несносный, трусливый характер и то, как в колониях относятся к «мокрушникам», Кирилл не сомневался, что именно так все произойдет; не видя иного выхода, решил предпочесть смерть бесконечным страданиям. Как ни парадоксально, но когда думал, кто мог бы ему в этом поспособствовать, мысли его вновь обратились к Петру. Дождавшись, когда в камеру принесут завтрак, напустил на себя важный вид и шепнул охраннику:

— Хорошо заработаешь, если передашь на волю мою записку. Мне нужны бумага и карандаш.