Книга Эликсир для Жанны д' Арк - Наталья Солнцева

– Я тебе не верю.

– Клянусь, я схватил куртку не глядя!

– Куда ты так спешил? То часами сидишь в лаборатории, в духоте, дышишь всякой гадостью, и ничего. А в ресторане что, задохнулся?

Глаза Федора забегали. «Черный огонь» в его зрачках потух и не разгорался. Бледные щеки покрылись пятнами. Его всегда тщательно подбритое лицо заросло щетиной, бородка неопрятно торчала.

– Я не брал ключей, – пробормотал он. – Я не шарил по карманам.

Лавров схватил его за грудки, притянул к себе и встряхнул. Федор вполне мог дать ему отпор, но не рискнул оказать сопротивление.

– Повторяю вопрос. Куда ты торопился?

– Я… мне захотелось в туалет.

– Врешь! Туалет находится в помещении, а ты впопыхах надел чужую крутку. Не выводи меня из терпения, «алхимик»!

– Простите… я волнуюсь… путаюсь…

– Полиция с радостью повесит на тебя четыре убийства! – рявкнул Лавров. – Никто не будет разбираться в тонкостях. Ключи от «ленд ровера» были у тебя, свидетели подтвердят, что ты выходил из ресторана и отсутствовал около двадцати минут… а больше ничего и не понадобится. Тебе кранты, «алхимик»!

– Че…ч-четыре? – вытаращился Федор.

– Ты не ослышался. На тебя повесят все четыре трупа!

– Это не я!.. Не я!..

Сыщик толкнул его, разжал пальцы, Федор качнулся назад и чуть не упал.

– Или ты говоришь все, как было, или я сдаю тебя ментам.

– Я скажу!.. Скажу!.. Я… мне понравилась та девушка… Варя. Я искал ее… но она все не заходила в зал. Я решил выйти на улицу. Не знаю почему! Предчувствие! Понимаете? Будто бес на ухо шепнул: беги, мол, за ней, не то будет поздно.

– Что значит «будет поздно»? – придвинулся к нему Роман.

Федор попятился. Он наткнулся спиной на штабель ящиков и замер, опасливо глядя на противника. Теснота в комнатушке перед лабораторией, где они разговаривали, ограничивала свободу для маневра.

– Не могу сказать… прозвучал голос в голове…

– Это был голос демона? – ухмыльнулся Лавров. – Ну же, признавайся!

– Наверное… я не знаю… У меня внутри все сжалось и похолодело. А потом… будто подстегнуло что-то. Я накинул куртку, вышел из зала… но по дороге… по дороге…

– Что?! Что?

– П-прихватил живот. Я… я перенервничал! Понимаете? Так скрутило, что я… побежал в туалет. Не помню, сколько я просидел там…

– Ты снимал куртку? – засмеялся сыщик.

– Нет! Нет… мне было не до того. Я спешил. Потом… я вышел из кабинки, умылся. В животе все еще крутило…

– Опять врешь! – разозлился Лавров. – Ты выходил на улицу! У тебя были мокрые волосы…

– Я постоял немного в туалете… мне стало легче… и я пошел на воздух.

– Бес больше не нашептывал тебе в уши?

– Я плохо помню… У меня кружилась голова и подташнивало. Я стоял на морозе… ничего не чувствовал… дышал.

– Может, ты переел на халяву? Платил-то небось за вас двоих Прозорин?

– Он угощал меня ужином. Что в этом плохого?

– Чудной ты мужик, Прелатов. Сам не пойму, чего я с тобой цацкаюсь? Ладно. Сколько ты простоял на улице? Что видел?

– Ничего особенного, – вздохнул Федор. – Шел снег… вокруг меня курили…

– Варя тебе на глаза не попадалась?

– Нет…

– А что происходило на парковке?

– Я туда не смотрел… Что Варе делать на площадке для машин?

– Ну да, – кивнул сыщик. – Что ей там делать? Умирать…

– Я ее не убивал! Я никого не убивал!

– Значит, ты утверждаешь, что владеешь прирученным демоном. Что это не твои выдумки, а чистая правда. И ты не мошенник и проходимец, каких поискать, а честный маг. Я правильно говорю?

– П-правильно… – робко вымолвил Федор.

– Где этот твой помощник? Почему не выпустил тебя из-под замка? И вообще, как ты с ним общаешься? Как вступаешь в контакт?

– Я… призываю его особыми заклинаниями, провожу специальный ритуал…

– Ты его хоть раз видел воочию? – не выдержал Лавров. – Вот как меня сейчас?

– Вы же не демон…

– Значит, не видел, – заключил сыщик. – Что и требовалось доказать.

– Мне не обязательно его видеть. Я его… чувствую… ощущаю. Он рядом! Он оставляет знаки своего присутствия. Для меня этого достаточно.

– У него рыжая борода, нос крючком, ослиные уши и медвежьи когти.

– Похоже.

– Вызови его сию минуту, чтобы я тоже убедился в его существовании, – потребовал Роман. – Пусть подаст какой-нибудь знак!

– Сию минуту не получится. Надо подготовиться.

– Сколько времени тебе надо на подготовку?

– Несколько часов. Я буду читать заклинания…

– К вечеру управишься?

– Попробую, – с кислой миной промямлил Федор.

– Вот и отлично! – обрадовался сыщик. – Вечером нас ждет сеанс черной магии!

* * *

У Лехи из головы не шла мертвая девушка. Он нес службу и старался думать о чем-то другом. Но какая бы мысль ни пришла ему в голову, все сводилось к Варе.

К примеру, надо было бы съездить за машиной Лаврова, которая осталась в пансионате, но гость, который теперь отдавал распоряжения вместо хозяина, отложил это на завтра. Ясно почему. В пансионате все вверх дном из-за исчезновения Вари. А она, мертвая и холодная, свернувшись калачиком, лежит в гараже. Тело задубело и не разгибается. Пришлось оставить труп в том же положении. Лавров с Лехой осторожно его достали, закутали в брезент и обложили снегом. Для сохранности.

Леха старался не смотреть на синевато-белое лицо девушки. Гадал, что же с ней будет? Неужели, когда стемнеет, тело вывезут подальше и закопают в лесу? А его, чего доброго, прикончат, чтобы помалкивал. И не вздумал шантажировать богатых господ. Зачем им опасный свидетель?

«Ну уж нет, – решил он. – На сей раз вам не выкрутиться!»

Кого он при этом подразумевал? Да всех, кто выходит сухим из воды благодаря неправедно нажитым деньгам. И Прозорин, и его высокомерная жена, и его чванливый тесть, и даже Федор вызывали у парня справедливое негодование. Вместо того, чтобы наказать преступника, они ищут способ «отмазать» его. Если не вмешаться, так и будет.

Леха вспоминал милую улыбчивую Варю, ямочки на ее румяных щеках и жаждал мщения. Ему нравилась эта девушка, а теперь она мертва. Из-за Прозорина и Федора, которые занимаются темными делишками. Не будь их, Варя осталась бы жива.

Он злился на всех, даже на Тараса. Тот отработал свою смену и дрыхнет как сурок. Не страдает, не мучается. Не думает о Варе, за которой ухаживал, не знает о ее смерти. Леха завидовал его блаженному неведению.